Страница 11 из 15
Мертвяк тонул в наступившей тьме.
— Эмма. — Лефевр долго тянул согласную букву. Он словно пел мое имя, и оттого хотелось, чтобы некромант повторял его вновь и вновь, как заезженная пластинка. — Знак о предназначении беспокоит вновь? Из-за меня?
Вопрос ударил резко, сметая флер мечтательности, на мгновение поселившийся в моей голове. Видимо, я не смогла до конца скрыть дискомфорт, приносимый ожогом.
— Откуда ты… — и замолчала. Я попалась. Даниэль проверял меня, он не знал наверняка. — Нет, в этот раз не из-за тебя. Почти.
Челюсть Лефевра напряглась, на скулах вновь заходили желваки. Лицо некроманта стало рельефным, будто нарисованное прямыми хлесткими линиями карандаша на бумаге. Он сглотнул, и кадык на его шее дернулся.
Взбешен. И это впервые.
— Когда ты собиралась сказать, что ты иномирянка? — На секунду прикрыв глаза и не скрывая раздражения, спросил Даниэль.
— Не знаю, — отводя взгляд, откликнулась я. — Когда ты понял?
Ладони некроманта сжались в кулаки, в ночи я расслышала хруст костяшек.
— О чужой душе в теле предположения возникли практически сразу. Но понадобилось время, чтобы убедиться. — Гнев, прорывавшийся в его голосе, обескураживал. — Потом заметил другие странности и вчера догадался, в чем дело. Не просто заблудившаяся душа, а иномирянка с предназначением.
— Даниэль, я не могла рассказать. Сам знаешь… — Я не чувствовала вину. Я не была виновата. Но, несмотря ни на что, тоска навалилась на плечи, как тяжелое изодранное одеяло, что не согревало, а вызывало озноб от горькой реальности. — Только не после того «теплого» приема, что ты мне устроил.
— Я сожалею. Мои поступки меня не красят, — без тени веселья признал Лефевр. — Но проблема не в твоем молчании…
Он замолк внезапно, и в звенящей тишине ночь окрасилась тревожными нотками. Наши взгляды пересеклись.
— Какое у тебя предназначение?
Я громко сглотнула. Хватило мгновенья, чтобы принять решение рассказать правду.
— Я не уверена, но, возможно, знак имеет значение «правда». Горидас предполагает, что мне надо узнать причину смерти Конкордии. Но ему я полностью не доверяю, поэтому не уверена. — Обняв себя за плечи, я немного успокоилась.
— Можешь показать мне, — безэмоционально предложил Даниэль. — Я скажу точно.
— Я подумаю над этим, — откликнулась я, копируя бесстрастные интонации.
От ног Даниэля во все стороны пополз туман. В темноте он показался бордовым, почти сливающимся с землей, лишь иногда мерцавшие в глубине искры выдавали настоящий оттенок — красный с алыми всполохами.
— Что ты делаешь?
— Мы не можем терять время. Я помню положение могил, — небрежно отозвался парень, но затем тяжело добавил: — Значит… Ты вернешься?
Удар под дых. Расплата за мою легкомысленность. Нельзя было начинать то, что изначально обречено на крах. Я не задумывалась об этом в кабинете магистра, слегка тревожилась во время поцелуев на вечеринке, но теперь правда душила меня. И Даниэля тоже…
Вздох. Почему так больно? Не конец света, но из всех напастей, приключившихся со мной в академии, сейчас, в эту самую секунду мне невыносимее всего.
Где-то в лесу, захватившем половину кладбища, надрывно кричала птица, будто отсчитывая истекающее время.
— Да. Я вернусь, — подняв голову, ответила сухим, как шорох листьев, голосом. — Надеюсь, это возможно. Я потрачу все силы, чтобы выполнить то, чего от меня хотят ваши боги. Это обещание самой себе, обещание моим родителям. Они не заслужили этого горя. — Мое самообладание дало трещину. — Я не могу с ними так поступить, Даниэль. Там моя жизнь. Должно быть, они сходят с ума!
Мою тираду Даниэль встретил молча, но в этом молчании была мука. Ночные тени играли на лице некроманта, искажая его, а мое воображение домысливало, принимая все за ярость. Но горький смешок рассеял недопонимание:
— Шутники. Похоже, они решили поскорее меня прикончить.
— Что? — растерянно спросила я, всхлипывая и утирая выступившие слезы. Даже не заметила, как заплакала. — Кто? О чем ты?
