Страница 60 из 65
========== Часть 7, глава 8 ==========
Фавелин встречала Торина с заговорщицким видом. Она была довольна путешествием в магический мир и сразу же предъявила доказательство — браслет из голубых камней с белыми прожилками.
- Вот. Она велела отдать тебе. Здесь не сыскать таких камней. Только там, где она сейчас. Она сказала, что неземной талисман может помочь, она его заговаривала. А ее заговоры сильны.
Девушка с нежностью надела браслет на искалеченную руку гнома, которой он не мог шевелить, лишь чувствовал боль, а потом что-то нашептала от себя.
- Она очень переживает. И хочет, чтобы ты верил в то, что она все время с тобой.
Все это было очень трогательно, но без ответа оставался главный вопрос — когда появятся дети, и когда она, наконец, вернется? Фавелин не могла ничего ответить. Лишь вздыхала.
- Друг мой, пойми, что мы не можем знать таких вещей. Мы не созданы для этого. Нам не с кем сравнить себя в нашем мире. Мы можем только ждать вместе с тобой. Подумай лучше, каково сейчас Фрее!
- Отчего же Фрее хуже других? Фиа совсем одна перед этой неизвестностью.
- Фиа под взглядом великой матери — и только великая мать знает, что сейчас для нее лучше. Это правильнее всего. А вот перед Фреей открываются новые неведомые пути — привести в мир наследницу, обучить новую богиню самой. Мы тысячелетиями постигали все с нуля. Флора будет первой, которую вырастит предшественница. Флора будет знать и уметь много больше. Она получит свою силу не от мира, который предназначен ей, а из уст наставницы. И Фрея отвечает за это. Да, она растила нас. Но ей неведома роль — растить младенца и вкладывать в него именно свое знание.
Слова Фавелин серьезно озадачивали. Что же — Фиа не позволят даже растить свою дочь? И имя уже известно? Флора… Красивое имя, но ведь они сами должны были решить!
- Имена нам дает великая мать. Это ты не можешь изменить. А вот имя для своего сына должен придумать и сообщить. Она просила.
- Сына? У меня будет сын?
- Не смеши меня! Это известно уже давно!
- И он тоже будет обладать вашей силой? Он будет магом?
- Нет. Нашей магией могут обладать только женщины.
Слезы наворачивались на глаза. Слава богу, Фиа ждала не только дочерей! И этого ребенка не заберут у них с целью сделать из него полубога. О таком счастье Торину даже мечтать не приходилось за всю свою жизнь. Сын, мальчик, рожденный любимой женщиной… Его продолжение и наследник…
- Пусть назовет его Дурином.
- Ты можешь подумать! Это ведь важно, у вас тоже есть свои правила и законы. Имя многое значит для своего обладателя.
- Мое решение окончательно. Можешь передать это Фиа как только ее увидишь или услышишь.
Фавелин уже собиралась уходить, но вдруг остановилась и вновь призвала к себе взглядом.
- Еще… Я хотела просить тебя…
Она остановилась, будто бы чувствовала какую-то неловкость.
- Мы все обещали Фиа быть с тобой, пока ее нет. Но сейчас Флавии правда очень тяжело. Зима не для нее. Такое время она всегда проводит в теплых странах. Отпусти их. Нашего присутствия будет довольно, чтобы не подпустить к тебе близко твоих прежних сородичей.
- Фавелин, о чем ты? Что же плохого в моих прежних сородичах, и чем они могут навредить мне?
- Ты многого еще не понимаешь. Они будут до последнего пытаться вложить в тебя все то, от чего тебя избавили. Ты представляешь ценность. Они враждебны и не чисты на помыслы. И даже предлагая им новое знание, указав на неведомые вам золотоносные жилы и прииски в окрестностях горы, мы не добьемся от них ничего. Они вновь станут марать твой разум пагубными желаниями.
- Нет, не думай так! Ты не права!
- Торин, я знаю, что я говорю. И отпусти Кили и Флавию.
Нереида ушла, скорее даже незаметно исчезла. Остались лишь раздумья да подарок возлюбленной — действительно незнакомые голубые камешки с прожилками, от которых исходило слабое тепло.
