Тайна Волшебницы Света

Повисла тишина. Аэлин уже давно догадалась, что записка, которую она получила, была написана именно Тауриэль, так что услышанное не стало для неё новостью.

— Я прекрасно это поняла! — холодно сказала принцесса. — Для чего ты говоришь об этом сейчас? Смакуешь свой триумф?

— Нет, — покачала головой Тауриэль. — Триумфа нет. Он выбрал Вас. Я проиграла и хочу… попросить прощения.

Глаза Аэлин расширились от изумления. Она не ослышалась?

— Да, я хочу попросить прощения, — опустила голову Тауриэль. — Я поддалась гордыне и одиночеству, и сделала неверные выводы. Мне, правда, очень стыдно.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверила? — подозрительно спросила принцесса. — Зачем тебе всё это понадобилось вообще? Не слишком ли быстрое раскаяние?

— Скажем так… я послушалась мудрого совета, — уклончиво ответила эллет. — Я взглянула на ситуацию другими глазами и поняла, что мои чувства к Леголасу не были тем, за что я их приняла. Это было чувство собственника, гордыня и эгоизм, но не любовь. Единственный мужчина, который зажег моё сердце, уже давно мертв. Увы, никому не по силам заменить его.

Она говорит о своём гноме? Странно, какая-то слишком быстрая перемена. Аэлин недоверчиво смотрела на Тауриэль, а та стояла, опустив голову, хмуро глядя себе под ноги. Похоже, что её тоска по этому гному была искренней. Но, зачем тогда ей понадобилось разрушать союз Аэлин и Леголаса?

— Леголас всегда был со мной, сколько себя помню… — пробормотала Тауриэль, словно угадав немой вопрос Аэлин. — Я выросла в Эрин Гален, часто крутилась вокруг принца и его воинов. Он учил меня стрелять, ездить верхом, обращаться с мечом и кинжалом. Был, как брат, даже ближе. Я привыкла к тому, что он всегда рядом. Он был свидетелем моих первых успехов, как стража, а после — как капитана. А потом… я почувствовала перемену в его отношении ко мне. Это было так странно… я вовсе этого не хотела, напротив — мне была нужна его дружба, как раньше, без недомолвок и этих необычных взглядов украдкой. Я винила во всём себя, мне было стыдно, что я не могу ответить ему тем же. Но он и не настаивал. А потом… я встретила Кили. И сразу поняла, что вот она — любовь.

Аэлин внимательно слушала её, а слышала…себя! Словно это она сама говорила …о себе и Халдире!

О, Эру! Всё точно также! Тауриэль будто описывала чувства Аэлин, а не свои. Те же угрызения совести от того, что она не могла любить жениха так, как он того хотел, то же смущение и шок от его признания в любви, та же боль потери. Как ни странно, Аэлин понимала стоявшую перед ней Тауриэль, как никто другой.

В ней вдруг шевельнулось сочувствие. Она знала, каково жить с чувством вины.

— Я потеряла Кили и отчаялась, — продолжала эллет. — Мне было так одиноко и пусто! И я совершила глупость, большую глупость. Сейчас я не поступила бы так, но тогда этот поступок казался мне выходом.

— И что ты сделала? — тихо спросила Аэлин, смутно догадываясь о её ответе.

— Я отдалась принцу... — глухо ответила Тауриэль и взглянула в глаза Аэлин. — Это было неправильно, но в то время спасло меня от отчаяния, а поэтому, я не жалею об этом!

Аэлин молчала, пытаясь осознать то, что услышала. Значит, она была права в своих подозрениях? Они были любовниками? Кровь отхлынула от лица принцессы.

— Это было лишь раз. Семьдесят лет назад! — сказала Тауриэль. — Вас тогда ещё не было на свете, и Вы не можете обвинять его в измене. Больше это не повторялось, я клянусь!

— Я не верю! — выкрикнула Аэлин, поспешно вытирая непрошенные слезы, — Я видела тебя в его объятиях!

— Это было подстроено. Я действительно хотела, чтобы Вы увидели это, но я знала, что принц меня оттолкнёт!

— О, да! Я заметила, как он отчаянно защищался, — горестно возразила принцесса. — Это было так очевидно!

— Забудьте об этом! — Тауриэль подошла ближе и вдруг взяла принцессу за руки. — Он любит только Вас! Он страдает. Не отталкивайте его.

