Страница 24 из 49
Я провела руками по его плечам, а затем — пальцами по волосам. Он застонал мне в рот, когда я слегка потянула. Его язык коснулся моего, когда он поднял меня так, чтобы я оседлала его. Эмоции пронеслись сквозь меня — среди них желание, вина и гнев. Я не любила Люция. Мое сердце принадлежало его брату, и этого не изменить.
Я отодвинулась, прервав поцелуй и глубоко вдохнув, когда он перекинулся на мою шею.
— Я не могу.
Люций сжал мою задницу и прижал меня к своему члену, движение вызвало в моем теле покалывание и жар.
— Можешь. — Люций провел зубами по моему горлу. Схватив край рубашки, он потянул ткань, пока я не подняла руки. Он стянул ее через голову и бросил на пол.
— Нет. — Я запротестовала, когда он обнял меня и повернулся, укладывая меня на спину.
— Да. Прекрати этому сопротивляться. — Люций устроился между моих бедер, задрал бюстгальтер над грудью и всосал сосок в рот. Я застонала и выгнулась над диваном, хватаясь за кожаное изголовье, пока он кусал и лизал.
Он вернулся к моему рту, его поцелуй перестал быть нежным, когда он вцепился мне в бедра пальцами. Кожа потрескивала, словно огонь в камине, и я сдалась, позволив его рукам бродить по моему телу, пока его рот обрушивался на мой.
Словно почувствовав мою капитуляцию, Люций схватил мои запястья и прижал их над головой. Его поцелуй опьянил меня больше, чем мятный джулеп, и я жаждала контакта, близости, тепла, которое он предлагал. Но я не хотела этого от него. Могла ли я вообще принять это? Точно так же, как Син принимал тепло Софии?
Его язык кружил у меня во рту, когда Люций целовал меня с большей страстью, чем я когда-либо видела от него. Его движения стали грубее и резче. Я знала, что он может доставить мне удовольствие, заставить забыться хотя бы на несколько мимолетных мгновений. Всё было прямо передо мной, мое, словно я могла просто взять это. Но даже если Люций воспламенял меня, разум шептал другое имя, и сердце говорило о ком-то другом.
— Я не люблю тебя. — Слова сорвались, когда он целовал мое ухо.
— Тебе не обязательно. — Он прикусил мою мочку и принялся ласкать грудь. Я протяжно застонала, когда Люций едва коснулся зажившего укуса на моей шее. Втиснув руку между мной и диваном, он прижал меня к себе, будто хотел любой близости, которую мог получить. Но пусть Люций и обещал мне передышку от реальности, в моей памяти был Син, его распахнутые глаза и обнаженная душа. Я должна была остановиться.
Поэтому обняла Люция и уткнулась лицом в его шею.
— Пожалуйста, не надо. Я не могу сказать «нет». Ты мне нужен, но, пожалуйста, не заставляй меня делать это.
Он замер и втянул запах моих волос. У меня в груди все сжалось, потому что я нуждалась в нем больше, чем хотела. Более того, я просила что-то, чего он никогда не предлагал. Утешение.
Он прижался бедрами ко мне, и я прикусила губу, чтобы подавить стон от неукротимого желания, созданного трением.
— Ты не хочешь этого? — Он прикусил мое горло. — Уверена? Я чувствую, насколько ты возбудилась.
— Хочу… — с трудом удалось сглотнуть. — Я хочу тебя, но не так.
Он перестал двигаться.
— Ты, должно быть, шутишь. Опять, Стелла? — застонал он. — Снова собираешься лишить меня всего?
Я кивнула и еще сильнее прижалась к нему.
— Мне жаль. Я просто не могу.
— Черт побери. — Он оторвал от меня руки и откинулся назад, глядя на меня с откровенным раздражением.
Я рывком надела рубашку, когда он выдохнул. Ожидала, что он выбежит или начнет крушить все вокруг. Вместо этого Люций просто смотрел, лицо казалось нечитаемым в мерцающем свете огня.
Через несколько неловких секунд он покачал головой.
— Будь я проклят. — Он прижал ладони к вискам. — Не могу поверить, что делаю это. Иди наверх. Ложись в постель. Я приду через некоторое время. Надо позаботиться о своем проклятом стояке. Вернусь, когда закончу.
