Вопреки себе

Каким бы пристрастным ни было суждение любящего отца, он был недалек от истины: Адель действительно выросла красавицей. Она была похожа на мать, унаследовав от Элизабет Ратленд её густые пшеничные локоны и светлую, будто фарфоровую, кожу, но при этом взяла от отца темные, четко очерченные брови и огромные карие глаза под длинными, загнутыми, словно у дорогой французской куклы, ресницами. Это редкое сочетание карих глаз, темных бровей и ресниц со светлыми волосами невольно приковывало к девушке взгляды окружающих. А если прибавить к яркой внешности её природную грацию, стройную фигуру и очаровательную улыбку, становилось ясно — юная княжна Вяземская станет одной из самых популярных дебютанток в этом сезоне.

Обычно юных девушек из высшего общества вывозили в свет лет с шестнадцати, и Адель уже пропустила два сезона в Петербурге, но, во-первых, она не желала первый раз выходить в свет без сопровождения отца, а во-вторых, это было невозможно из-за учебы в Смольном.

В конце года ей должно исполниться восемнадцать лет, так что, её первое появление в обществе планируется именно здесь — в Лондоне. Сезон балов должен начаться совсем скоро, слава Богу, у неё достанет времени, чтобы сшить себе новый гардероб по самым модным парижским журналам для дам.

Прямо сегодня она и отправится по магазинам и узнает, кто самая модная модистка в Лондоне. Кстати, в этом вопросе её вполне смогут просветить тетушки и многочисленные кузины, которые абсолютно точно появятся здесь сегодня. Наверняка отец уже известил всех о приезде своих наследников.

Внезапно рассветную тишину нарушил осторожный скрип открывающейся двери, и в комнату вошла невысокая, темноволосая девушка с длинной косой, одетая в темно-синее платье и длинный белый передник. В руках она несла небольшой медный таз и высокий фарфоровый кувшин с водой для умывания. Это была Настя, крепостная девушка Вяземских и личная горничная Адель, а также главная поверенная всех тайн своей барышни и неизменная соучастница разных мелких пакостей юной княжны.

Увидев Настю, Адель быстро спрыгнула с подоконника, чем напугала девушку, явно не ожидавшую увидеть госпожу не в постели.

— Батюшки святы! — вскрикнула испуганно Настя. — Господь с Вами, барышня, кто ж так пугает? Что это Вы на окне-то сидите? Да ещё в неглиже? А ну, как увидит кто?

— Да там такой туман с утра, что я даже и улицу толком не разглядела, — отмахнулась Адель. — Давай уже умываться и одеваться скорее, я что-то замерзла. Никак не привыкну, что в Лондоне так сыро.

Настя, не тратя времени даром на разговоры, быстро закрыла окно, аккуратно вернула на место гардину и поставила перед Адель таз, в который приготовилась налить воду. Пока княжна умывалась, горничная без умолку трещала о том, как ей не нравится Англия, что здесь сыро и холодно (как будто в Петербурге в мае было теплее), что англичане выглядят так, словно выпили уксуса и, наконец, о том, что здесь её барышня точно будет постоянно болеть, потому что в Лондоне все время идут дожди.

— Настя, я умоляю тебя, замолчи хоть на секунду, — взмолилась Адель, беря из рук горничной большое полотенце. — От твоей трескотни у меня уже начинается мигрень, а мне сегодня ещё выслушивать уйму новостей из уст тетушек и кузин! Неси корсет и платье, а не то я и правда заболею, стоя тут почти нагишом.

Без болтовни Насти дело пошло быстрее, и уже через пятнадцать минут Адель, одетая в утреннее белое платье в мелкий цветочек и аккуратно причесанная, спустилась в гостиную. До подачи завтрака оставалось ещё немного времени, и княжна решила использовать его, чтобы немного осмотреть сад.

