Страница 3 из 18
– Да спит, я тебе говорю!
– Да не спит, только что босые ножки шлепали.
Бабушка и дедушка заходят – я не шелохнусь.
– Ну вот, спит, говорю же я тебе, вот только чем дышит-то, – говорит бабуля и тихонько стягивает с головы простыню, а я глаза закрыла, не дышу. И тут такой хохот раздался на весь дом. Они оба просто рыдали от смеха, вытирая слезы, а я обрадовалась, вскочила, прыгаю в одних трусах с жутко размалеванной физиономией и хохочу вместе с ними: «Гы-гы-гы-гы». Так мне было весело, что я их порадовала!
Когда истерика стихла и меня умывали, слезы текли уже от мыла, которое попало мне в глаза. Дед сжалился надо мной и отдал коробку с карандашами с условием на стенах не калякать, так как обои уже переклеили.
Много чего было смешного в моем детстве, как вспоминала бабуля. Мы с ней очень любили ходить в зоопарк, он был совсем недалеко от нашего дома. Бабушка рассказывала, что я часами могла простаивать напротив бассейна с морскими котиками. Куда бы она меня ни тянула, я ни в какую не хотела оттуда уходить. Интересно, о чем я тогда думала, глядя на этих удивительных животных, чем они так меня завораживали? Непонятно… В один из таких дней было очень жарко, и бабушка, изнемогая от жары, предложила купить мороженое. До этого момента я его ни разу не пробовала, только видела, как другие в зоопарке с удовольствием угощаются этой сладостью под названием «мороженое». Я, конечно же, согласилась и отлипла от вольера. Бабушка рассказывала, что было дальше:
– Я купила нам по стаканчику мороженого. Ты стала маленькой ложечкой потихоньку пробовать, что же это такое. Потом твои движения стали убыстряться, а я только наблюдала за тобой и успевала одергивать: «Наташа, не спеши, горло простудишь, ешь потихоньку». Но какое тут потихоньку! И вот уже показалось дно стаканчика мороженого, осталось его совсем чуть-чуть, и ты таким жалобным голосочком попросила меня: «Бабулечка, дай твое мороженое немножечко попробовать, а ты мое попробуешь».
Так как у нее был почти полный стакан, я начала быстро заглатывать одну ложечку за другой. Съев ее мороженое почти до конца, я вдруг совершенно спокойно сказала: «Ты знаешь, твое мороженое тоже было вкусное, но мое лучше, так что, если ты не будешь, я его доем», – и выхватила у нее из рук свой стаканчик, протянув взамен пустой. Тут бабушка решила возмутиться: «Как же так, разве так можно? Что за лиса Алиса, отдай мне обратно мое мороженое, а то так нечестно». Но пока она пыталась меня пристыдить, я молниеносно проглотила то, что оставалось. Бабуля расхохоталась, а у меня с этого дня начался пожизненный роман с самым вкусным лакомством на свете, с мороженым!
Бабушка рассказала мне эту историю, когда я уже подросла, и мы вместе долго смеялись. И это, кстати, стало для моих родителей хорошим подспорьем в деле воспитания. Чуть что не так: «Мороженое сегодня не получишь!» И эта фраза решала все! Я становилась буквально шелковой и послушно делала то, о чем меня просили.
Меня баловали, одевали как игрушечку. Я, конечно, не знала и не понимала, каким трудом достаются деньги моим родителям. Дедушка от звонка до звонка в посольстве, а бабушка готовила на все банкеты и праздники и накрывала большие столы. Потом мыла посуду, все убирала и мыла полы во всем помещении. Спина, ноги и руки у нее просто «отваливались», но я этого не понимала и каждый вечер просила ее почесать мне спинку. Ой, как я любила такую ласку! Она рассказывала мне сказку, чесала спинку, и дальше уже просто наступало утро. Вот это было время!
Как-то раз мы пошли то ли в гости, то ли в театр: меня разодели, как маленькую принцессу, во все кружевное и белоснежное. Это было платье с пышной юбкой, белые колготочки, огромный бант на моих трех волосинках и белые туфельки. Только мы вышли на улицу, как оказались перед огромной лужей размером с озеро. Наши взгляды с бабулей встретились, и она сразу поняла, что я замыслила.
