Страница 12 из 17
Если в фастфудах я всегда чувствовал себя новичком (тогда это слово в Лондоне не имело негативной коннотации), то в Starbucks я разделял новизну открытий вместе с другими участниками команды. Портье в старинной гостинице, где уклад жизни проверен временем и обжалованию не подлежит, или молодой отельер, открывающий вместе с единомышленниками современный бутик-отель, – и то, и другое по-своему увлекательно, но прочувствуйте разницу, какую ощутил я.
Год, проведенный в Starbucks после демобилизации из армии полковника Сандерса, был грандиозной школой прокачки навыков общения и одним сплошным психологическим тренингом. Какие только персонажи мне не попадались, какие типажи! Задолго до выхода бестселлеров я знал, «Как разговаривать с кем угодно» и что такое «Фантастические твари, и где они обитают». Всякое бывает, да и Starbucks это, по сути, срез общества, его зеркало. Но все же основной категорией посетителей была романтичная креативная молодежь полубогемного толка. С ними было не только интересно общаться, но и наблюдать за ними, как за участниками реалити-шоу. Ведь день за днем постоянные гости кафе разыгрывали чуть ли не сцены из ситкома. Кофе – средство коммуникации, и Starbucks был ярким тому подтверждением.
В принципах подбора персонала Starbucks, конечно же, превосходил KFC. Стиль работы кофейни и подход к мотивации сотрудников привлекали сюда людей интересных и яркоокрашенных. Для меня все это было каким-то инновационным, непривычным. Starbucks был гремучей смесью, в которой кипела мощь амбициозной молодой компании. В ней люди мечтали о ненасильственном захвате Вселенной (не меньше!) и не были пока испорчены строгим корпоративным уставом. Я был счастлив и горд стать частью этой команды-семьи.
Глупо игнорировать простую истину – мы те, кто нас окружает. Перейдя из KFC в Starbucks, я словно бы вернулся с рисовых полей Шри-Ланки в самое сердце Лондона. Разительный контраст был налицо. Во всех смыслах этого слова. Мне даже потребовалось некоторое время на акклиматизацию, чтобы затем с головой погрузиться в мир модной продвинутой молодежи из Швеции, Германии, Англии, США, Франции, Канады и Аргентины. Это были красивые, интересные люди, говорившие на хорошем английском, а не на той непереводимой игре слов, акцентов и диалектов, к который я привык. В нашей в полном смысле слова интернациональной команде каждый был яркой краской, привносившей в единое полотно какую-то неповторимую лепту, собственный стиль и примету страны, из которой он родом. Это было воплощением задорного, дерзкого мультикультурализма, бурлящего, как и сама жизнь вокруг нас. Нас мучила жажда новизны, впечатлений и прекрасного во всех его проявлениях – искусство, театр, кино… Мы вместе отмечали все национальные праздники друг друга. А теперь попробуйте прикинуть, сколько поводов выпить по рюмочке… кофе у нас находилось. Мы проводили вместе выходные, и не потому, что это было предписано корпоративной культурой Starbucks (хотя она выстроена так, что максимально сближает людей), а потому что мы действительно сдружились и нам было приятно и увлекательно работать и отдыхать вместе.
Подобный командный опыт совершенно необходим начинающему хореканцу. Мы никогда не сможем овладеть искусством общения с гостем, если не будем постоянно совершенствовать свои коммуникативные навыки. Когда мы вливаемся в новый коллектив, ищем в нем свое место, мы одновременно раскрываем себя для себя же с новой стороны, нащупываем новые незнакомые для нас качества и черты своего характера. Познавать себя – что может быть увлекательнее?! Команда играет огромную роль в становлении личности. Моя прошивка в Starbucks обновлялась почти ежедневно. Я попал к людям, среди которых я испытывал внутреннюю потребность каждый день становиться чуть лучше, постоянно самосовершенствоваться и расти над собой. Если вас окружают целеустремленные и амбициозные люди, вам будут легче покоряться новые вершины. Команда – катализатор вашего личного успеха. Успехи других подстегивают ваши собственные свершения, вдохновляют на них.
Я по-новому смотрел на себя и на вещи и явления, которые казались мне привычными, стал искать ответы на вопросы, которые раньше не приходили мне в голову. Starbucks стал для меня настоящей школой не только профессионального, но и личностного роста.