Вот от кого Аэлин не ожидала услышать такие слова, так это от Тауриэль. Соперница утешает её! Непостижимо!

Но если уж сомнения закрались в упрямую голову принцессы Лориэна, для их искоренения нужно было нечто большее, чем раскаяние вчерашней соперницы. А вдруг Тауриэль делает это по приказу короля? Трандуил умел «убеждать», а его мнением эллет дорожила уж точно, не говоря уже о приказах.

— Я не верю тебе, — прошептала Аэлин, высвобождая свои руки из рук эллет. — Я думаю, что он всё ещё любит тебя. Недаром он так тебя защищал перед отцом! Это ли не доказательство?

— Это доказывает его дружбу, — заметила дева, — но не любовь. Неужели Вы не видите разницы? Или не хотите видеть?

Да, она не видела. Она очень боялась поверить в то, что сказала Тауриэль. Боялась снова обмануться.

— Я вижу, как он тянется к тебе, как переживает за твою судьбу! — упрямо возразила принцесса. — Его поступки говорят сами за себя. К тому же, почему он не попросил тебя одеться, когда ты пришла в его комнату ночью? Если он сам не хотел… тебя, он мог просто выставить тебя вон!

Тауриэль растерялась, не зная, что возразить. Аэлин попала в точку. Точнее, в ловушку, которую расставила Тауриэль, и о которой она теперь сожалела. Ведь именно этого она и добивалась — сомнений Аэлин в верности мужа. Вот и пожинает теперь плоды…

— Вы имеете право сомневаться, но попробуйте хотя бы выслушать мужа! — вздохнула устало дева. — На него смотреть страшно, он в отчаянии, разве Вы не видите? Или Вам нравится изводить его?

— Это тебя не касается! — нахмурилась Аэлин. — Благодарю за откровенность, я сохраню твою…тайну.

И с этими словами Аэлин развернулась и отправилась в сторону лагеря, где уже вовсю горели костры, и чувствовался запах готовящегося ужина. Худенькая фигурка горничной сновала по лагерю в поисках своей госпожи, ища её глазами. Аэлин поняла, что ещё немного — и её станут разыскивать. Вовремя она успела закончить разговор!

Через несколько минут, наскоро проглотив горячий ужин, Аэлин с блаженным вздохом опустилась в горячую воду с легким, едва уловимым запахом лаванды. Хвала небесам, она не забыла положить в дорожную сумку маленький флакончик с эссенцией!

Она расслабилась в воде пока служанка, намылив тряпку, растирала её уставшее тело. Аэлин неудержимо клонило в сон… Неудивительно, что она уснула почти сразу же, как вышла из ванны.

Складная кровать, предназначенная как раз для таких случаев, была заботливо застелена служанкой свежими простынями, а мягкая подушка так и манила. Аэлин провалилась в сон…

Глубокой ночью она вдруг проснулась, подсознательно уловив чьё-то присутствие. Она в страхе открыла глаза и увидела лишь темноту. Но рядом точно кто-то был!

Ещё немного, и Аэлин закричала бы, но в тот же миг её рот был зажат рукой Леголаса. Она испуганно забилась в руках мужа, пытаясь вырваться, но он лишь крепче сжал её, придавливая своим телом к матрацу.

— Тише, — прошептал он. — Не кричи, это всего лишь я.

Аэлин, конечно, испугалась вначале, но сейчас она разозлилась и очень сильно! Что он себе позволяет, Моргот его забери?

— Я уберу руку, если ты пообещаешь не кричать, — шепнул принц. — Обещаешь?

Аэлин пришлось кивнуть, ибо она уже начала задыхаться и краснеть от нехватки воздуха. Как только муж убрал свою ладонь с её лица, она тут же глубоко и судорожно вдохнула, переводя дух. А затем гневно взглянула на Леголаса, лицо которого едва могла различить в темноте.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она, в гневе снова обращаясь к нему на «ты».

— Я хочу лишь поговорить с тобой. — тихо ответил он.

— А я этого не желаю! — отрезала девушка. — И куда ты дел мою служанку? Она должна была спать здесь.

— Я отправил её спать к Тауриэль. Не волнуйся, она никому не расскажет, что я был здесь. К тому же, я — твой муж, а значит, твоей репутации ничто не угрожает.

— Чего ты хочешь от меня? — сердито прошептала Аэлин. — Не боишься, что я закричу?

— Кричи! — спокойно ответил он. — Ты только облегчишь мне задачу. И опозоришься.