— Боги. Не бери в голову. — И прежде чем я настояла на объяснении, Даниэль приблизился ко мне, двумя размашистыми шагами преодолев расстояние. — Я могу тебе помочь.
Упрямство. Настойчивость. Надежда. Если лицо Лефевра как чистый лист бумаги, то глаза — бушующее море, где голоса желаний и чувств смешивались воедино.
— Повторяешься. Ты уже говорил об этом, — покачала головой.
— Да. И ты отказалась. Что, конечно, похвально, но глупо, — жестко продолжил он. Красный туман растекался под его ногами, но не касался меня, обтекая, как нечто непреступное. — Не тешь свою гордость под личиной благородства.
— Это не гордость! — вспыхнула я.
Даниэль склонился невыносимо близко.
— Я успел изучить тебя, Эмма. Это она. — Его слова потонули в моих губах.
— Твое всезнание раздражает, Даниэль, — тревожно прошептала я.
— Но и привлекает. Не так ли? — не смутился некромант и, отстранившись, продолжил: — Я предлагаю маленькую сделку.
— Какую?
— Пока мы ищем правду и разбираемся со всей мерзостью, а накопилось ее немало, — мрачно заявил он, — я прошу, чтобы ежедневно, хотя бы несколько минут, ты думала о возможности остаться здесь, со мной.
— Зачем, Даниэль? Если предназначение исполнится, у меня не спросят, хочу ли я остаться.
— Некоторые из таких, как ты, не вернулись. Знак исчез, но они не покинули этот мир. Склоняюсь к тому, что согласие необходимо… Ты ведь молода? — Лефевр поднял одну бровь.
— Да, мне столько же, сколько и Конкордии. — Об одинаковых телах я упоминать не стала. Эта подробность ему ни к чему.
Тон некроманта и взгляд, растерявший свою нежность, помогли собраться и мне. Чувства уступили, позволяя благоразумию взять верх в не затихавшей битве.
— Забавно. В тело Райалин мог попасть кто угодно. Престарелый мужчина или женщина, парень, но это оказалась ты, — довольно цинично продолжил парень.
— Честно, не вижу ничего забавного. Что ты хотел этим сказать?
Даниэль вздохнул, слегка отклоняясь назад.
— Ты молода, а жизнь длинна и переменчива. Это этап взросления, Эмма. Постепенно родители отдаляются, и ты все меньше нуждаешься в них. Я не говорю о забвении, но со временем привязанность, что была в детстве, истончается, становится менее острой. В перспективе у тебя появятся муж и дети, и уже они станут центром твоего мира. Обычно бывает так.
— Ты забегаешь слишком далеко, Даниэль. — Последние фразы смутили меня, но некромант принял на себя роль бесстрастного судьи и не собирался от нее отступать.
— Я рисую перед тобой полную картину. Раскладываю по полочкам факты. Что, если у тебя появится опора в этом мире? Что-то, дающее уверенность? Родители всегда останутся в сердце, но ведь есть что-то иное.
— Ты меня еще сильнее запутал, некромант. Это звучит очень… очень… — Я запнулась. На миг показалось, будто он делает мне предложение. Но это ведь бред.
— Я смогу забрать тебя у Райалинов. Это хлопотно, но не сложно. У Сарманеля просто не останется выхода.
Я стремительно приблизилась к Даниэлю и приложила ладонь к его лбу. Захотелось отхлестать мага по лицу, чтобы привести в чувства. Но взгляд некроманта оставался ясным как никогда.
— Верно ли я понимаю… — не отнимая ладони и нахмурившись, начала я.
— Если ты останешься, я предлагаю стать частью моей семьи. Мы просто будем вместе. По мне, статус — обычная формальность.
— Тебе не кажется, что это слишком? — изумленно спросила я. Но по одному взгляду некроманта становилось понятно: нет, он так не считает. А последовавшая откровенность окончательно выбила почву из-под ног.
— Слишком то, что ты мне нужна? Что я нуждаюсь в тебе больше, чем в ком-либо другом? Нет, ничуть. — Он перехватил мою ладонь, сжимая ее в своей и поднося к губам. Искорки притяжения заскользили по коже, тело настойчиво требовало большего, просило согласиться прямо сейчас, наплевать на всех и вся и утонуть в этих бесконечно темных, как сама ночь, глазах. — Я не заставляю и не принуждаю, просто предлагаю подумать. Решение за тобой.