Табу

Только Оксана со своими замашками никак не вписывалась в эту тихую, скромную обитель. Черты ее безупречно красивого лица искажал неподдельный ужас, по мере понимания, как живут эти по-своему счастливые люди.

Позже, до половины ночи они беседовали с отцом, оставшись наедине. Сидели на крыльце, прямо на ступеньках, теплой безлунной ночью, включив противомоскитные приборы, и разговаривали. Долго, полно, объемно. Говорили обо всем, и обо всех, без утаек и прикрас.

За завтраком, когда Ханна подала ту самую землянику с молоком и сахаром, малая вновь ошарашила Оксану, смутив родителей и порядком развеселив Марка.

– Какие необычные у вас глаза! Они меняют цвет! – с восторгом выдохнула она, всматриваясь в Оксану.

– Это контактные линзы, глупышка. С ними ты можешь придать своим глазам любой оттенок.

– Не знала… – приуныла малая, явно разочарованная.

– Еще узнаешь, – уверенно предсказала Оксана.

«Не с ее глазами», – подумал Марк, решив, что грех прятать такую красоту за искусственным цветом.

Уезжая, он тепло попрощался с отцом и Ханной. Оксана лишь облегченно вздохнула уже в комфортабельной машине тому, что «весь этот кошмар закончился». Марк не обратил внимания на ее хныканье – купит ей побрякушку и она оживет. Последнее, что он запомнил – это искрометные, веселые, самые зеленые глаза в мире…

Глава 4

Наше время

… теперь же в них плескался самый настоящий страх перед будущим без родителей. Эвелина всматривалась в темные глаза брата и не видела там ни поддержки, ни сочувствия. Мощная энергетика силы и уверенности, которые всегда сопровождали его, бурлила в прищуре его глаз. Сухих глаз.

Бабушка рыдала, никого не стесняясь, да и Эва не пыталась сдерживать нескончаемый поток слез. Почему жизнь так к ней жестока?? Почему забрала ее любимых, добрых и ласковых, самых лучших в мире родителей так рано?? Отца, который души в ней не чаял. Матушку, которой можно было поведать о своих переживаниях, и которая всегда выслушает и поможет советом. Как они могли умереть, когда она к этому совсем не готова?? Вот сдалась им эта распроклятая столица, куда они поехали за красивой и качественной школьной формой для Эвелины и новым компьютером в знак похвалы за отличную учебу! Почему именно в них въехала фура, водитель которой заснул за рулем?? В этот раз они нарочно оставили дочь с бабушкой, готовя ей сюрприз, какой – так и останется тайной. Ох, лучше бы она с ними погибла, а не горевала сейчас над их бездушными телами.

После поминального обеда, на котором хлопотала бабушка, а Эва тенью сидела за столом ни к чему не притрагиваясь и ничего не отражая, Марк отвез ее в дом. Она растормошилась лишь, когда речь зашла о ее переезде в город, поближе к брату, где он сможет приглядывать за ней. Но малая закабенилась не на шутку, с боем отвоевав себе право остаться в поселке под присмотром бабушки. Обговорив такой вариант с Галиной Никитичной, он решил помогать им финансово – на одну пенсию особо не разживешься, и на следующий день уехал в город. Не то, чтоб со спокойной душой, но что уж…

Оксана отчалила еще накануне, не пожелав остаться на ночь «в этой дыре». Естественно, она не довольна таким раскладом – тут к гадалке не ходи. Хорошо, что Марк купил ей безделушку еще несколько дней назад, как раз перед началом всей этой катавасии. Тогда не до подарков было, а сейчас пригодится.

Загнав машину в подземный паркинг, он поднялся в свой пентхаус, из окон которого открывался потрясающий вид на город. Оксана давно переехала к нему и по праву могла считаться здесь хозяйкой. Не разуваясь, прошел в кухню, где, судя по звукам, крутилась подруга. Встал у панорамного окна, что тянулось полукругом от кухни до комнат. Вынул сигарету, небрежно отшвырнув пачку, и прикурил, щелкнув понтовой зажигалкой – подарком Оксаны. Все это он проделал, не сводя с нее прищуренных глаз. А та, будто не замечая его прихода, расставляла на столе готовые блюда, доставленные на заказ. Вот на кой ляд, хотелось бы знать, она выклянчивала эту ультрасовременную кухню баснословной стоимости, коли сама на ней ни черта не готовит? Ни разу Марк не видел, чтобы та стояла у плиты или мыла посуду. Зато перед гостями она, как образцовая хозяйка, могла похвастать наличием последних достижений в мире техники.

