Страница 27 из 170
Эван потянулся, допил пиво и вздохнул.
— Свиньи, — сказал он.
— Хм? — удивленно оторвался от пива Джосс. Он был погружен совсем в другие размышления — о запущенности этого места. Последний раз, когда он тут был, здесь было очень уютно. А теперь и цены на пиво выросли, и посетители поглядывали на них довольно неприязненно. Если Эван хотел, чтобы весть о том, что здесь появились космические копы, разошлась как можно шире, то сейчас Джосс был готов побиться об заклад, что об этом знает теперь половина населения станции. Когда они сюда пришли, очень многие из клиентов полезли в карман за мобильниками, но теперь беспокойство выражалось только во взглядах, полных недружелюбия, нервозности и зависти.
— Что ты сказал?
— Я сказал — свиньи. Чувствуешь запах?
— Что-то чувствую, даже пиво его не отбивает.
— Это запах навоза. Они удобряют то поле внизу свинячьим дерьмом.
— Могли бы воспользоваться искусственным удобрением, — ответил Джосс и безнадежно вернулся к пиву.
— Ты спятил. Настоящему нет замены. Целое столетие пытались заменить навоз химическими удобрениями, и ничего хорошего из этого не вышло. Работает только настоящий навоз.
— Читайте очередной выпуск «Международного сельскохозяйственного журнала», — пробормотал себе под нос Джосс.
— …в котором рассказывается о растворе Лонгро для овец, — радостно продолжил Эван, — а также о средстве Гарри против трематод. Думаешь, я в детстве такого не видел? Джосс, старик, ведь будущую жратву где-то производят, а я вырос как раз в таком месте.
— Как мне кажется, в основном в месте производства баранины, — сказал Джосс. — В северном Уэльсе ведь больше ничего не растет.
— Да, кроме скал, — ответил Эван. — Овцы, кое-какие овощи и фрукты, насколько я знаю. Все занимались сельским хозяйством после того, как кончился уголь, и до того, как пришли космолетчики и превратили весь край в Иондрайв Вэйл, — улыбнулся Эван.
— Наверное, там все сильно изменилось.
— О да, — ответил Эван. — Люди быстро разбогатели и не знали, что им делать с деньгами. Некоторые до сих пор чувствуют себя неуютно. — Джосс никогда прежде не видел на лице Эвана тоски. — Например, один из моих дядьев. «Все из-за этих денег, — сказал он мне однажды. — И за что? За то, что половина земли нашего отца — сплошной гранит, в котором они собираются хранить свои, как их там, изотопы. Горсточка, которой и на грузовик-то не хватит. Эти ребята просто чокнутые — так он сказал мне. — Но если чокнутый сует тебе в руки золото, то бери его во имя господа и благодари его за это сумасшествие».
— Еще? — спросил Джосс, когда Эван при последних словах прикончил пиво и улыбнулся.
— На сей раз плачу я. — Он снова ткнул в панель на столе и наклонился, чтобы протереть стол. Это была одна из варвароустойчивых панелей, но кто-то успел, однако, над ней основательно потрудиться. Там, где ее пытались расковырять ножом, виднелись лишь слабые царапинки, и немного более глубокие там, где кто-то алмазным стеклорезом нацарапал сердце и «РП+ТД навсегда», — может, нарочно, может, в порыве страсти. По всему столу виднелись следы хулиганства — горелые пятна, царапины от ножей и прочее.
— Да, подозрительное тут местечко, — тихо проговорил Эван, когда официантка принесла еще пива. Комбинезон на ней был такого покроя, что клиент сразу понимал — она продает не только спиртное, если, конечно, хорошенько попросить и присовокупить к этому соответствующий стимул. Эван повернулся к ней еще с одним прежде не виданным Джоссом выражением на лице — не с обычной своей ухмылкой, а с почти милой улыбочкой, словно они с ней были тут самыми приличными людьми и оба понимали, что она работает официанткой, пока в следующей постановке «Венецианского купца» ей не дадут роль Порции. Девица ответила ему улыбкой, почти жеманной, и вернулась в забегаловку.
Когда дверь закрылась за ее спиной, Джосс обратил внимание на надписи, испещрявшие весь фасад. Похоже, их писали спреем, поскольку сама забегаловка была облицована композитом под дикий камень, скрепленный известкой. Тут тоже поработали ножом, по большей части безуспешно, судя по малочисленности и величине щербинок. Но рисовальщики потрудились на славу, и на фасаде красовались в большом количестве знаки всевозможных банд, нарисованные яркими красками.
