Страница 15 из 21
Мне совсем не хотелось подчиняться ей, да и времени у меня не было, поэтому я напустил на себя таинственность и прошептал:
– Не могу, мисс Оман. Мне надо в амбулаторию. Но если у вас выдастся свободная минутка, загляните ко мне в кабинет – буду вам весьма признателен. Право, я не знаю, как поступить; я в растерянности…
– Ох, мужчины нередко впадают в панику. Но вы, надо сказать, не худший экземпляр среди них. У вас хотя бы хватает сообразительности в трудный час посоветоваться с мудрой женщиной. Так в чем проблема? Может, вкратце расскажете, а я пока все обдумаю?
– Понимаете, – уклончиво начал я, – у меня не получается как следует… Ах, черт возьми! – прервался я на полуслове, тревожно взглянув на часы. – Мне пора бежать, а то пациенты столпятся у дверей и разорвут меня на куски! – Я сделал страшные глаза и быстро юркнул во двор, предоставив ей терзаться любопытством.
Глава 9
Сфинкс из Линкольнс-Инна
Юноше двадцати шести лет рано претендовать на искушенность в житейских делах, но моего знания человеческой природы вполне хватило, чтобы заранее пребывать в уверенности, что мисс Оман явится в амбулаторию не позднее сегодняшнего вечера. Так и случилось. Не пробило и семи, как в дверь постучали.
– Я случайно шла мимо из лавки, – объяснила она, и я кивнул с напускной серьезностью, – вот и решила заглянуть к вам. Вы, кажется, хотели со мной посоветоваться?
Она села на стул, предназначенный для пациентов, и, положив на колени ридикюль, нетерпеливо посмотрела на меня.
– От души благодарю, мисс Оман. Как мило, что вы зашли! Мне совестно беспокоить вас по такому пустяку…
– Пожалуйста, не смущайтесь и говорите, – забарабанила она пальцами по столешнице. – Я все пойму.
Я сообщил ей, что собираюсь устроить званый ужин и у меня возникли кое-какие хозяйственные осложнения. Чем дальше я рассказывал, тем большее разочарование, в итоге сменившееся отвращением, отражалось на ее лице.
– Не возьму в толк, к чему раздувать из этого такую тайну? – угрюмо проворчала она.
– Что вы, дело вовсе не в тайне, – оправдывался я, – просто мисс Деммер, признаюсь по секрету, неважная кухарка. Она, чего доброго, подаст по привычке горячее рагу с застывшим салом и жирный пудинг, что вряд ли понравится гостям. К тому же она целый день будет метаться туда-сюда и перевернет вверх дном весь дом. В общем, я решил обойтись без ее услуг и ограничиться холодными закусками, а все остальное заказать в ресторане. Я не хочу, чтобы создалось впечатление, будто ужин потребовал огромных приготовлений. Где вы посоветуете мне купить все необходимое?
Мисс Оман сделала вид, что задумалась, а затем сухо процедила то, чего я и добивался:
– Лучше предоставьте это мне.
Я обрадовался, поблагодарил, выдал ей два фунта, и она, пожурив меня за расточительность, быстро спрятала деньги в ридикюль. Потом строго посмотрела на меня и, поджав губы, заметила:
– Вы очень предприимчивы, молодой человек.
– Почему? – спросил я с наивной улыбкой.
– Ну как же? Гулять по музеям и улицам с хорошенькой девицей под предлогом работы – разве не оригинально? Не каждый додумается. Я слышала, как Руфь делилась впечатлениями с отцом. Глупышка верит, что вы действительно увлечены высушенными мумиями, старыми горшками, каменными фигурками и прочим хламом.
– Послушайте, мисс Оман… – начал я спокойно.
– Не перебивайте, – одернула меня она. – Я вас насквозь вижу. Меня не проведешь. Представляю, как вы таращитесь на статуи, поддакиваете собеседнице, слушаете ее с раскрытым ртом, сидите у ее ног, а у самого наверняка совсем другие мысли на уме, а? Разве я не права?
– Насчет сидения, и даже лежания, у ее ног вы правы, – просияв, ответил я. – Полы в музейных залах такие скользкие, что я упал пару раз. Что касается остального, то я и вправду прекрасно провел время с мисс Беллингэм и при первой же возможности увижусь с ней снова. Она самая умная и замечательная женщина, какую я встречал!
Я выпалил это нарочно, дабы позлить мисс Оман, что мне вполне удалось. В ответ она зашипела, как змея, и ужалила меня. Вытащив из ридикюля газету, она ткнула в одну из колонок на первой полосе.
