Страница 3 из 4
А еще минута – и все пришло в прежний порядок. Как ни велико было в эту пору смущение мое, но все-таки я старался разгадать причину совершившегося передо мной явления.
Благодаря таинственному незнакомцу, томился я недолго. Со стороны его донеслись ко мне ответные на мысль мою слова:
– Это знак прихода новой пресельницы.
Обратясь спешно в ту сторону, внимательным взором искал я человека, который рисовался уже в воображении моем ангелом, свыше посланным; но поиск не привел меня ни к чему.
Я видел перед собой лишь безжизненную страшную пустыню.
Картина эта, с рядом предшествовавших явлений, до глубины возмутила душу мою, и я проснулся. И тут же взялся за перо, чтобы виденное передать письменно, с возможной верностью.
Отдельный оттиск
из Ярославских Епархиальных Ведомостей. 1870 г.
Душеполезные Размышленения. 1881 г.
Из дневника Евгения, архиепископа Ярославского, прежде Тобольского
В числе многих писем, оставшихся после смерти Ярославского Преосвященного Евгения, умершего на 94-м году жизни, сохранилось одно весьма интересное – касательно перемещения его из Пскова в Тобольск. В дневнике его об этом перемещении читаем следующее: «1825 г., июля 25-го послал письмо, которым просил, чтобы переместили в Тобольскую епархию, которая тогда была праздною». Какая тому была причина, ни в письме не объяснил и никому не открыл. Не было, впрочем, ни бед, которые все уже отвращены, не имел ни с кем и вражды или от кого-либо обиды, будучи со всеми всегда откровенным и искренним; и в последней своей проповеди перед Богом свидетельствовал, что он всем и всеми был доволен. Но бывают в жизни случаи и намерения, которых основа – одному только Богу известна. А что оно было достаточно и пристойно, этому тем более можно верить, что Евгений во всю свою долголетнюю жизнь никогда и ни о чем не просил, всегда Богу поручая свою участь.
Смерть преосвященного Евгения дает возможность снять печать тайны, поведать которую преосвященный Евгений не заблагорассудил в своем дневнике. Из письма его к одному иерарху, давно уже умершему, открывается, что причиной просьбы его о перемещении в Тобольск было таинственное видение. Вследствие этого видения преосвященный поспешил обратиться к первенствующему члену св. Синода митрополиту Серафиму с письмом, прося представить его к замещению Тобольской кафедры, но не открывая причины своей просьбы. Такое же письмо он писал к другому члену Синода, архиепископу Ярославскому Аврааму. Оба члена Синода были изумлены тем, что Евгений, неизвестно почему, просится из лучшей епархии в худшую и отдаленную, и отвечали ему отказом. Евгений снова обратился к ним с просьбой о ходатайстве перед Государем Императором о перемещении его в Тобольск, присовокупляя, что если и на этот раз получит от них отказ, сам будет просить Государя о перемещении в Тобольск. На этот раз Евгению удалось расположить помянутых членов Синода в свою пользу, но один из них, архиепископ Варлаам, просил Евгения объяснить ему конфиденциально причину настойчивого желания променять одну кафедру на другую. Евгений не скрыл от него этой причины в ответном письме. Вот что он сообщил: «Весь просвещенный свет смеется снам. Духовный регламент не велит производить в священники тех, кои верят снам. А я должен открыть, что не иная причина моего перемещения. Это, без сомнения, изумит Вас, но прошу выслушать, какого сорта мой сон.
Их было три – первый и второй через два дня, один после другого, третий после второго спустя три дня. В первом видится покойная моя матушка; сон очень ясен. «Я, – говорит, – пришла к тебе нарочно посоветовать, чтобы ты просился из псковской епархии». Много было разговоров и за, и против, но заключила она тем: «Я этого от тебя требую, и непременно требует польза души твоей». С сими словами она простилась со мной, и что потом было, не помню.
Проснувшись, я этим нимало не занялся. Спустя два дня видится мне отец, покойный же, коего я во сне никогда не видал, будто стоит у церкви на паперти и говорит: «Евгений, поди сюда». Я подошел; он меня благословил и поцеловал. Потом говорит:
– Была у тебя мать?
