Невезуха

— Узнала просто, — пожала плечами девушка. — Я это просто почувствовала. Возможно, во мне встроен сонар или радар или еще какое-то хитрое приспособление. Все-таки земная девушка я лишь частично, внутри все тот же искин, правда, теперь со свободной программой, и явно для расширения моих способностей мне поставлены имплантаты и различные устройства.

— Ты не только искин, а еще пятилетний ребенок неизвестно какой расы и происхождения, — произнес я. — Попавший в очень сложное положение, можно даже сказать, что ты умерла. Потому что существо без тела, а имеющее только мозг, вряд ли может считаться живым.

— Это сложно объяснить, но я всегда знала, что живая, — ответила Мия, грустно улыбнувшись. — А вопрос, кто более живой, существо с телом или без него, но который может управлять всевозможными техническими устройствами, обладающий множеством различных приспособлений, заменяющие чувства, вопрос очень спорный. Я знаю, нерки долго двигались по этому пути, у них было создано немало киборгов, то есть существ с живым мозгом и механическим телом. Правда, жили они недолго, и часто кончали жизнь самоубийством, причина этого не была обнаружена, а вот технологию потом стали использовать для создания таких искинов как я.

— Жуть какая-то, — пробормотал я. Я представил себя в виде такого ходячего робота, и мне вдруг стало очень грустно и противно.

— Это вопрос подготовки, — хмыкнула девушка. — Обычно к этому подготавливают живых существ с помощью школы. Сначала это кажется варварством, потом экзотикой, но затем быстро становится нормой. Так что, если бы ты жил в такой цивилизации, то считал бы такое вполне нормальным.

— Возможно, — я шел вперед и думал, куда же мы придем. Уж больно странным выглядело это место, но при этом явно что-то мне напоминало. Только что? В голове была пустота и усталость. — Жаль, что ты не помнишь свой народ.

— Почему? — удивилась Мия. — Это как раз мне хорошо известно. Я принадлежу к народу Брауни — это такие небольшие человечки, который вырастают до полуметра, у них коричневые волосы до плеч и ярко-голубые глаза. Кожа у нас преимущественно светлая, хотя чаще всего цвет кожи зависит от того места, где обитает моя народ и чем питается. Мы очень аккуратны и чистоплотны, живем в норах, которые умеем выкапывать даже в каменистой почве. Знаем и умеем многое. Мы практически сами создаем себе жизнь. Мы любим растения, они дают все, что нам нужно: еду, одежду, кров и защиту. Мы уважаем животных и птиц, они переносят нас на любое расстояние. Мы часть природы, но главная наша особенность — это способность слышать мысли своих сородичей на любом расстоянии, вот это и стала нашей главной бедой. Нерки стали нас вылавливать, чтобы использовать сначала в качестве альтернативной связи, а потом и как искины.

— Понятно, — я представил девочку размером с йорка, и мне стало как-то не по себе. Ловить такую прелесть, убивать родителей, чтобы использовать ее в качестве искина, по-моему за это нужно уничтожать сразу. — И как тебе нравится быть большой девушкой?

— Большой я привыкла быть, когда меня заключили в бронесерва, — грустно ответила девушка. — правда, сразу хочу пояснить, что мне было невероятно тоскливо, когда я находилась черепахе, просто не всегда понимала это, искинам же постоянно впрыскивают успокоительное, чтобы они не сошли с ума. А причина моей тоски была в том, что мы, брауни, живем не только в своем мире, но и в мире чужих мыслей и чувств, поэтому мы никогда не бывает одиноки. Мы знаем о чем думает пчела, подлетая к цветку, что бормочет муравей, когда тащит сосновую иголку, и многое-многое другое, что трудно представить существу, не обладающему этим даром. Когда мой мозг засунули в металлический шар, я потеряла это ощущение единства со всем миром и мне было очень одиноко и тоскливо, пока я не повстречала тебя, мой любимый. Когда впервые в той драке на полигоне с троллями я ощутила твои мысли и чувства, я словно очнулась и поняла, как многого была лишена все эти годы. Если бы ты не был таким большим, я бы тоже решила, что ты брауни, настолько открыт для меня был твой мозг. Ты меня понимаешь?

