Когда придет рассвет

Быть может Том Реддл самый хитрый и жестокий мужчина из всех тех, кого вы встречали? На самом деле, он просто чертовски умен и дисциплинирован, а где-то даже принципиален.

Хитрый у нас скорее Абраша.

Том по-отцовски добр ко всем своим маленьким подопечным. Хотя слизеринчики думают, что мистер Реддл излишне строг. Я вам скажу по-секрету: так староста их защищает.

Антонио Долохов открыто показал: любовь сильна в любом возрасте, а ответственность вырабатывается только у настоящих мужчин.

Да, Тони раньше был шутником и славным малым. Играясь, он побеждал на дуэли, разбивал сердца. Зато серьезно относился к словам, к друзьям, к поступкам.

А я? Хотите про меня? Это просто и гораздо сложнее одновременно.

Я — Моника Борман, и мое сердце разбивалось не о любовь, а о смерть.

Когда уходят родные люди навсегда, и нет у нас пути назад. Но что поделать? Переживая многих на своем веку, седеешь не от старости, — от боли!

И временами, ночью, из глаз польются слезы. А днем опять разнесется смех.

Я научилась ценить моменты, любить родных людей.

Не страшусь любви, как раньше,

И не боюсь уйти, как все.

***

Первый тур наступил быстро. Несмотря на то, что мы все помогали Минерве готовиться, волнение не покидало нас. Было ощущение, что победу МакГонагалл придется вырвать зубами, как волки вгрызаются в свою еду.

В этот дождливый день трибуны были заполнены учениками и преподавателями. Пасмурное небо и запах хвои переносили мысли в Шотландию, где ждал нас родной Хогвартс. Возле входа в лес находилась палатка быстрого реагирования с медиками и парочкой авроров, для подстраховки чемпионов. Ведь в двадцатом веке недопустимы летальные исходы.

Тройка чемпионов выстроилась в одну шеренгу, каждый напротив своих ворот. Черные костюмы из драконьев шкур обтягивали фигуры участников. Такой материал делал их почти магически неуязвимыми.

— Живодерство, — буркнул Реддл. Его воображение не на шутку разыгралась, когда Абраше пришло сравнение драконов с василиском.

— Может быть, — весело подмигнула я другу, отчего он вновь передернул плечами.

Нервный Том какой-то.

Разумеется, на трибунах мы сидели вместе, прижавшись от мерзлоты друг к другу, словно пингвины. Хотя смысла во всем этом мало. Первый тур будет длится часа два, зрителям будет известен только конец. Так что мерзнуть столько времени и пялится на выход из леса, меня лично не прельщает.

Прогремел выстрел.

Мы всё также сидели и мерзли. Неспешно велись разговоры: кто-то искренни переживал и беспокоился, пока другие пытались заработать на ставках.

Чемпионов не было уже около часа. Никто из троицы не посылал сигнал SOS, значит, есть надежда, что всё в порядке.

— Замерзла? — участливо спросил Малфой.

Отрешенный стальной взгляд как-то по-особенному смотрел на меня. Я давно перестала «гадать» мужские знаки, поэтому и сейчас не стала.

— Всё хорошо, — мягкая улыбка успокоила друга, но мой ответ явно разочаровал.

На деле согревающим заклятьем меня давно окутал Реддл, который сейчас самодовольно смотрел в сторону леса, делая вид, что не слышит наш разговор и мои мысли.

— Смотрите! — заверещали самые зоркие, — Дурмстранговец!

Трибуны раздались громкими парадными «УРА! УРА! УРА!». Азарий Искров первый закончил испытание. Через пару минут вышла потрепанная, но довольная Минерва. А когда все забеспокоились безопастностью третьей участницы, и комиссия решила отправиться на ее поиски, появилась измученная Шармбатонка, которая буквально перерыла носом землю.

Ажиотаж зрителей быстро угас, ведь зарядил сильный дождь. Все шустро перебрались в Главный зал на пир.