– Что такое гибернация? – ехидно спросила она и, заметив мое замешательство, добавила: – Следы этой самой гиб…, не могу даже выговорить, нашли на человеческой кости на берегу Крэя, и такой же след – на кости, которую отыскали в Эссексе. Вот я и спрашиваю, что такое ги-бер-на-ция? – по слогам прочитала она, водя пальцем по строчке. – Не знаете? Так и скажите. А еще врач! Газеты хотя бы читайте.
– Меня не интересуют статьи про убийства и расчленения, – парировал я. – Чтиво, от которого пахнет кровью, привлекает только вампиров!
– Выбирайте выражения, я вам в матери гожусь.
– Вы опоздали, вакансия уже занята.
Мисс Оман швырнула газету на стол, встала и гордо прошествовала к выходу, но у двери обернулась и с торжествующей улыбкой победительницы произнесла:
– Читайте все-таки газеты хоть иногда и набирайтесь ума-разума. Да, и не забудьте про палец. Вот ужас-то!
– Палец? – повторил я, тупо уставившись на нее.
– Нашли кости левой руки, на которой не хватает пальца. Полиция считает, что это важная улика. Вам как врачу надо быть в курсе.
Я вышел проводить даму и немного постоял на крыльце, как вдруг заметил на другой стороне улицы высокого немолодого господина в очках. Его манера наклонять голову указывала на сильную близорукость. Он тоже увидел меня, пересек дорогу и направился мне навстречу, издалека пытливо разглядывая меня через стекла.
– Уважаемый джентльмен, – обратился он с вежливым поклоном. – Я разыскиваю своего знакомого, мистера Беллингэма, но позабыл его адрес. Вы как врач наверняка знаете местных жителей, тем более пожилых. Не поможете ли мне?
– Годфри Беллингэм, не так ли?
– Ах, вы знакомы! Он, несомненно, ваш пациент.
– Пациент и друг. Он квартирует в доме номер сорок девять. Невиль-корт.
– Благодарю. Признаться, он меня не приглашал, а явиться в неурочный час мне неловко. Не знаете, когда мистер Беллингэм обычно ужинает? Удобно ли зайти к нему сейчас?
– По вечерам я посещаю его примерно в полдевятого. К этому времени он всегда заканчивает ужин.
– Ладно, я пока прогуляюсь, не стану его тревожить.
– Может, отдохнете у меня и выкурите сигару? А попозже я пойду с вами и покажу, где его дом.
– Вы очень любезны, – расплылся в улыбке пожилой джентльмен, пристально глядя на меня сквозь очки. – Я не прочь присесть и перевести дух. Целый день мотаюсь по делам, а возвращаться домой в Линкольнс-Инн теперь нелепо, раз уж я вознамерился нанести визит.
– Вы мистер Артур Джеллико, да? – спросил я, вводя его в свой кабинет.
Он в изумлении воззрился на меня, будто видел впервые:
– Почему вы так думаете?
– Вы упомянули Линкольнс-Инн, а мистер Джеллико, насколько я осведомлен, проживает там.
– Вот оно что! Странная логика, но вывод верный. Да, я – мистер Джеллико. Наверное, вы знаете обо мне еще что-нибудь?
– Вы были поверенным покойного Джона Беллингэма.
– Покойного? Вы убеждены, что он умер?
– Нет, но, кажется, и вы того же мнения.
– Это Годфри Беллингэм так сказал? Извините, я с ним не делился своими соображениями, а домысливать за другого человека – занятие рискованное.
– Вы полагаете, Джон Беллингэм жив?
– Я этого не говорил.
– Человек либо жив, либо мертв – по-другому не бывает.
– Верно, – кивнул мистер Джеллико, – полностью с вами согласен.
– Однако на практике это мало что дает, – заметил я добродушно.
– Неоспоримые постулаты слишком обобщенны, – развел он руками. – Справедливость какой-либо истины прямо пропорциональна ее общности. Вообразим себе тысячу человек. Мы точно знаем, что половина из них умрет, не дожив до старости, что умрут они от неизлечимых болезней или вследствие случайных трагедий. А что мы способны рассказать про одного конкретного человека из этой тысячи? Ровным счетом ничего. Он может скончаться в расцвете молодости или, наоборот, дотянуть до ста лет. Какая смерть ему уготована? От чахотки? От заражения крови? А вдруг он свалится с колокольни собора Святого Павла? Частности непредсказуемы.