— Наверное да, — ответил я. Мы шли и шли, круглый коридор тянулся перед нами, впереди была темнота, но как только мы подходили, загорался слабый свет, идущий с потолка, который гас, едва мы проходили. Протопали, наверное, километра уже три, а конца не было видно. Нет, это не самое лучшее место для туризма. Одна скукота. Я пожал плечами. — Я же ощущал тебя и себя как одно целое, когда сражался. Правда, я думал, что чувствую так черепаху, но и в то же время понимал, что без тебя не ощущал бы ничего. А еще мы сливаемся в одно целое, когда любим друг друга.

— Ты тоже это заметил?

Зря я это сказал, потому что Мия как-то странно посмотрела на меня, а потом начала расстегивать застежки скафандра, всего пара минут, и передо мной появилась обнаженная девушка с чудесной фигурой. Полные груди вздрогнули, качнулись, соски затвердели. Я вздохнул, а потом сбросил с себя две тряпочки — штаны и куртку. Да к черту! Жизнь коротка, дыши полной грудью, люби пока можешь. А уж хорошего в этой жизни точно мало, она же дана нам как испытание, а не как вкусный пирог ощущений и счастья, и тот, кто отказывается от любви, самый настоящий придурок, потому что каждое мгновение в этой жизни уникально, и никогда не повторится.

Пол оказался неожиданно теплым, хоть таким же твердым и каменным, но с другой стороны это было хорошо, поскольку позволяло чуть больше. Ну а дальше, что можно рассказать о том, как мужчина и женщина любят друг друга? Да ничего. Это перетекание из одной позы в другую, хриплые стоны и… потеря драгоценного времени. Вот оно только что было, и его не стало, сама бесконечность пришла к нам, а когда она ушла, осталось лишь странное ощущение, что жизнь была прожита не зря, что хоть что-то было сделано правильно. Глупо, но правильно. Правда, в этот раз все у нас было немного странно, поскольку пол все-таки был не ровным, а полукруглым, но когда мы приспособились, то мне это даже начало нравиться. Думаю, что Мие тоже, иначе бы она меня не покусала и не расцарапала мне спину своими острыми коготками. Я ей отомщу за это… потом.

После бурной и страстной любви мы поели, разведя питательные кубики, я, кстати, попробовал те, что находились в рюкзаке у мумии в скафандре. Нормальный кубик. Ничем не пахнет, на вкус резина с машинным маслом, очень питательно. Еще раз убедился, что мы во вселенной сделаны из одного и того же материала, а значит, можем есть одно и тоже. Конечно, разница есть, но она не такая большая как кому-то кажется. Все мы созданы на основе углерода, а не кремния, как фантазируют ученые.

Зачем что-то менять, когда есть вполне проверенное? Я думаю, что и любим мы во вселенной все друг друга одинаково, потому что основа любви все та же химия программных гормонов. Я хорошо представляю иногда себе, как сидит где-то в заповедной дали какой-нибудь бог-программист и думает о том, как заставить всех этих тварей спариваться друг с другом? Ну как? И приходит ему в голову гениальная мысль, что надо сделать так, чтобы им было это приятно. То есть сделать так, чтобы им это дело нравилось. Подумал и сделал, раз, и готово. И с тех пор только пахнуло женскими гормонами, как все мужики делают стойку и начинают обнюхивать ближайших дам на предмет, не от нее ли пахнет готовность к совокуплению. Ну, это я так сообщаю, для информации, потому что на самом деле подло это. Ибо с того моменты мы, мужики, потеряли свободу и гоняемся за всем, что движется и пахнет нужными нам гормонами.

— Мы идем хоть в правильном направлении? — сформулировал я наконец-то правильный вопрос. — А то может надо куда свернуть?

— Об этом стоит подумать, — девушка устроилась удобно на моих коленях и потом отрицательно покачала головой. — Нет, мы идем не туда. Нужно левее, но не мы выбираем направление, а просто идем туда, куда тянется этот туннель. Нет, с тобой всегда интересно. Надо же, нашел древние туннели, теперь осталось найти средство передвижения, которое здесь ходило когда-то, и тогда мы быстро доберемся до места. А я почему-то уверена, что это средство здесь есть, надо только догадаться, где оно находится.