Суверен (ЛП)

Он отпустил мою руку и похлопал по ней.

— Скоро вернусь, чтобы проверить тебя. — Тедди поднялся с кровати, двинувшись к двери. — Я сожалею об этом.

Я не могла ответить. Не могла сказать, что все в порядке или объяснить. Дверь закрылась, и Рене села на кровать рядом со мной.

— Это правда? Он с Софией?

Рене вздохнула и разгладила одеяло на моих ногах.

— Да.

Ее сдержанность говорила, что она знает больше. Рене всегда знала больше.

Хватит с меня неведения, когда то, что осталось от меня, начинает дрожать и разрушаться.

— Скажи мне.

— По-моему, тебе стоит отдохнуть…

— Скажи мне! — Я ощутила привкус меди во рту, и горло взялось огнем.

— Я... я слышала, как они разговаривали. Они уезжают в аэропорт. — Рене убрала волосы с моего лица и положила компресс на щеку. — Они уедут на два месяца. Ей нужно проверить какой-то семейный бизнес Оукмэна в Париже в течение двух недель, и они намерены провести остальное время в Каннах.

Смех попытался вырваться из моих легких. Не удалось. Вместо этого он превратился в задушенный звук, который больше походил на рыдание. Синклер провел меня через этот дом кошмаров, а затем уехал в отпуск с дочерью того, кто был архитектором всего ужаса.

— Уверена, что он делает только то, что во благо.

— Во благо? Да уж. — Я была рада, что не могла видеть ее лицо, потому что, возможно, попыталась бы выцарапать ей глаза.

— Ты должна понять. У них свои традиции, свой путь. Я не сомневаюсь, что София играет с властью. Так они живут. Подумай, что это может значить для семьи, если они…

— Убирайся. — Я не буду слушать подобное еще и от нее. Стратегия, ложь и обман были качествами Сина, но не Рене.

— Я не закончила с твоим...

— Уйди!

— Пожалуйста. — Она опустила руку. — Я не хотела тебя обидеть. Только объяснить. Я просто хочу помочь.

Никто не мог помочь мне или кому-либо, кто попал в это проклятое состязание. Но Рене обладала некой информацией. Я сделаю что угодно, если это будет означать, что она откроет ее мне.

— Скажи мне… — я сглотнула, горло щелкнуло и сжалось от усилия. — … что на последнем суде. Или убирайся.

Женщина молчала, казалось, несколько минут. И наконец-то заговорила.

— Каждый год что-то разное. Что-то всегда новое.

— Уходи. — Мой голос перешел на шепот.

Она поднялась, но нерешительно осталась стоять рядом с кроватью. Я чувствовала, как она заламывает руки.

— Есть тема, которая не меняется. Любовь.

— Любовь? — Слову не было места среди этих людей. Оно было бессмысленным.

— Да.

— Что случилось в твоем году?

— В моем году… — она прочистила горло. — В моем году меня заставили выбирать из двух любимых мною, кому я буду вынуждена причинить боль. Это все, что я скажу. Я не могу переживать это снова, даже ради тебя.

— Рене, пожалуйста.

— Нет. Это тебе не поможет. А только причинит боль мне. Я уже рассказала все, что тебе нужно знать. Что ты любишь? То они у тебя и заберут. — Ее юбка зашуршала, когда Рене обошла мою кровать и вышла через дверь, тихо закрыв ее за собой.

Они уже так много отняли. Что еще осталось? Что я любила? 

Глава 16

Стелла

Я медленно шла на поправку. Сначала зажили синяки, потом пальцы. Сломанное ребро и рука болели дольше, хотя гипс сняли. Боль исчезала по мере того, как я отдалялась от суда, но ночные кошмары никуда не делись.

Тедди приезжал каждые выходные, привозил мне угощения из Батон-Ружа. Он больше не упоминал о Сине, но гнев его бурлил на поверхности. Я не могла объяснить ему ничего, как бы ни хотела. Правда уничтожит парня так же, как и всю его семью.

Дмитрий улетел в день суда, а я вернулась к своей рутине. Облегченная версия — легкие упражнения и обычное плавание, чтобы помочь телу окрепнуть.