Накинув на плечи легкую ажурную шаль, Адель выскользнула через заднюю дверь и попала прямиком в большой и ухоженный сад. Газон и клумбы были подстрижены и ухожены с чисто английской аккуратностью, а вид цветущих пионов и тюльпанов радовал глаз, особенно после такой длительной и холодной российской зимы.

Адель прошлась по широкой центральной дорожке, не забыв остановиться у самой большой клумбы и сорвать несколько пионов. Она с наслаждением опустила лицо прямо в душистый букет, вдыхая любимый запах, и медленно прошла дальше по дорожке, пока не дошла до высокого кирпичного забора. В самом углу двора, прямо в заборе была небольшая калитка, которой, видимо пользовались слуги… или тайные поклонники горничных, служащих при особняке.

Странно, но калитка была приоткрыта. Девушка недоуменно нахмурилась.

Ведь так сюда, во двор, может проникнуть кто угодно, а это всё-таки частная собственность, к тому же, принадлежащая российскому дипломату.

Нужно будет не забыть сообщить об этом papa за завтраком, пусть устроит взбучку офицерам, отвечающим за охрану дома. Князь всегда отличался особыми требованиями к безопасности своих детей и имущества, а потому Адель не сомневалась, что охране достанется от него по первое число. Конечно, ябедничать было некрасиво, но иногда лучше перестраховаться.

Собравшись уходить, княжна повернулась в сторону дома, но вдруг её внимание привлек посторонний шум, раздавшийся в густом кустарнике, росшем у забора. Ей показалось, что там кто-то прячется.

Неужели посторонний человек забрался в сад? Что делать? Закричать? Её вряд ли услышат из дома — слишком далеко.

Кто же это может быть? А вдруг, это какой-нибудь беглый преступник или вор?

Сердце Адель вдруг сжалось от страха, и девушка бросилась бежать, в панике уронив цветы на дорожку. Она бежала достаточно быстро, но всё же услышала чьи-то торопливые шаги и короткий скрип закрывающейся калитки. Значит, она спугнула незваного гостя, и он поспешил убраться восвояси.

Добежав до парадной, девушка, наконец, остановилась и попыталась перевести дыхание, что было не так легко сделать, ибо Настя слишком добросовестно затянула на ней корсет. Внезапно дверь резко распахнулась и княжну, запыхавшуюся и взволнованную, обнаружил на пороге её брат, Мишель.

— Аделина? — глаза молодого князя удивленно раскрылись. — А ты как здесь оказалась? Я уже все комнаты обшарил, пытаясь тебя отыскать. Отец не любит опозданий к столу, ты же знаешь!

— Я просто… ходила в сад, хотела нарвать цветов, — переведя, наконец, дух ответила девушка.

— И так торопилась, что забыла сделать это? Где же, позволь узнать, твой букет? – недоверчиво прищурился Мишель.

Господи, она, кажется, и правда уронила букет в саду! Адель досадливо нахмурилась. Идти к таинственной калитке ещё раз у неё не было никакого желания.

— Что случилось, Адель? — уже серьезным тоном спросил её брат. — Ты выглядишь испуганной.

— Так и есть, — кивнула девушка, — Мне кажется, я только что видела в саду кого-то. Может быть, это был вор, я не разглядела его. Он прятался в кустах у забора, а потом убежал через калитку. Нужно велеть охране запереть её, Мишель. Может, ты скажешь офицерам сам? Если мы расскажем papa, он их просто растерзает, ты же знаешь.

Мишель с улыбкой взглянул на личико младшей сестры: может, конечно, Адель и самая избалованная девушка на свете, но при всём её эгоизме, у неё доброе сердце.

— Так и быть, я всё сделаю сам. А ты иди уже, наконец, за стол, иначе отец растерзает нас вместо своих офицеров, — проворчал молодой князь, подталкивая сестру к двери.

Пытаясь придать лицу максимально благодушное и спокойное выражение, Адель поспешила вслед за братом в большую, изысканно обставленную столовую, где во главе длинного стола ожидал их отец.