Страница 14 из 65
- Когда все уйдут, выпей это, и хотя бы уснешь! Завтра он образумится, и мы заберем тебя отсюда! Продержись до утра!
В кромешном сумраке злость и ненависть уходили прочь вместе с последними силами. Все было кончено. Ждать подмоги на этот раз было неоткуда. Если уж за две недели никто не пришел, а противостояние дошло до такой крайности – значит это конец. Впрочем, все эти мысли уже настолько истощили сознание, что в глубинах его начинало зарождаться сопротивление. Хватит. Сейчас обо всем хватит. Неизвестно, сколько ему сейчас дано этих часов или минут хотя бы тишины. Тишины, так необходимой для того, чтобы завтра хотя бы умереть с высоко поднятой головой…
Разодранные кнутом спина, плечи и грудь горели огнем. Изувеченные цепями руки коснулись прядки волос под рубашкой, поднесли эту бесценную реликвию к губам. Фиа… «Так ты сможешь позвать меня». Целую вечность назад она преподнесла ему этот воистину королевский подарок. Частичку себя, своей нежности, заботы и удивительной стойкости и силы. Он так до конца и не узнал – кем она была, откуда явилась тогда, словно призрак, куда унесла его на орлиных крыльях, чтобы вернуть из преисподней… Перед глазами вставали снежные вершины – ее дом, ее горное королевство, где в маленькой пещере она сейчас, наверное, играла с тигрятами Мирры, поучала Шерхана да варила нехитрую похлебку. Или охотилась, перепрыгивая с уступа на уступ и ловко спускаясь по снежным склонам. Фиа… Любила ли ты меня хоть мгновение? Испытала ли хоть что-нибудь кроме умиления и жалости? Поняла ли, осознала ли, как я тебя люблю, и что ты для меня значишь? Нет…
Ты можешь и умеешь любить. Но кем был я для тебя – просто смешным чужаком и неудачником, попавшим в чудовищную передрягу, из которой многократно не было выхода. А ты лишь открыла этот выход для меня. Дала шанс пройти по этой земле еще немного…
В голове рисовалась неутешительная картина. Бой на краю обрыва. Друзья, повисшие над пропастью. Страшная боль и унижение, небытие… Несколько суток борьбы с чем-то чудовищным и необъяснимым, что сковывало его целиком, не давало выхода ни действиям, ни чувствам… Орлов привела Флавия – молодая легкомысленная архидриада, которая первой пожалела погибающих гномов и спасла вопреки законам их мира. Фиа не могла не прийти к сестре и однажды говорила что-то, что их всех четверых попросили быть рядом с его отрядом, или хотя бы помогать на отдалении. Она не знала – зачем и почему. Он не мог ответить ей ничего на этот вопрос. Но она помогла. Просто помогла, потому что ее так “попросили”. Не успела уйти далеко, когда пришлось вернуться. Ее нежное сердце раскрылось тогда перед умирающим на ее руках существом, которому она опять-таки просто не могла не помочь. Она помогла, хотя тогда это было чудовищно трудно и рискованно для нее самой. Она пустила его в святая святых – свой заоблачный заснеженный мир, куда никому не должно знать дорогу.
Чем была та волшебная ночь, когда они оба, казалось, не понимали, что с ними вообще происходит? Крохотный миг яркого света, озаривший их жизни, цена которому – долгие столетия. Чем была эта ночь для нее – живущей по закону животного царства и нераздельно правящей в нем? Об этом сказала Мирра. Котята – главное, для чего нужны мужчины. У Фиа никогда не было котят, и Мирра – прекрасная мать, полноценно познавшая счастье материнства – просто толкнула его в тот теплый снег, чтобы у Фиа могли появиться котята. Ни за чем больше мужчины им не нужны. Там другие законы существования. И если эти котята действительно родятся, он уже никогда не увидит их.
Прядка волос, нежно сжимаемая в окровавленных пальцах – зачем дала? Да просто опять пожалела. Разрешила еще раз воспользоваться ее возможностями, чтобы бесславно не умереть в очередной передряге. Милая Фиа! Как же не долог стал прок от твоих стараний!
