Страница 28 из 30
Искатель: Садхгуру, когда ты проникаешь в самые глубокие расщелины моего ума и всего, что я называю «собой», я чувствую себя загнанным в угол, как будто кто-то вторгся в мою частную жизнь. Мне тяжело от этого.
Садхгуру: Все дело в том, что каждый ищет лазейку. Когда лазейка не находится, человек должен либо увидеть смысл, либо отвергнуть все это; вот и весь сказ. Почему тебе тяжело? Просто ты не нашел лазейки. Кого можно загнать в угол? Как и когда можно загнать человека в угол? Физически в каком случае человек может оказаться загнанным в угол? Можно ли загнать в угол само пространство? Это можно сделать с человеком, только если у него есть какие-то границы, если он замкнут. В противном случае это невозможно.
Ты чувствуешь себя загнанным в угол, потому что ты закрыт. Есть граница, за которую ты никого не впускаешь. Когда туда входит гуру – а это его ответственность – и пытается подтолкнуть тебя вперед, ты чувствуешь себя загнанным в угол. Ты сам возвел эту стену. Теперь все мои усилия направлены на то, чтобы ее сломать. Может быть, ты даешь этой стене приятные названия: «уединение», «частная жизнь», «личное пространство» и тому подобное; однако очевидно, что это ограничивает тебя и загоняет в угол. Что такое частная жизнь? Когда ты произносишь некое слово, ты должен знать, почему ты его используешь, или хотя бы понимать его значение. Что для тебя личное пространство? Это все, что ты считаешь личным и не готов обсуждать!
Искатель: Когда мои чувства растоптаны, я просто хочу побыть один, ищу уединения.
Садхгуру: Уединение – это нечто иное. Когда ты можешь уединиться? Когда ты способен быть действительно один? Внутри себя ты можешь быть только одиноким. Когда человек может быть действительно один? Только тогда, когда все, что есть вокруг него, становится его частью, когда больше ничего не существует. Это высшая реализация или высшее уединение. То уединение, о котором говоришь ты, – это просто одиночество, изоляция, добровольное изгнание. Изоляция – это не уединение. Когда все слилось в тебе – ты один, потому что больше ничего не существует. Ты наконец понимаешь: «Я здесь один, потому что нет никого, кроме меня». Только тогда возникает уединение.
О каком частном пространстве ты говоришь? Всякий раз, когда ты чувствуешь себя некомфортно, тебе хочется, чтобы тебя оставили в покое. Почему? Я не хочу никаких философий, просто перейду к конкретике. У тебя бывают такие минуты, которые называются «я хочу побыть один». Ты говоришь, что твои чувства растоптаны, но откуда это берется? Ничего не происходит без причины. Тебе хочется, чтобы все оставили тебя в покое. Давай посмотрим на это. Тебе никто не мешает. Никто даже не знает, как тебе помешать. Как только ты воздвигаешь стену, люди просто оставляют тебя в покое и уходят, верно? Вмешивается во все только один человек. Ты строишь свой барьер, а гуру выискивает обходной путь. Ты устанавливаешь новый барьер, а он находит новый путь. Если бы гуру бросал тебя на произвол судьбы каждый раз, когда ты строишь стену, где ты был бы сейчас? Я не оставил тебе выбора, верно? (Смеется.)
Многим из вас все еще свойственно раздражаться, когда вам дают даже хорошие и полезные советы, ведь у вас все еще есть собственная личность, собственная воля и частная жизнь. Поэтому в разговорах с вами я выбираю вопросительную интонацию, но все это на самом деле советы. Когда кто-то указывает вам, что лучше сделать, вы сопротивляетесь, потому что это исходит от другого человека; поэтому я притворяюсь, что просто спрашиваю. Но все это лишнее. Будь вы полностью открыты, в этом не было бы необходимости. В редких случаях я говорю прямо: «У тебя нет выбора, пойдем». Таких людей я никогда не спрашиваю: «Что ты будешь делать? Бросишь работу? У тебя получится?» Нет. Некоторым людям я просто говорю: «Бросай всё и приезжай».
Они никогда не сомневались; они чувствовали, что выбор сделан. Я так прямо прошу их что-то сделать только потому, что если бы у них был выбор, они могли бы совершить ошибочный шаг. Если человеку нужна неприкосновенность частной жизни, его можно обидеть. Когда кто-то ее нарушает, вы чувствуете себя задетыми. Так что необходимость в личном пространстве означает уязвимость. Если такой необходимости нет, то нет и возможности обидеться; в этом случае говорить и сделать можно все. Единственное, что нужно, – это доверие, чтобы полностью отдаться пути.