Спросить ее, как доехала – слишком банально, не ее уровень. Принести извинения за то, что не поехал с ней – а вот это уже не его уровень. Он хоронил своего отца – причина более чем веская для задержки. Решил начать сразу с главного.

Расстегнул верхние пуговицы черной рубашки, которую так и не переодел с похорон, ослабляя ворот.

– Для тебя есть вещица, которую ты не сможешь не оценить.

– Думаешь? – надменно бросила та. Повела точеным плечом, обласканным шелком короткого халатика. Изогнула четко очерченную бровь, стрельнув в него глазами. Ярко-голубыми глазами. Выходит, ждала его, иначе давно бы сняла линзы.

– Уверен. – Достал из кармана черных брюк бархатную коробочку.

– Вряд ли ты сможешь превзойти свой вчерашний поступок, – с неприкрытым сарказмом ответила подруга. Как же ее это покоробило.

Марк затянулся, выпустил струю дыма в потолок и оставил тлеющую сигарету в пепельнице.

– Еще как смогу, – ловким движением пальца раскрыл коробочку.

– Что там? – посмотрела типа безразлично, но Марк сразу заметил, как загорелись ее глаза. Он знал, какую слабость Оксана испытывает к ювелирным украшениям и был уверен, что она и сейчас не устоит.

– Подойди и взгляни.

Он сверлил ее взглядом, высматривая, выискивая… что? Что он хотел увидеть?

Девушка не выдержала. Преступив через свою уязвленную гордость и якобы задетое чувство собственного достоинства, она подплыла к Марку, будто магнитом притянутая. Увидел, как вспыхнули ее глаза и как приоткрылся рот в немом изумлении, стоило ей увидеть содержание футляра.

У нее есть браслет, на котором должно быть семь подвесок. Каждая, ни много ни мало – драгоценный камень в ювелирной огранке. Шесть из них – сапфир, изумруд, биксбит, александрит, турмалин и бриллиант, она скрупулезно собирала не без помощи Марка, разумеется. Теперь же на белоснежном шелке таинственно мерцал рубин – единственное недостающее звено шедевра. Марк слабо сек во всей этой драгоценной мутотени, но точно знал, как она жаждет заполучить последний, самый дорогостоящий камешек.

– И только? Мог бы и расщедриться, – с гонором ввернула она, гордо отворачиваясь, чтобы вернуться к прерванному занятию.

Игра началась.

– Ах, ты, дрянь, – рыкнул он. Рывком развернул к себе за плечо, отбросив коробочку. – Придется и за это постараться!

Надавил на плечо, вынуждая встать перед ним на колени. Другой рукой рванул ширинку и спустил боксеры, высвободив эрегированный член. Сходу вогнал себя в ее рот – послушный, теплый, мягкий рот. Она подавилась и закашлялась, но он знал – то напускное. Она и не так глубоко, бывало, заглатывала его член. Задвигался в ней, откинув голову и прикрыв глаза, чувствуя, как ее язычок принялся умело ласкать его плоть. Руками огладила его бедра, забралась нежными ладонями под рубашку на живот, обхватила ягодицы. Застонала, и эти стоны перемежались с хлюпающими, чавкающими звуками, которые его с ума сводили.

– Давай, бери. Возьми его весь. До конца. Оближи мои яйца. Тебе же это так нравится.

Ей нравилось получать дорогие подарки, и за это она готова на все. Между ними всегда так: просто и понятно. Он одаривает ее, она благодарит, как может. Не хватало в ней той проникновенной открытости, искренности…

Открыл глаза и опустил голову, чтобы видеть Оксану. Намотал волосы на кулак и откинул ее голову так, чтобы видеть лицо. Очень красивое, идеальное, «модное» лицо с полными блестящими губами, которые сомкнулись вокруг его члена.

– Смотри на меня, – хрипло приказал он. Оксана взмахнула ресницами и с хищным прищуром воззрилась на него пронзительно голубыми глазами. Взяла рукой за основание члена и поводила скользкой головкой по своим влажным губам. – Вот так. Умница.