Эван проследил за взглядом Джосса и кивнул.
— Не одна тут резвится, — сказал он.
— Нет… судя по всем признакам, тут нейтральная территория.
— Хорошо.
— Но шайка, которая нам нужна, тут не пасется.
— Однако может и пастись…
— Вы кого-то ищете? — тихонько спросил кто-то за спиной у Джосса. Он поднял глаза и увидел, что Эван смотрит ему за спину, небрежно подпирая подбородок кулаком. «Люгера» на виду не было. Джосс обернулся, не слишком быстро — он не делал такой ошибки — и увидел лицо, которое могло бы принадлежать классической скульптуре, если бы не было так густо покрыто шрамами и замысловатой татуировкой. Скарификация с внедрением имплантов для облегчения бодибилдинга вошла в моду лет десять назад. Обычно люди ограничивались изменением формы головы или скул, плеч или рук. Но некоторых идея «скульптурирования» человеческого тела весьма увлекла, и умеренность они считали просто трусостью. Обладатель этого лица явно не желал себя ограничивать. Лоб и щеки были покрыты шрамами и татуированы завитками ярко-голубого и металлически-золотого цветов. В центре завитков были вставлены алмазы, тут и там по лицу вживили под кожу фотодиоды, видимые лишь как маленькие бугорки, скрытые узорами. Молодой человек явно считал, что сейчас слишком рано, чтобы их включать, или просто не хотел привлекать к себе внимания в темноте. Одет он был в темно-серый обтягивающий костюм, причем отчасти этот цвет был таким и от грязи, поверх был надет черный рваный комбинезон. И кинжал у него был тоже черный — от лезвия до рукояти, черная тусклая полоса, прикрепленная к предплечью. Но Джосс обратил внимание только на серебряную полоску заточенного как бритва лезвия.
— Зависит от того, — сказал Эван, — что у тебя есть. Сядешь?
— Спасибо, постою.
— Пить будешь? — спросил Джосс, чтобы не оставаться в стороне.
— «Палец черной смерти», — ответил молодой человек, чуть переместившись, чтобы бросить взгляд на панель заказа на столе. Он набрал на ней двойной заказ, не глядя на Эвана.
Джосс слегка расслабился и, воспользовавшись тем, что парень больше не торчит у него за спиной, улучил мгновение и рассмотрел его повнимательнее. Парню было не более восемнадцати. Судя по очень высокому росту, в добрых шесть футов, хрупкому сложению и легким костям, он вырос здесь. Когда Джосс учился в школе, таких называли детьми туннелей.
Принесли выпивку. Официантка подала им пиво, парню — бренневин, они чокнулись и выпили. Парень одним глотком ополовинил стакан, и Джосс поблагодарил бога за то, что у него не такие потроха, как у этого парня или, по крайней мере, не его вкусы. Бренневин не просто так называли «потом пантеры».
— Ну, — сказал Джосс, глотнув пива, — начнем?
Парень пожал плечами.
— Познакомимся?
Снова то же самое.
— О’Баннион, — сказал Джосс. Показал на Эвана. — Глиндауэр.
— Ха, — сказал парень Джоссу, — звучит как-то не по-шоновски.
Теперь пожал плечами Джосс. Большинство жителей нижних уровней, как он в свое время слышал от приятелей, которые любили там порезвиться, предпочитали жесты словам. Пожимание плечами в сочетании с различными выражениями лица и поведением могло выражать сотни вещей, но в основном контексте языка и кинесики[5] всегда означало «а мне, в общем-то, безразлично». А если не безразлично, то это дает другому потенциальную власть над тобой, следовательно, он становится для тебя угрозой. Невыразительность речи — это главное, а еще было принято оставлять в предложении лишь самые необходимые слова. Это чем-то напоминало технику интервьюирования, когда слух как бы «расфокусирован», улавливая лишь те слова, которые собеседник особенно подчеркивает, поскольку только они имеют значение. Подобное происходило не потому, что жизнь на нижних уровнях была слишком коротка, хотя кое-кто действительно умирал молодым. Просто всем было слишком скучно разговаривать о чем-либо, кроме самого насущного — еды, секса или власти. Имелось всего несколько важных глаголов, и по большей части значение они имели пренеприятное. Существительные в основном были туземными, имелось много прилагательных, а этого словечка Джосс не слышал много лет. Он рассмеялся.
5
Кинесика — совокупность жестов, используемых при общении.