Вопреки себе

— Что тебе нужно от меня? — прошептала Адель, глядя на француженку в зеркало.

— Разве не понятно? — губы Жаклин растянулись в довольной усмешке. — Я хочу отомстить тебе за всё, что ты мне сделала. Ты должна ответить за то, что увела моего мужа. Неужели папенька не научил тебя в детстве, что нельзя брать чужое?

— Но я ничего не сделала, — тихо возразила Адель. — Напротив, это ты отняла у меня Александра. Ты стала его законной женой, а не я.

— Женой? — горько повторила графиня. — Он женился на мне лишь из-за ребёнка, а сам только и делал, что мечтал о тебе! Даже в нашей постели, когда он брал меня, постоянно представлял тебя на моём месте! И ты ещё утверждаешь, что ничего не сделала?!

— Разве я виновата в его чувствах? Я ничем не поощряла его, клянусь! Я вышла замуж и не собиралась вмешиваться в вашу жизнь.

— Но он хочет только тебя! — злобно взвизгнула Жаклин, больно дёрнув Адель за волосы. — Ты виновата в том, что вообще появилась в его жизни. В том, что он влюбился в тебя, а меня с лёгкостью послал к дьяволу! А ведь мы с ним были счастливы, пока не появилась ты!

— Он не простил того, что ты передала мне его дневник, — осторожно заметила Адель. — Но, разве я не сделала того, чего ты от меня добивалась? Я уехала, оставила его и вышла замуж за другого, уступив Алекса тебе.

— Но ты родила от него ребёнка! — рассвирепела вдруг графиня. — Зачем ты это сделала?! Или ты не знаешь, что от плода можно было избавиться? Твоя дочь вообще не должна была родиться! Из-за неё Алекс так и прикипел к тебе!

— Как ты можешь такое говорить? Я никогда не взяла бы на душу такой грех! — возмущённо воскликнула Адель, забывая, что находится в руках вооружённой ножом психопатки.

— Ну, разумеется, ты же у нас такая чистая и непорочная — сама невинность! — насмешливо протянула Жаклин. — Но ноги перед ним раздвинула быстро, и про девичью стыдливость даже и не вспомнила! Так чем ты оказалась лучше любой из девок, которых он имел до тебя? Значит, избавиться от нагулянного ублюдка ты побоялась, а подкинуть его своему старому мужу — нет? Лживая, двуличная тварь!

— Не тебе судить меня! — Адель вспыхнула от гнева, снова игнорируя опасность.

— Вот как? — хрипло рассмеялась Жаклин и облизнула свои потрескавшиеся на морозе губы. — Ошибаешься! Я пришла как раз для этого! Сегодня я буду судить тебя за всё, что ты сделала, и мне не нужно ничьего позволения. А грехов я не страшусь, и не надейся.Так что вспоминай уже какую-нибудь молитву…

— Нет! — против воли вырвалось у Адель, когда холодное лезвие ножа медленно заскользило по её щеке, словно выписывая диковинные узоры.

— О, да! Я ждала этого, так долго ждала, целых два года! — голос Жаклин дрожал от лихорадочного возбуждения, словно у гончей, почуявшей кровь. — Я знала, что когда-нибудь ты будешь умолять меня сжалиться над тобой. Будешь рыдать и валяться у меня в ногах, а я буду упиваться этим… Ну же, что ж ты замолчала? Давай, умоляй меня, спасай своё прелестное личико и драгоценную шкуру! Или ты хочешь обзавестись ещё и парочкой уродливых отметин перед смертью?

Адель снова закрыла глаза и задрожала, сжавшись в комок от страха, предчувствуя жгучую боль от ножа на своей коже. По её лицу заструились горячие слёзы, капая с подбородка, но с искусанных губ не сорвалось ни звука. То ли ужас настолько сильно сковал её горло, то ли гордость не позволяла доставлять радость мучительнице своими мольбами, но Адель молчала, сдавленно всхлипывая. А Жаклин распалялась всё сильнее, видя, что её ожидания не оправдались.

— Что, храбришься? Как глупо! — прорычала она прямо в ухо Адель, крепче наматывая её волосы на свой кулак. — Думаешь, что я шучу? А как тебе это?