Искатель: Садхгуру, почему я не отношусь к числу тех немногих, кому ты говоришь, как жить?
Садхгуру: Я всяческими способами уже не раз указывал тебе, что будет лучше и что стоило бы сделать, но несколько дней спустя ты возвращался и отвечал: «Это не для меня». Что делать с такими, как ты? В жизнь большинства людей я не вмешиваюсь слишком сильно и не думаю, что здесь дело в вашей индивидуальности. Забудь об этом «я». Сейчас нет никакого «тебя». Пока твое бытие нестабильно, «тебя» не существует. Ты – лишь беспорядок, в котором пребывают твои ум, чувства и эмоции. Не считай собой всю эту чушь, которую в себе таскаешь.
Вот в чем вся проблема: все, что ты думаешь и чувствуешь, – это не «ты», а лишь беспорядочное скопление всякой всячины, которую ты собрал извне. Сейчас, обращаясь к тебе, я понимаю, что говорю с тобой не как с цельным существом. В те минуты, когда ты проявляешься передо мной как цельное существо, нет абсолютно никаких проблем. Тогда ничего не нужно объяснять; все происходит так, как должно происходить; но когда ты приходишь со всей своей путаницей, с тобой необходимо поговорить – и осторожно, очень осторожно. Сделай я один неверный шаг – и твоя запутанность уведет тебя прочь. Существо может жаждать истины и стремиться к ней, но у запутанности есть своя гордость, свои проблемы, и она хочет спастись. Возможно, твоя сущность жаждет быть здесь всеми фибрами души; но у эго – свои интересы, не правда ли? Не исключено, что твоя сущность много жизней страдала, ища способ оказаться здесь. Большинство из вас именно так сюда и попало; но иногда разум и эго, объединившись, делают что-то такое, что влечет вас прочь. Поэтому, когда мы работаем с вашим умом, вашими чувствами и эмоциями, мы должны действовать осторожно и правильно. Случаются моменты, когда больше нет «вашего бытия» и «моего бытия». Тогда и проблем нет, потому что моя сущность и ваша в действительности не отличаются друг от друга. Когда вы находитесь на этом уровне переживания, все происходит легко. Это можно назвать единством. В эти минуты возможно все, и вопрос о личном пространстве уже не возникает.
Искатель: Но ведь всем нужно немного уединения.
Садхгуру: Да, всем нужно физическое уединение, но когда мы смотрим на универсальность, что это значит для тебя? Универсальность означает, что нет «всего» и «всех». Существуешь только «ты» – а говоря иными словами, «тебя» не существует. Вот два способа смотреть на это. Первый – путь ответственности: есть только ты. Второй – путь самоотдачи: тебя нет. Если есть только «ты», то все сущее есть «ты», и поэтому не может быть и речи об уединении или приватности. Если же «тебя» не существует – тем более нет и вопроса о твоей личной территории. Этот вопрос и эта потребность возникают, только если ты существуешь как физическое тело. Если ты как личность нуждаешься в неприкосновенности частной жизни – это другая ситуация; но даже в физическом смысле твое представление о приватности искажено. Ты можешь открыть и показать вот столько своего тела; но когда открывается чуть больше, возникает проблема. Это не уединение. Люди сами создают границы: «Вот до этой черты все публично, а дальше – это моя частная территория». Ты готов пожертвовать жизнью ради обороны этих границ, не так ли? Бывает, что люди рискуют жизнью, чтобы защитить это чувство приватности.
Например, когда вы влюбляетесь, вы больше не чувствуете необходимость в отделенности. Вы готовы даже сбросить одежду. Уединение больше не требуется, потому что вы влюблены и где-то возникает чувство единства. Теперь предположим, что в это мгновение вы способны увидеть свою универсальность. Нужно ли вам изолироваться от мира? Опять же, это всего лишь пример. Йог, который голым ходит по улицам, свободен от проблем. Я одет не потому, что мне нужна приватность, а потому, что вы не сможете переварить мою наготу, ведь это вам нужна приватность. Мое решение носить или не носить одежду зависит не от моих потребностей, а от ваших: этого просто требует ситуация. Даже тип одежды должен соответствовать ситуации, верно? В действительности у меня нет выбора – носить что-то или нет. Ваше чувство приватности будет страдать от одного лишь взгляда на меня.