Страница 19 из 21
Те массы, которые были в нее вовлечены, обусловили ту высочайшую зависимость от железных дорог, которая имела место. Ведь уже в 1870–1871 гг. насчитывавшая тогда лишь 3 армейских корпуса 2-я германская армия на Луаре ощутила чрезвычайное неудобство от отсутствия собственных железнодорожных коммуникаций в тылу. Теперь продолжение операций без помех в ходе маневренной войны и надежное удержание рубежей в позиционной войне было возможным лишь только при обеспечении подвоза боеприпасов, продовольствия и пополнений, вывоза раненых, а также планомерной организации всего медицинского дела с помощью железных дорог. Лишь иногда оказывалось возможным обрести свободу от них с помощью грузовиков. Однако полноценной заменой им они так и не стали.
Но и представление о существенной уязвимости железных дорог как инструмента войны теперь проверку на прочность не прошло. Это еще подходило для уничтоженных в 1870 г. сооружений; однако нынешняя техника всегда находила средство сравнительно быстро устранять такие помехи, вновь делая магистрали провозоспособными. Там, где встречались в этом с особыми трудностями, затем, конечно, операции были вынуждены приостанавливать.
Сравнения с ситуациями в прошлом
Важность железных дорог для ведения войны особенно выделяется при сравнении с временами еще до их изобретения. Осенью 1805 г. Наполеон своим войскам, выступившим из постоянных лагерей на Ла-Манше и из глубины Франции, всего около 140 тысяч человек, указал цели на Рейне – Ной-Брайзах, Страсбург, Хагенау[143]. Корпус Мармона[144] из Голландии был отправлен в Майнц, корпус Бернадота[145] из Ганновера в Вюрцбург. К ним позднее под Бамбергом присоединились и баварцы. Когда он отдавал эти распоряжения, император полагал, что, не встречая сопротивления противника, пройдет через Шварцвальдский лес по кратчайшему пути, ведущему с верхнего Рейна на верхний Дунай, а также сумеет добиться соединения со своей группировкой на Майне, силами примерно в 60 тысяч человек. Так как ему в целом было известно о неготовности австрийской армии, а также о том, что русские далеко, было естественно, что он приписывал австрийцам разумный план ничего не предпринимать в отдельности от своих союзников. Когда же затем 13 сентября он узнал, что австрийцы перешли Инн, а 18-го, что они продвинулись и дальше, за Лех, 20-го же, что они уже подошли к Ульму, он поначалу счел, что они предполагают своего рода стратегический набег первыми же частями, которые были к нему готовы. Так же, как и Мольтке в 1870 г., когда тот перенес район развертывания 2-й армии на Рейн, здесь Наполеон проявлял осторожность, когда распорядился на всякий случай принять меры безопасности на укрепленных участках на верхнем Рейне и о предмостном укреплении на правом берегу Рейна под Майнцем. В остальном же быстрое продвижение австрийцев к Иллеру, не дожидаясь прибытия их союзников русских, император мог объяснить только тем, что они предполагают упредить его наступление с верхнего Рейна в Шварцвальдский лес. Поэтому он решил обойти верхний Шварцвальд с севера, и отнес район развертывания на Рейне на 90 км далее вниз по течению на линию Страсбург – Мангейм.
Если предположить, что Шлеттштадт, Страсбург, Хагенау были бы конечными пунктами трех железнодорожных линий, то становится очевидным, что тогда без колебаний заменить их на Страсбург – Шпейер – Мангейм не смогли бы. Здесь в сравнении с прежними местами сосредоточения в ходе пеших переходов проявляется свойственная железнодорожному развертыванию определенная жесткость. Однако и она вполне может быть преодолена по большей части при соответствующей плотности сети за счет перенаправления транспортов через тыловые железнодорожные узлы на другие линии. Современное главнокомандование, конечно, как показала Мировая война, в состоянии обеспечить определенную гибкость и при железнодорожном развертывании. При нынешней французской железнодорожной сети такое смещение, которое предпринял в 1805 г. Наполеон, было бы проведено без особых трудностей. Только отправленные в основном южнее воинские соединения, вместо того чтобы оставаться на правом крыле, предположительно были бы выгружены на крайне левом фланге, а войска бывшего центра образовали бы правое крыло. Это сравнение позволяет отчетливо оценить и то, сколь мощное военное средство предоставляет в руки государства развитая железнодорожная сеть. Войска держав, заключивших против Франции союз, когда-то отправленные на верхний Рейн, могли быть лишь на среднем Рейне, но не на нижнем Рейне и наоборот. Это отчетливо проявилось в ходе революционных войн. Если рассмотреть вариант, при котором Пруссия осенью 1805 г. не противилась бы образованию большой антинаполеоновской коалиции, то император должен был бы рассчитывать на основные силы Пруссии только на среднем и нижнем Рейне, а Австрии соответственно на верхнем и в любом случае на среднем Рейне, в то время как имевшиеся железные дороги Пруссии позволили бы ей высадить свои войска на любом угодном ей участке границы.
