Страница 13 из 53
— Галад попросил меня придти сегодня на место для Перемещений. Он хочет научиться направлять. Он не злился. Просто… принял. — Риф улыбнулся еще шире. — И он немного благодарен, — добавил он.
На этот раз Боде улыбнулась более искренне, и ткнула пальцем ему в лицо.
— Я же тебе говорила, — пропела она и мягко прижалась к его носу. Лицо рифа покраснело от ее близости, но улыбка осталась.
— Не хотите ли прогуляться со мной по городу? — спросил он. — Просто поговорить?
Боде приподняла бровь и неохотно покачала головой.
— Принятым не позволено покидать территорию Башни без сопровождения, — объяснила она. Ее улыбка вернулась. — Кроме того, я еще не завтракала. Как будто в ответ на ее слова у Рифа заурчало в животе. — И, очевидно, ты тоже, — сказала она. Риф смущенно пожал плечами.
Боде хихикнула, взяла его за руку и повела в столовую.
***
Карл Завьер, Посвященный в Черной башне и наследник знатной семьи Завьер, безуспешно пытался обуздать свой вспыльчивый характер. Этот выскочка Арасон выставил его дураком, обыкновенным дураком! В тот день, когда он увидел, как этот маленький вредитель ведет себя с девчонкой из Двуречья, он пришел прямо к Амерлин, чтобы рассказать об этом зрелище. Она отказалась встретиться с ним, поэтому сообщение было передано ее Хранительнице Летописей, которая еще не передала его.
С тех пор Завьер возвращался каждое утро. Он был дворянином Кайриэна, его нельзя игнорировать! Хранительница, наконец посмотрела на него ледяным взглядом Айз Седай. Она встала, держа в руке пачку бумаг, и вошла в кабинет Амерлин, не сказав ему ни слова. Добрых десять минут спустя она открыла дверь.
— Престол Амерлин будет говорить с тобой, — сказала она таким же холодным тоном, как и ее взгляд.
Завьер сдержал язвительный ответ и прошел мимо нее. Они заставили его ждать несколько дней, а потом впустили, как слугу?! Завьер снова попытался обуздать свой гнев, но с не бОльшим успехом, чем раньше. Он был дворянином Кайриэна и с самого рождения был воспитан, чтобы играть в Игры Домов даже во сне. Он не хотел, чтобы они добрались и до него.
Престол Амерлин, Певара Седай, заканчивала важное письмо, когда он вошел. Не обращая на него внимания, она подписала документ, запечатала его и протянула Хранительнице, пробормотав инструкции. Только тогда она обратилась к нему — еще один акт Даэс Дей’мар.
— Мне… сообщили, что у вас есть жалоба на одного из ваших, — сказала Певара холодным тоном, в котором слышалось неодобрение. Завьер набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить, но Амерлин подняла руку, требуя тишины; у него не было выбора, кроме как подчиниться.
— Расскажите мне только о том, что вы видели. Не пытайтесь преувеличивать. Я узнаю, если ты это сделаешь. — Она впилась в него ледяным, стальным взглядом, который он видел только от нее, и он не сомневался, что она узнает.
Завьер объяснил, что видел: «Арасон сразился на дуэли с Лордом Капитан-Командором Галадедридом, а затем испытал его. Принятая Бодевин Коутон проводила его обратно в Башню и утешала его. Оба держали друг друга за руки очень тепло, даже любовно.» Он подавил злую усмешку, когда закончил, ожидая, что Певара Седай тут же назначит знаменитое наказание Айз Седай.
Певара Седай одарила Завьера спокойным взглядом, совершенно не изменившимся после его доклада.
— Увлекательный рассказ, — сказала она с сарказмом в голосе, — и не для Престола Амерлин. Если вы хотите сообщить о Принятой, вы должны были пойти к Наставнице Послушниц. А что касается Посвященного, я полагаю, это тоже ее дело, пока вы здесь. А теперь, — она встала со своего места, — если вы не возражаете, у меня есть другие дела.
Певара Седай вышла из комнаты с грациозной элегантностью, оставив Завьера с разинутым ртом.
***
Несмотря на прекрасное утро, проведенное за завтраком с Рифом, день Боде быстро испортился. Ее занятия становились все более напряженными, у нее не было времени наблюдать за Рифом на площадке для фехтования (времяпрепровождение, которым она наслаждалась), когда ее вызвали к Наставнице Послушниц Тиане Нозель.