Одним резким движением она разрезала рукав ночной сорочки Адель, задев ножом кожу на руке. Адель снова вскрикнула и закусила губы, стараясь сдержать рыдания, рвущиеся из груди. Боль от пореза была не настолько сильной, как ужас, который захлёстывал всё её существо. Она почувствовала, как тёплые струйки крови медленно стекают от её плеча вдоль руки.

Господи, что эта безумная женщина сделает с ней дальше? В любой момент Адель ждала удара острого лезвия ножа по своему горлу. Ей было страшно, страшно до тошноты. Ноги и руки начали слабеть и наливаться свинцовой тяжестью, а перед глазами поплыли цветные круги. Жуткое чувство абсолютной беспомощности, безнадёжности охватило её.

Неужели никто не придёт ей на помощь? Неужели ей суждено вот так глупо погибнуть от руки сумасшедшей, в двух шагах от родных и любимого? Адель вспомнила лица отца, брата, своей малышки и Александра. Не может быть, что она их никогда больше не увидит! Не может бог так равнодушно оставить её в час опасности! Только не в эту святую ночь! Пожалуйста, только не это!

Словно в ответ на её горячую мольбу, внезапно раздался тихий стук в дверь. От неожиданности Жаклин вздрогнула и немного ослабила хватку. Адель тут же воспользовалась этим и вырвалась из рук француженки, извернувшись ужом. Не ожидавшая такой прыти от своей жертвы, та не успела среагировать и выронила из рук нож, отлетевший куда-то в угол.

Грязно выругавшись, Жаклин метнулась к отскочившей в сторону двери княгине, оттаскивая её назад, скручивая руки и закрывая рот ладонью, не позволяя закричать. Внезапно в её руках появился длинный дуэльный пистолет, дуло которого она приставила к голове брыкающейся жертвы.

Возня, которую они устроили, пока боролись, стала причиной падения маленького столика, что стоял у кровати. Сердце Адель встрепенулось от радости, когда она поняла, что таинственный посетитель тоже услышал подозрительные звуки из её комнаты, потому что стук в дверь повторился снова, но уже гораздо громче и настойчивее.

Жаклин снова грязно выругалась. Она оказалась перед сложным выбором: или пристрелить соперницу немедленно, и тем самым обречь себя на неизбежную гибель, или впустить этого проклятого посетителя и прикончить вместе с княгиней. Во втором варианте у неё ещё оставался маленький шанс улизнуть незамеченной. Но справится ли она с двоими? Чем больше проходило времени, тем меньше у неё оставалось шансов. Скоро обнаружат труп Бэтси, и тогда дом сразу превратится в растревоженный улей. Нужно успеть унести ноги до того. Даже если ей не удастся прикончить Алекса, смерть его шлюхи заставит этого мерзавца страдать до конца жизни, что тоже неплохо.

Склонившись ко второму варианту, Жаклин подтолкнула Адель к двери и прошипела:

— Открой дверь, но без глупостей! Только пикни, и вместо мозгов у тебя в голове будет кисель!

Трясущимися руками Адель отодвинула дверной засов и Жаклин сразу же дёрнула её на себя, продолжая заламывать её руку, а пистолет удерживая прямо у виска. В дверь ворвался взволнованный Александр.

Адель молилась, чтобы это оказался именно он. И сейчас, увидев любимого, она поневоле потянулась к нему, всхлипывая и дрожа, но резкая боль в вывернутой руке сразу охладила её порыв.

Александр застыл, не веря своим глазам. В полумраке спальни он увидел Адель в окровавленной сорочке, с лицом, залитым слезами, дрожащую и испуганную, как загнанная лань… и Жаклин, свою свихнувшуюся законную жену, которая держала пистолет у виска его возлюбленной. Это кошмарное зрелище на мгновение лишило графа дара речи.

Но замешательство оказалось недолгим. Он оценил всю опасность ситуации мгновенно. Жаклин сбежала из доллгауза и явилась, чтобы отомстить за себя и избавиться от соперницы. А может, и от него тоже. Похоже, он явился как раз вовремя, чтобы попытаться спасти любимую. Слава тебе, Господи, что он успел!