***

Зима наступила быстро. Она отличалась от Шотландской, была более морозной и лютой. Труднее всего приходилось ученикам Шармбатона, которые были привычны к теплому и мягкому климату.

Все окна замка были украшены замысловатыми узорами, как и озеро во внутреннем дворе. Последнее, кстати, предприимчивые студенты быстро оприходовали, смастерив прекрасный каток, даже с раздачей коньков.

Абраксас, глядя на воодушевленную меня, тоже с удовольствием принимал участие во всех развлечениях. Том появлялся под конец каждой моей проказы и обычно весьма вовремя.

На коньках хорошо я разве только стояла, а каталась из рук вон плохо, но умудрялась получать мазохистическое, как выразился Реддл, удовольствие. Падала я часто и со смаком, набивая синяки по всему телу.

Вот и одним вечером каток был полон учениками. Я более или менее удерживалась на ногах, поэтому каталась смело. Разогнавшись и не заметив трещину во льду, я красиво подлетела, перевернулась и упала на спину, вышибая весь дух. Вздохнув и скосив глаза я заметила, как несся прямо к моему лицу острые коньки.

Так страшно мне не было никогда!

Не успела даже заорать, как парня снесло заклинание, а меня подхватили под руки, ставя на лед.

— Ой! — пискнула я, глядя на злющего Реддла, чьи глаза метали молнии.

Думая о том, как же мне сейчас попадет и что вообще только что произошло, я расплакалась.

Том, не ожидавший от меня такой женской реакции, впервые в жизни опешил.

В тот вечер, после долгой шипящей (половину на змеином языке) лекции, на меня были навешаны пару защитных амулетов. От самых элементарных заклинаний и проклятий.

— Для моего спокойствия. Пойдешь со мной на Святочный бал, — без перехода продолжил Реддл.

— Что? — растерялась я, не зная это вопрос или утверждение.

— Это предложение, Моника, — со снисходительной улыбкой пояснили мне.

Малфою такой расклад не нравился.

— Глазом, красавица, не моргнешь, как под колпаком окажешься, — выговаривал наследник благородного рода мне. В последнее время это случалось постоянно, чем здорово меня нервировало.

— Абраша, — поморщилась я, как от зубной боли, — не утрируй.

— Хорошо, — подозрительно быстро согласился со мной друг. Я напряглась ожидая подвоха, который не заставил себя ждать, — Пойдешь со мной на бал?

Сдержавшись, чтобы от досады не застонать, я натянула извинительную улыбку и пролепетала:

— Я бы с радостью, но меня уже пригласили.

Малфой, вопреки моим ожиданиям, спокойно предложил мне пойти прогуляться.

Нотации мне здорово поднадоели, поэтому я сменила род деятельности, и теперь в свободное время стала помогать МакГонагалл в нашей гостиной.

Раскрыв золотое яйцо, а до этого кто-то додумался бросить его в камин, был обнаружен пергамент с загадкой, с тремя составляющими. Разгадкой первой частью, где преобладали расчеты, занялась сама Минерва, взяв в помощь двоих когтевранцев. Среди пуффендуйцев обнаружились знатоки истории, к моему личному удивлению, к ним присоединился Септимус Уизли, так что ребята взяли на себя второй раздел задачи. А третью часть головоломки приходилось мне решать одной, после фразы рыжеволосого:

— Сплошной бред прорицаний! А то и вовсе эзотерики! — фыркнул, но явно загадкой увлекся.

Что было первой мыслью? Что было великой птицей?

Кто был тучным? Кто был темным?

Небо было первой мыслью.

Конь был великой птицей.

Овца была тучной.

Ночь была темной.

— Мы не сможем правильно ее понять, — вздохнула я смотря на ребят, — пока не будут разгаданы первые две головоломки.

— Что это за вообще такое? — вздохнул Стюарт.

— Вопросы с ответами, — медленно и расстановкой пояснил гриффиндорец, глядя на когтевранца как на неразумное дитя.

— Септимус, — попыталась остудить пыл парня, но со вздохом вынужденна была признать, — вообщем-то ты прав.