Вопреки себе

— Вольдемар пытался добиться твоей благосклонности? — удивлённо осведомился Андрей Алексеевич. — Но… я считал, что у вас фиктивный брак.

Адель внезапно запнулась и вспыхнула до корней волос, осознав, что неосторожно открыла отцу подлинную причину, по которой она винила себя в том, что сделала мужа несчастным в браке. По её смущённому личику и стыдливо опущенным глазам князь понял, что его лучшего друга постигло несчастье воспылать страстью к молодой жене, ответить на которую взаимностью она, увы, не смогла. О записках, найденных у тела князя Оболенского, Андрею Алексеевичу никто так и не поведал. Не знали ничего и Ольга с Марией Александровной. Михаил, Александр и Аделина договорились пока молчать об этом.

— Так вот почему ты винишь себя в его смерти? — печально вздохнул князь. — Бедное дитя, ты думаешь, что страдания от неразделённой любви ускорили его кончину?

— Да, — нехотя призналась она. — Это произошло так неожиданно для меня… ещё в Неаполе. Я повела себя, как эгоистка, и не ответила на его чувства. Вы же знаете, papa… я… — она снова растерянно замолчала.

— Всё ещё любишь Александра, — тихо закончил за неё отец, тяжело вздыхая.

— Да, люблю, — ещё тише ответила она, отводя взгляд. — И, кстати, я догадываюсь, кто распространил в обществе эти грязные слухи о нас!

— О ком ты? — не понял князь.

— О Жаклин, разумеется, этой ядовитой змее! — на личике княгини появилась смесь гнева и презрения. — Она уже давно изводит Александра своими подозрениями!

— От ревнивой супруги можно ожидать такой реакции, но… так ли уж она не права, дитя моё? — осторожно заметил Андрей Алексеевич. — Разве Александр не сделал ничего, что могло вызвать её ревность? Прости, но порой он так откровенно смотрит на тебя, что даже у меня внутри всё переворачивается. Между прочим, я вполне допускаю мысль, что даже посторонние люди могли обратить внимание на его пылкие взгляды. Я давно хотел поговорить с Александром об этом, но Мишель опередил меня, насколько мне известно.

— Но мы с Александром вовсе не любовники, papa! — возмутилась Адель. — Мы просто стараемся поддерживать дружеские, внутрисемейные отношения! Неужели и Вы считаете, что мы могли…

Её голос дрожал от горячего желания оправдаться, но щёки предательски пылали, выдавая, что она не совсем искренна, и прежде всего — перед самой собой.

— Нет, милая, я так не считаю, — князь успокаивающе взял руки дочери в свои, — но не забывай, что мне хорошо известно всё, что происходит под крышей этого дома. Я знаю, что в день похорон Александр провёл ночь в твоей комнате.

— Но… он же просто… — Адель покраснела ещё сильнее, задыхаясь от стыда и волнения.

— Знаю, родная, знаю, — князь поцеловал обе её горячие ладошки, снисходительно улыбаясь. — Таня застала твоего пылкого Ромео мирно дремлющим на полу у твоей постели.

— И она сразу же помчалась докладывать Вам?! — Адель не поверила своим ушам. Нет, Таня не могла раскрыть её секрет!

— Нет, — князь снова лукаво улыбнулся. — Просто ей не повезло войти к тебе вместе со старой Матрёной, а уж она такого безобразия никак не смогла стерпеть. А поскольку я не стал поднимать шум, то приказал Тане ничего тебе не рассказывать, дабы не смущать.

Не смущать… легко сказать! Адель успела не просто смутиться — ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Отец, конечно, отреагировал совсем не так, как она опасалась, но это не означает, что она не должна объяснить своё поведение. Адель мучительно старалась подобрать какие-нибудь слова, но ничего вразумительного не приходило на ум. Да и как объяснить, что за блажь ударила ей в голову в тот вечер? Ей было так страшно и одиноко после похорон, вот она и вцепилась в Александра, хотя… это слабо тянуло на оправдание. К тому же, она минуту назад доказывала отцу, что между ними нет ничего предосудительного, что было неправдой. Стоило вспомнить, как жадно целовал её Александр, как Адель чувствовала себя законченной лгуньей, ведь она не возражала против его объятий.

— Мне необходимо поговорить с Александром о поведении его жены, — досадливо нахмурилась Адель, так и не найдя подходящих оправданий для себя. — Он должен остановить её! Пусть разъяснит ей, что мы…

— Дорогая, ты не всё знаешь, — мягко перебил её отец. — Чтобы ты больше не обвиняла меня в скрытности, хочу рассказать тебе одну важную вещь. Но это семейная тайна.

— Что случилось? — сразу же напряглась Адель.

— Речь идёт о Жаклин, — осторожно начал князь. — Она действительно… нездорова.

— Она в самом деле ждёт ребёнка? — воскликнула Адель, вспомнив сплетни, пересказанные Мари. Сердце будто пронзило стрелой при одной мысли о том, что Александр и Жаклин…

— Нет, детка, я не о том, — возразил отец. — Александр отправил жену в доллгауз.

— Что это? — не поняла Адель, настороженно глядя на отца.

— Это лечебница для душевнобольных, — пояснил князь. — Жаклин в последнее время вела себя не совсем адекватно, и её пришлось поместить в специальную клинику.

— Боже мой! И как давно она там?

— Насколько мне известно, со дня смерти твоего мужа.

— Но… почему я не знаю об этом?

— Недавно Александр получил официальное медицинское заключение о её состоянии здоровья, и подал прошение о разводе в священный Синод. А тебе он не сказал, чтобы не обнадёживать заранее.

— Он собирается развестись с ней?! — глаза Адель изумлённо расширились. — Но у них ведь маленький ребёнок! Когда об этом станет известно, в свете поднимется новый скандал, а в их разрыве снова обвинят меня.

— Он не желает продолжать жить с умалишённой женщиной, к тому же, она может представлять угрозу для окружающих, — возразил Андрей Алексеевич. — А девочку он в состоянии и сам вырастить, так даже будет лучше для неё. Что же до скандала… думаю, ты права, но я могу понять его решение. Если Александру удастся получить развод, он сразу сделает предложение тебе, душа моя, для этого он и решился отправить Жаклин в лечебницу. Что ты ответишь ему?

— Как я могу думать о повторном браке, когда ещё и года не прошло со смерти моего мужа? Это совершенно невозможно! — вздохнула Адель, и плечи её сразу же устало опустились. — К тому же, наш брак станет ещё одним лишним подтверждением сплетен. Боюсь, нам не суждено быть вместе.

— Либо… вам придётся побыстрее обвенчаться, чтобы закрыть рты всем любителям посудачить! — резонно заметил князь.

На слове «придётся» Адель сразу вспыхнула, как лучина. Неужто ей не суждено когда-нибудь заключить брак по собственной воле? Почему она снова «должна», «обязана»?

— Нет, papa, я больше никогда не выйду замуж по какой-либо другой причине, кроме взаимной любви! — запальчиво возразила она.

— Но вы же любите друг друга, милая, к чему тогда упрямиться? Или ты сомневаешься в чувствах Александра? — сердце князя сжалось при виде её расстроенного личика. — Ну же, не хмурься, Адель! Ты ведь знаешь, мой ангел, как я хочу видеть тебя счастливой! Не могу спокойно наблюдать, как ты страдаешь, особенно на фоне безграничного счастья твоего брата.