Я отвечаю:
– Была.
– Что же ты ее не послушал? Ее я послал к тебе.
– Зачем же мне из Пскова? Мне здесь хорошо.
– Для того-то и выдь, что хорошо, – этого требует польза души твоей.
– Куда же выйти?
– Теперь много архиерейских вакансий. Послушайся; прости же, мне время служить.
И, простясь, ушел в церковь, а я проснулся.
Этот сон сделал на меня сильное впечатление. Я думал и передумывал, и окончил тем, что основываться на сне было бы странно, а других резонов, чтобы проститься, не мог придумать.
Спустя три дня видится мне митрополит Платон, будто ко мне взошел в кабинет. Я очень смешался, что мне не сказали. Хватаюсь за рясу и камилавку. Он мне говорит:
– Не заботься о пустом. Я пришел о деле с тобой поговорить, что не слушаешься отца и матери?
– В чем?
– Для чего не просишься из Пскова?
– Куда же проситься? Вакансии епископские – неужели о понижении.
– Неправда, есть высшая – Тобольская.
– Ваше Высокопреосвященство, это – Сибирь.
– Но ты недостоин и епископской. Повинуйся, я тебе повелеваю именем Божиим. (При сих словах я весь задрожал.)
– Повинуюсь, но к кому я пошлю просьбу? – К Аврааму.
– Что напишу?
– Ничего, только просись.
– Но если не уважат без резона?
– И будет принята, и исполнится.
Потом он снял со стены образ и, подавая, сказал: «Целуй в знак клятвы». Я поцеловал, и потом он благословил меня и сказал: «Теперь ежели не послушаешь, будешь под клятвой», – и вышел вон с последними словами. Я проснулся и, поверите ли, почтеннейший архипастырь, я слышал их проснувшись и видел его выходящим из двери. Я вскочил посмотреть далее, но более уже ничего не видал. Вот вам исповедь моя совершенная. Посудите, мог ли я противиться?»
Свидетельства умерших о существовании загробной жизни
– Более сорока лет тому назад я знал двух молодых людей, – рассказывает один из военных ветеранов, – они служили в Переяславском конноегерском полку обер-офицерами: г-н A-в, православного вероисповедания, и г-н Ш – р – лютеранского. Эти два молодые мои приятеля были друзьями между собой. Они дали друг другу обет, что тот, кто из них прежде умрет, придет к оставшемуся в живых и скажет, что бывает с человеком по исходе души, что ожидает их в будущей жизни.
Несколько лет я не видал ни того, ни другого, однако же знал, что один из них, именно Ш-р, умер. В 1836 году мне предстояла надобность быть в Тамбове, откуда в 23 верстах проживала в селе 3. тетка моя В.А.С.Я приехал к ней с намерением пробыть у нее несколько дней. В первый день моего приезда она рассказала мне об одном страннике, посвятившем себя Богу. «Он ведет самую строгую жизнь, – говорила она, – так что, почитая себя недостойным входить в храм, часто становится у порога и, несмотря на холод, стоит босиком, носит монашеское полукафтанье и опоясывается ремнем». «Не хотите ли видеть его? – спросила она меня. – Он теперь у меня». Я попросил познакомить меня с ним. Странник, по приглашению моей тетки, пришел, и что же? Это был A-в. Я вскочил с места, подбежал к нему и вскричал: «A-в, это вы?» – «Да, П., это я», – отвечал мне странник, и мы с ним обнялись. «Какими судьбами ты сделался таким?» Он объяснил мне, что по данному обету его друг Ш-р явился ему не в сновидении, а наяву, и рассказал, что испытывает душа по исходе от тела. «А что именно, говорить мне запрещено, – прибавил А-в. – Но чтобы сколько-нибудь понять, достаточно тебе видеть на мне вот эту свитку. Вот причина, по которой я, продав свое богатое имение, употребил деньги на богоугодные дела и хожу, как бедный грешник, умоляя Господа о прощении грехов. Надеюсь, Господь меня не оставит».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».