– Не вздумай этого делать, дочка! – сказала она грозным голосом.
Но я уже не слушала, так как понимала, что еще одна секунда промедления – и другого шанса у меня не будет, потому что дед просто возьмет меня на руки и перенесет через эту «чудесную» лужу. И я побежала. Да прямо по самой середине! Брызги разлетались по краям моего платья почти как крылья, я не бежала, я летела! Моему восторгу не было предела. Вот оно, счастье! Промчавшись через всю лужу и повернувшись к родителям, я увидела, как выражение ужаса в их глазах сменяется удивлением: на моей белоснежной одежде не было и пятнышка грязи! Только мне хотели всыпать, а не за что! Ха-ха-ха! Как так вышло, никто не понимал, но меня достаточно жестко взяли за руки с двух сторон, и мы пошли дальше. И мой восторг только возрос, когда я стала взлетать над каждой лужей и, перелетев, опускалась на асфальт, а мои чудесные родители по команде «раз-два-три!» просто поднимали меня, как пушинку, и это была очень веселая игра.
Больше всего на свете я любила кататься на загривке у деда. Будучи поднята на такую высоту, я была в диком восторге. Я болтала ножками, стараясь держаться за его уши, и все время пела. У деда затекала шея, он ставил меня на землю, но через десять минут я уже хныкала и просилась обратно к нему на ручки. При этом без остановки приговаривала как попугай: «Деда, ножки оторвались». Спустя годы дедушка и бабушка, глядя на меня, подросшую, часто говорили друг другу: «А помнишь “ножки оторвались”»?
Бабуля любила вспоминать мои бесконечные шалости. Например, как я однажды засунула указательный палец в кипяток. Наливая деду чай в кружку, бабуля, взглянув на меня, сразу поняла, что я что-то замышляю. Я метнулась к столу, где стояла кружка, а бабушка только успела крикнуть: «Наташка, не смей, ошпаришься!» Но мне же надо было понять значение этого слова. Я с ходу сунула палец в кипяток… Слез было вдвое больше, чем чая у деда.
«Упертая, упрямая, все сделает по-своему». За свою жизнь я не раз слышала от них эти слова. С детства я была такой; возможно, это и помогло мне чего-то добиться в жизни.
Детсад у нас был при посольстве, детей там воспитывалось немного, поэтому на группы их не делили.
Бабушка говорила: «Ты была настолько активная и деловая, просто ребенок-сорванец, чертик в юбке, все лужи твои, везде надо влезть, все на себе попробовать. Коленки и локти всегда разбитые». Она любила вспоминать время моего раннего детства.
В детском саду у меня был дружок: мальчик, который мне очень нравился. Мне было года три, а ему лет пять. По характеру он был более спокойный малыш, не такой шебутной, как я. Мы с ним дружили. Когда я прибегала в садик, мы каждое утро обнимались, как будто не виделись сто лет. Однажды бабушка приводит меня в группу, смотрю: мальчишки возятся, идет какая-то заваруха, все катаются по полу, дерутся. Бабушка не поняла, что произошло, но я, скинув пальто и шапку, побежала в группу, где все это происходило. Накинулась сверху на пацана, который обижал моего друга, и давай дубасить его кулаками: «Слезай с него, слезай, не бей моего Сереженьку!» В общем, нас всех еле растащили. Тогда все поразились, насколько я отважная и какое у меня большое и доброе сердце. Я ничего не боюсь, лишь бы друзей не обижали!
В детском саду я была самая младшая, но всегда была впереди всех детей: читала стихи, стоя на табуретке, пела песенки про цветочки и елочки, танцевала. Бабушка с дедушкой не могли нарадоваться, так как им было приятно получать комплименты за свою «доченьку». И им не раз говорили: «Вот увидите – это будет артистка!»
Когда я стала взрослой, то написала стихи про себя в детстве.
Детский сад