Руки нащупали оставленный флакон с эльфийским снадобьем. Вкус был странным, обжигающим, но приятным. Все вокруг уходило прочь и оставалось лишь осознание того, что даже мимолетных, но бесценных моментов, проведенных рядом с Фиа, он мог не узнать никогда из-за своей чудовищной глупости, наполнившей жизнь одиночеством и непониманием истинных целей бытия. Как же мудра и прекрасна была Мирра…
========== Часть 2, глава 5 ==========
В темноте тюремной клетки невозможно было понять, день сейчас или ночь. Но, по всей видимости, это было очень раннее утро. Эльфы-охранники нехотя зашевелились, явно не желая просыпаться раньше времени. Но это было необходимо – с улицы доносился какой-то непонятный гул. Там происходило что-то странное: суета, шевеление, удивленные возгласы.
«Друзьям удалось устроить побег?» – вероломная мысль озарила голову, но почти сразу была отметена. Они не стали бы поднимать всю гвардию из-за этого. Ограничились бы штатной охраной. Простые гномы не представляли для Трандуила особой ценности. Его трофеем был он – а уж о его безопасности и сохранности эльфийский предводитель позаботился отменно! Будучи прикованным такой цепью, Торин не мог толком даже встать, и уж подавно не имел возможности дотянуться до решетки.
Тем временем гул голосов усиливался, а еще через несколько минут громко затрубил горн, оповещающий о тревоге. Двое охранников выбежали на улицу.
Темница, где заточили Торина, была расположена отдельно от деревянной лачуги, где держали остальных гномов и Бильбо. Это была небольшая пещера в скале – полуоткрытая, но высокая, с устроенными в ней лестницами для подъема к самому своду. Внизу постоянно находилась охрана. Чтобы добраться до пленника, надо было преодолеть несколько рядов ступенек, подвешенных вдоль стен.
Пытаясь понять, что там происходит, Торин напряженно прислушался. Расслышать суть разговоров было почти невозможно. В конце концов, удалось различить одно лишь слово – волки.
Взаправду, откуда-то издали до него начал доноситься волчий вой. Мимо пещеры пронесся отряд конных лучников. Ситуация казалась далеко не шуточной. Топот поднятой по тревоге кавалерии был повсюду. Потом все стихло. Унеслись в лес унимать взбесившихся волков, напавших под утро на лагерь. Один из стражников вернулся, мрачно покосился на пленника и устроился на своей скамейке. Даже в ситуации боевой тревоги эльфы не оставили столь важного заключенного без охраны. Оставалось только сидеть тихо в своем углу. А еще лучше – спать. Однозначно, ситуация не касалась ни его, ни его товарищей.
Уснуть не удалось. Внизу пещеры раздался не понятный звук – не то всхлип, не то тихий жалобный возглас. Покосившись вниз со своей высокой застенки, Торин увидел эльфа-охранника лежащим на полу. Тишина была полной. Ни звука, ни шороха, ни признака присутствия еще кого-то. Это уже было странно…
Подвесы лестницы чуть дрогнули. Кто-то все же был там. Убийца? Или спаситель?… Комок стоял в горле. Все мышцы напряглись в роковом ожидании. Что-то влекло туда. Сильный зов, невозможность сопротивляться желанию поднять голову… Такое чувство однажды ему уже удалось испытать.
О боже, нет! Этого не могло быть! Это не должно было быть так. Возле его решетки стояла Фиа – бесшумная и сжавшаяся в комок, с разъяренными глазами, в которых при виде него возникла вдруг глубокая боль и нежность.
- Фиа, нет! Зачем ты здесь? Почему? Уходи, они схватят тебя…
Свободная рука изо всей силы тянулась к ней. Но она не отвечала. Она озадаченно обследовала замок на решетке.
Крах всему. Лицо ее было таким, словно она увидела нечто невообразимое. Потом начала отчаянно трясти толстые прутья, но разве это было по силам ей? Замок. Чтобы его открыть, был нужен ключ. Но разве это могла понять дочь Асханы?.. Глаза, исполненные боли и нежности пронизывали темноту пещеры. Она тоже протянула руки сквозь прутья, коснулась его руки пальцами. Немое отчаянье, крик души, ярость, хищная злость…
- Послушай меня… Тебе нужен ключ. Это такая железная вещица, ну как… – любое сравнение не привело бы к результату. – Охранник. Эльф. Поройся в его карманах и принеси все, что там есть. Поняла?
Фиа поняла только то, что дело в охраннике.