«Золотые жилы, неведомые нам? Прииски в окрестностях горы?»
Хотя, почему бы нет? Неужто столько столетий к ряду никому из гномов и правда не пришло в голову искать ценности вне гор? О, лучше бы ей не говорить такого! Разум возгорелся новыми идеями. Камешки на браслете похолодели. Но — от их холода в голову закралась мысль о том, что он делает что-то не верное, чужое, бессмысленное. Хотя — отчего же во всем бессмысленное? Возрождение Эребора стягивало к себе все больше и больше желающих участвовать в восстановлении, да и просто наладить собственную жизнь. Помимо гномов из Синих Гор и других королевств, приходили люди, умоляющие дать им возможность отстроить Дейл. Между тем, Даин и все его сородичи без этого были постоянно недовольны непомерными тратами, указывали всем на то, что возвращенная расе гномов сокровищница тает на глазах, ибо одновременно отстраивается и Эребор, и Эсгарот, и полностью разрушенные сооружения на озерах, и окрестные деревни, дотла выжженные Смаугом. В пику Торину поставили непомерный размер вознаграждения эльфам. И мало кто тогда помнил о том, какие потери понесла отважная конница и отряд незаменимых лучников. Сородичи уверяли Торина в том, что даже свои права на ценности, не переданные эльфам когда-то, либо похищенные у них Смаугом и тоже оказавшиеся в горе, Трандуил должен доказать и обосновать.
Отстроить Дейл — значило вновь решиться на крупные траты. Разработка нового месторождения алмазов могла бы успокоить оппозицию, сильную как никогда, ибо все видели и понимали, что законный король занимается всеми насущными делами отнюдь не в полную силу. Даин был согласен дать людям возможность заняться восстановлением города, превращенного за все прошедшие годы в руины. Но настаивал на том, что золото они должны получить не просто на условиях возврата в будущем, но и с выплатой причитающейся гномам платы за оказанную помощь. Разобравшись в представленных ему расчетах, Торин в ужасе понял все коварство плана корыстного родственника. Согласившись на такой долг, будущие жители Дейла обязывали себя десятилетиями выплачивать ощутимую дань, сумма которой за все годы троекратно превышала размер первоначально предоставленной денежной помощи.
Интересно, что сказала бы Фиа? Фиа просто разорвала бы его на части за такое бездушие! Можно подумать, сваленные в сокровищнице ценности множились там сами собой. С чего же требовать с других, также пострадавших от дракона, как и сами гномы, еще и оплачивать помощь, которую по законам… Каким законам? Хорошо, не законам, но просто по совести надо было бы предоставить переселенцам безвозмездно? ..
От тяжести дум голова шла кругом. Законы… Правила… Миры… В них все разнилось! Но с двух сторон были существа: любимые и дорогие.
Страшнее всего становилось от мысли, что Даин, тоже натерпевшись в нищете без поддержки сильного и богатого Эребора, начинает реализовывать новые механизмы обогащения, уходит в этом от первозданной сути гномов, согласно которой свое богатство они должны добыть, обработать и изготовить истинно прекрасные дорогие вещи. Нельзя было оставлять Эребор в такой ситуации. Даже на время, даже на несколько дней. Все что угодно могло произойти в его отсутствие, и сотни существ могли пострадать от этого. А то были вверенные ему существа! Только теперь Торин начинал понимать суть истинной власти, суть поведения Фиа, правильно ценить то, чем она жертвовала ради любви к нему, на что реально решалась… Боже! Как бы он ни любил свою Фиа, никогда бы ему не пришло в голову — бросить на смерть своих сородичей! Но она делала это, и не раз! В их мире была своя жестокость и несправедливость. Ее подопечные гибли без страха и с гордостью за свою госпожу и королеву. Его сородичи делали также. Но… Сколь же дороже он достался Фиа, нежели Фиа – ему? ..
Как же ему тогда не хватало своей истинной королевы! Как же нужно было посоветоваться с кем-то, воистину мудрым, о том, что происходит вокруг! Впрочем, Фиа не считала себя мудрой. Но Фиа была решительна. И Фиа пошла бы на все ради помощи тем, кому сейчас негде жить.