Я часто гуляла по дому, солнце припекало все жарче с каждым днем, пока весна переходила в лето. Каждый раз, проходя мимо запруды или домика в лесу, я чувствовала напряжение в сердце. Но Син исчез.

Он не звонил и даже не разговаривал с Тедди. Отдыхал на пляже с Софией. Согревала ли она его постель ночью? Думать иначе с моей стороны было бы глупо. Боль, вызванная осознанием, просто наслаивалась как песчинки в часах. Она хоронила меня, время давило сверху, поскольку каждая секунда приближала к финальному суду.

После одной из таких прогулок я направлялась к лестнице, когда увидела Люция, ждущего меня на парадном крыльце со стаканом скотча в руке.

— Что? — Я вытерла пот со лба тыльной стороны предплечья.

— У меня есть новости. — Он смотрел вперёд на дубовую аллею. — Сядь.

Меня пронзило тревогой.

— Тедди?

— Нет, он в порядке. — Люций похлопал рядом с собой по сиденью качелей.

Подумав несколько секунд, я села, свесив ноги, когда Вайнмонт мягко качнул нас.

— Син звонил. — Он сделал большой глоток из стакана.

Я старалась не тратить время на размышления о том, что делал Син, старалась не представлять его с Софией. Все еще хотелось верить, что его ухаживание за ней — всего лишь дань победе. Это больно, пусть это и бравада. Каждый день без звонка или хотя бы письма приводил к тому, что мой огонь надежды угасал.

— Что такое? — Я сохраняла спокойствие.

— Они с Софией вернутся через три дня.

Я уперлась ногой в землю, остановив движение качелей.

— Прервут путешествие?

— Да.

— Зачем?

— Я не уверен. Он сказал, что они возвращаются, и чтобы подготовили дом для гостей. — Люций не смотрел на меня, его взгляд все еще блуждал между дубов.

В животе заворочалось предчувствие.

— И?

— И он привезет ее сюда с собой. Хочет встретиться с Оукмэнами и несколькими другими семьями. Чтобы произвести впечатление на всех.

— Чего ты мне не договариваешь?

Далекий раскат грома сообщил о надвигающейся грозе. Дни стремительно приближали лето, изменчивая погода подражала волнению в моей душе. Ясное и солнечное превращалось в темное и штормовое за считанные минуты. Вместо ответа Люций поболтал напиток в стакане.

— Люций?

— Ничего такого. Это все. — Он прикончил виски, теплый ветер шевельнул каштановые волосы. — Я просто хотел, чтобы ты знала, что она будет здесь с Сином. Вместе. И он хочет приветственную вечеринку по случаю приезда, и чтобы ты выглядела на миллион долларов. — Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке. — Это ведь не сложно.

Люций повернулся, чтобы посмотреть на меня, наконец, дав мне мельком увидеть свои небесно-голубые глаза.

— Как твои дела?

Я изучала его лицо — квадратную челюсть и полные губы.

— А что?

Он поставил стакан на маленький столик и провел рукой по спинке качели.

— Разве нельзя спросить, как у тебя дела без каких-либо скрытых мотивов?

Я дернулась, чтобы встать.

— Подожди. Я не собираюсь ничего делать. Просто хочу поговорить.

Выгнула бровь, глядя на него.

— Поговорить?

— Ага.

— Уверен?

— Конечно, — улыбнулся мне в ответ.

Хоть я и знала, что он не способен на такой невинный жест, мне было все равно. Любой контакт, если он не был связан с уловками Рене или жалостью Тедди, был более чем желанным. Я расслабилась и позволила Люцию раскачать нас вперед и назад. Цикады стрекотали на деревьях, среди травы, выкошенной алмазным узором. Несмотря на его желание поговорить, мы некоторое время сидели молча, слушая только ритмичный скрип качелей.

Расслабившись на подушке, я подогнула ноги под себя и позволила Вайнмонту раскачать нас. Движение успокаивало и, несмотря на общее прошлое, его присутствие тоже. Я положила голову на его предплечье и закрыла глаза. Мы качались, пока солнце садилось за верхушки деревьев, а раскаты грома становились все громче. Дождь принес аромат ветра, когда далекие вспышки молнии осветили небо.

— Чувство такое, словно сейчас мы должны попивать мятный джулеп или что-то в этом роде.