Он встал с заметной эрекцией в штанах, прежде чем помочь мне подняться на ноги. Я прошла мимо, чувствуя облегчение от того, что не пришлось бороться за свою свободу.
— Подожди. — Его напряженный голос остановил меня. — Еще один поцелуй. Это цена.
Я могла сказать «нет» и уйти спать одна, как делала уже много раз. Кошмары всегда возвращались, как будто питались моим одиночеством. Заплатить за ночь спокойствия одним поцелуем — не так уж много, особенно после того, что почти произошло на диване. Смирившись с доводами, я повернулась и подошла к нему.
Люций прижал ладони к моим щекам и убрал волосы за уши.
— Почему я чувствую, что это в последний раз? Последний шанс для меня заполучить тебя себе?
Я всмотрелась в его задумчивые глаза, но у меня не было ответа. Он приблизил губы и поцеловал меня с удивительным уважением. Его прикосновения оставались мягкими, а глаза — закрытыми. Это продолжалось только мгновение. Когда он отстранился, я почувствовала, что он хочет гораздо большего. Я не могла дать это ему. Мое сердце против моей воли было давно отдано другому. Я хотела забрать его обратно. Особенно, когда мысль о Синклере с Софией причиняла такую боль, словно кто-то поливал кипятком мои внутренности. Тем не менее, было слишком поздно.
— Иди. — Он опустил руки и дернул подбородком вверх.
Я обернулась, а Люций шлепнул меня по заднице. Я вскрикнула от боли.
Он поднял руки вверх, но ухмылка уже играла на губах.
— Извини. Я заслужил хотя бы что-то за свои проблемы.
Я поднялась по ступенькам, хотя они показались куда более неровными, чем обычно. Оказавшись в комнате, сняла с себя все, кроме трусиков, надела майку и шорты. Залезла в кровать и стала ждать.
Потом поняла, что пригласила гадюку в постель, пока мозг затуманило пьяной похотью и грустью. Перевернулась и сползла на пол. Вытащив нижний ящик, нащупала свой нож, желая холодного успокоения, которое он обеспечивал одним своим нахождением там. Син вернул его мне после рождественского суда, его кровь высохла на лезвии.
Он был спрятан за дно ящика. Рядом со знакомым металлом я почувствовала что-то еще. Лист бумаги. Зажала его между большим и указательным пальцами и достала. Включив лампу, прищурилась от яркого света и уставилась на бумагу, пока не рассмотрела неясный почерк Сина с уклоном.
Доверься мне. Все, что я делаю, — ради тебя и Тедди.
Я смотрела на буквы, пытаясь приписать им какое-нибудь возможное значение в надежде, что одно из них окажется правильным. Он говорил о Софии? О его нахождении с ней ради укрепления своей будущей позиции как Суверена? Я покачала головой. Если бы он хотя бы поговорил со мной, а не сбежал с ней, я могла бы рассказать ему о предложении Кэла, о том, что у меня уже был ключ к победе.
Слова снова расплылись, когда мои глаза начали закрываться сами по себе. Алкоголь и усталость боролись во мне, но я засыпала независимо от того, что побеждало. Сунула листок в тумбочку и заползла обратно в кровать, забыв о ноже. Довериться Сину — это все, что я могла. Другого выбора меня лишили. Я решила довериться ему, как только покинула дом моего отца. В этот же момент я принесла себе самое большое мучение.
Минуты шли, и я задремала. Проснулась, когда ощутила движение на кровати. Холодный воздух коснулся меня, когда Люций залез в постель. Он подтянул мое одеяло повыше и просунул предплечье мне под шею, притянув меня к себе.
— На тебе нет рубашки. — Я положила голову ему на плечо и все равно провела рукой по его животу. Я слишком устала, чтобы переживать о том, как ему пришлось разбираться с эрекцией, или беспокоиться об отсутствии на нем рубашки. Может, простое теплое тело рядом со мной могло бы сдержать кошмары.
— Какая ты наблюдательная. Я сплю голым.
Я пыталась отодвинуться.
— Успокойся. Ради тебя я надел боксеры.
— О. — Я снова прижалась к нему и медленно провела пальцами, чтобы проверить. Они встретились с тканью на его талии.
Люций погладил мои волосы.