Шот № 9 Из бариста в бармены
Так уж вышло, что темноволосый и кареглазый таджик Нарзибеков органичнее всего вписался в компанию светловолосых и голубоглазых шведов. Среди прочих моих достоинств шведы особо ценили способность оставаться на ногах даже тогда, когда они уже давно валялись под столом. Рациональности и изобретательности у них не отнимешь, но пить они решительно не умеют. Шведским же барышням нравилось видеть во мне горячего латиноамериканца. И я не стал их в этом разубеждать. Кончилось все тем, что из-за взаимной симпатии я начал учить шведский, а лучший способ выучить новый язык, как известно, влюбиться. Моей шведской Астрид Линдгрен стала Анна Эрикссон. Кстати, по иронии судьбы, Эрикссон – девичья фамилии автора Карлсона. В общем, мне попалась самая шведская из всех шведок шведка.
Наш с Анной общий друг Фредерик делил квартиру с двумя замечательными ребятами – Алексом и Филиппом, шведом с русскими корнями из Барнаула. Они оба работали в баре при фешенебельном ресторане Avenue на Сент-Джеймс-стрит. Как-то мы с Анной оказались у них в гостях, и, слушая их, я впервые задумался о том, чтобы сменить одну стойку на другую.
Мое желание было внезапным, но каким-то отчетливым и спокойным, как план действия. Словно бы оно росло во мне все это время, крепло, и вот настал день, когда оно выкристаллизовалось и обрело внятную форму. Никаких метаний, четкое осознанное решение, подхлестнувшее мои фантазию и воображение.
Послав запрос в космос ценной бандеролью, я начал готовиться к скорой «сбыче мечт». Но шло время, а небеса все не отвечали на мои недвусмысленные запросы. Я мечтал о работе в баре днями и ночами, я надоел разговорами об этом своим близким и друзьям. И вот спустя месяц провидение ответило на мой запрос.
Помню, как в тот день Фредди появился в кафе с новостью: «Алекс и Филипп отчаялись найти себе толкового помощника…» Я чуть не упал в обморок от счастья, в считаные секунды передо мной пронеслись картинки того, как я увольняюсь и перехожу работать в бар, которым я грезил все это время. «…Поэтому я перехожу работать к ним», – это окончание реплики Фредерика обрушилось на меня как колонна Нельсона. «Отметим?» – спросил Фредди, показавшийся мне Фредди Крюгером в тот момент. Это был мой персональный «Кошмар на улице Вязов» и контрольный выстрел в голову.
Не помню, как вернулся в тот вечер домой. Я был ошарашен, оглушен и опустошен этой новостью. Однако наутро, сам себе удивившись, я встал не разбитым, а полным решимости во что бы то ни стало попасть на работу в бар. Сегодня, оглядываясь назад, мне кажется, что судьба устроила мне проверку на прочность – спасую я, погибну под обломками мечты или выживу и лишь закалюсь временным поражением. Раз вы читаете эту книгу, то знаете, что тест я не завалил.
Несмотря на уход Фредди из Starbucks наша шведская семья (шучу!) все равно поддерживала с ним связь. Мы часто собирались вместе, и я жадно слушал его рассказы о буднях помощника бармена. Он хвастал, что одних только чаевых ему хватало для аренды квартиры и в его распоряжении оставалась еще целая зарплата. Специфика работы, названия, профессиональный сленг меня завораживали.
Очень скоро Фредди добился повышения и стал полноценным барменом. Отметить это событие мы с Анной и еще тремя членами нашей шведской команды были приглашены в святая святых – бар Avenue, где Фредди должен был поразить нас своим мастерством. Признаюсь честно, это было мое первое посещение настоящего бара в самом высоком смысле этого слова.
Переступив порог заведения, я ощутил себя как в кино. Роскошный интерьер, музыка, свет, завораживающая барная стойка, удаляющаяся за горизонт, фотогеничные бармены, стоящие за ней, – я словно бы очутился в барном раю. Ощущение как будто в экономкласс продали больше билетов и меня в качестве компенсации за доставленные неудобства пересадили в бизнес-класс и приставили персональную стюардессу. Я учащенно моргал и щипал себя, пытаясь проснуться. Но все это было наяву. Яркость новизны приглушало лишь то, что и в этом счастливом сне мне хотелось быть по другую сторону барной стойки. Быть не зрителем, но творцом этого волшебства.