Судя по всему, до Тианы дошли слухи о ней и Рифе, и она была недовольна ситуацией. Принятые должны держаться в стороне от мужчин и сосредоточиться на учебе, тем более, что они переживут любых друзей, которые не будут Айз Седай.
Боде привела довод, что дружба с Рифом (и это было все, что она могла признать) была тогда идеальной, поскольку он, скорее всего, проживет столько же, сколько и она. Это заставило Тиану задуматься, но она все равно наказала Боде за то, что она нарушила обычай Башни, заставив ее мыть кастрюли на кухне, — работа, которая продолжалась и после наступления темноты. И что еще хуже, она подслушала, что Рифу приказали уничтожить остатки недостроенного Дворца Элайды в одиночку, наказание, которое должно было длиться несколько дней.
Другими словами, Боде устала, ее руки покрылись волдырями и болели, и она откровенно говоря, находилась на грани своего привычного хладнокровия.
Боде, спотыкаясь, поднялась в свою комнату и во второй раз за день была удивлена появлением Рифа у ее двери, не только его присутствием, но и самим его состоянием. Мундир Рифа, обычно безупречный, был помят и покрыт пылью. Его лицо было грязным, с потеками пота на пыльном лице. Его глаза потускнели от усталости. И все же, несмотря на все это, он все еще улыбался ей.
Боде поправила прядь волос большим и указательным пальцами. Вероятно, она выглядела немногим лучше него. С этой случайной мыслью напряжение наконец достигло своего пика, самого предела того, с чем она могла справиться. Боде чуть не заплакала, и это, должно быть, отразилось на ее лице. Риф бросился к ней и заключил в крепкие объятия, на которые она с радостью ответила. Он гладил ее по волосам и шептал слова утешения, точно так же, как какая-то маленькая часть ее помнила, как это делали возлюбленные в Эмондовом Лугу.
Через несколько мгновений Боде успокоилась и выругала себя. Она была Принятой в Белой башне, а не какой-то влюбленной деревенской девушкой, которую нужно спасать! Она отстранилась, собираясь отчитать Рифа за то, что он решил утешить ее, но один взгляд в эти красивые, усталые глаза заставил ее прикусить язык.
Выражение лица Рифа стало печальным, когда она посмотрела на него.
— Прости, Боде, — только и сказал он. Боде побледнела, думая, что каким-то образом он прочитал ее мысли. — Я хотел, чтобы у тебя был хороший день, но все, что я сделал, это все испортил.
Боде задумалась на мгновение.
— Как? — спросила она. Лицо Рифа исказилось, словно ему было больно.
— Люди видели нас после того, как я проверил Галада. Они восприняли это как романтику и действовали соответственно. Я поставил тебя в такое положение, что тебя наказали, — сказал он, держа ее покрасневшие руки в своих, — и прошу прощения. — Он отпустил ее и склонил голову. — Пожалуйста, прости меня, — прошептал он.
Боде почувствовала, как в ней нарастает желание защитить его, смешанное с легким гневом. Она не позволит ему взять всю вину на себя.
— Риф, это я с тобой так поступила, — сказала она, демонстрируя выносливость, о которой даже не подозревала. — Это не только твоя вина, но и моя тоже.
Риф недоверчиво посмотрел на нее и благодарно улыбнулся. Он положил руку ей на щеку, и его глаза… загорелись. Он притянул ее к себе, очень нежно… и поцеловал! Боде была потрясена. Несколько мгновений они стояли так и наслаждались блаженством. Затем Риф напрягся и отстранился, его лицо посерело от страха.
— О, Свет! Боде, прости, я… я… я не знаю, зачем я это сделал, я… -Боде прервала его еще одним поцелуем, таким же успокаивающим, как и предыдущий. Она отстранилась и захихикала, увидев ошеломленное выражение лица Рифа. — Т-ты не… злишься? — нерешительно спросил он.
Боде усмехнулась.
— Я уже давно хотела, чтобы ты это сделал, — честно ответила она. — Или еще лучше-сделать это с тобой. Боде поняла, что они крепко держатся друг за друга прямо посередине крыла Принятых.