В мартовские дни 1813 г. при обороне на Эльбе возник масштабный наступательный план Наполеона, основывавшийся на планируемой к сосредоточению вокруг Магдебурга 80-тысячной армии вице-короля Италии[146]. Он задумал сосредотачивать вновь образованные армейские корпуса, так называемую Майнскую армию, между Лейпцигом, Вюрцбургом и Эрфуртом, чтобы затем тут же под прикрытием Эльбской армии вице-короля повернуть налево. Маневр через северогерманские холмы, реку Эльбу и далее через занимаемые вице-королем основными его силами позиции перед Магдебургом, левый фланг которых император планировал иметь под Гавельбергом, тогда мог долгое время оставаться скрытым от противника, ведь он еще не располагал воздушной разведкой. Основные силы Эльбской армии должны были тут же осуществить переправу под Гавельбергом и далее ниже по течению. Обе армии усиленными переходами двинулись через нижний Одер к Висле, освобождать Штеттин и Данциг[147]. Император рассчитывал в течение 20 дней после проведения переправы через Эльбу 300 тысяч человек[148] выйти на нижнюю Вислу на правый фланг наступающих из Силезии к Эльбе пруссаков и русских. Последние же должны были как можно дольше полагать, что основные силы французов двинутся через Дрезден в Силезию.
Император тогда заблуждался насчет быстроты развития своих вооруженных сил. Сколь бы великолепно ни проявился здесь его организаторский талант в воссоздании армии после гибели его войск в России, но для проведения столь дерзких планов эта армия рекрутов не подходила.
Схема 3. Наступательный план Наполеона от 11 марта 1813 г.
Он сам довольно скоро понял это, а потому поставил более близкие цели и не только в начале этих крупных операций весной 1813 г., но и в ходе осенней кампании этого года. И если очерченный здесь проект Наполеона был лишь созданием его без устали работающей фантазии, которая, чем больше было препятствий, с которыми он сталкивался, тем легче игнорировала границы реальности, то все же ход его мыслей заслуживает нашего внимания. О ведении войны императором осенью 1813 г., когда следовало считаться уже с половиной миллиона бойцов, верно было сказано[149]: «Эта форма войны в 1813 г. была совершенно новой, даже в 1812 г. она не проявилась с такой отчетливостью, но должна совершенно естественным образом отягчающе воздействовать в самых разных направлениях, даже натыкаться на непреодолимые препятствия; ведь всякая форма войны может основываться лишь на культурных средствах своей эпохи, а форма, которая возникла и оправдала себя 50 годами спустя на основании сильно разветвленной железнодорожной и телеграфной сети, в 1813 г. с неизбежностью предстала бы анахронизмом».
143
См. схему 7 на стр. 135.
144
Мармон Огюст (1774–1852). Маршал Франции (1809). В 1814 г. сдался союзникам, перейдя на сторону Бурбонов, предав Наполеона. Зато сохранил верность Бурбонам в 1815 г., а в 1830 г. уехал с ними в эмиграцию. – Прим. пер.
145
Бернадот Жан-Батист (1763–1844). Маршал Франции (1804). Конфликтовал с Наполеоном, поэтому уже в 1818 г. вышел в отставку. За его великодушие по отношению к попавшим в плен шведам, в 1810 г. был сделан наследником шведского престола. В июле 1812 г. разорвал отношения с Францией и заключил союз с Россией. Правил в Швеции в 1818–1844 под именем Карла XIV Юхана, став основателем ныне правящей династии Бернадотов. – Прим. пер.
146
Corresp. 25. Nr. 19697. То есть его пасынка Евгения Богарне (1781–1824). – Прим. пер.
147
Ныне Щецин и Гданьск (Польша). – Прим. пер.
148
При этом, видимо, прибавлялись и освобожденные французские гарнизоны прусских крепостей, и все же численность оказывалась преувеличенной почти на 100 тысяч человек.
149
Генерал-лейтенантом фон Фридрихом: Friedrich v. Geschichte des Herbstfeldzuges 1813. Bd. 3. S. 407. Berlin, 1906.