Страница 12 из 28
Кроме того, «легенда» Эсташа Доже какое-то время обеспечивала возможности для политического шантажа Карла II, а затем Якова II, особенно после того, как последний нашел пристанище во Франции после своего бегства из Англии в 1688 году. Таким образом, черная бархатная маска надежно скрыла государственные секреты королевских фамилий Бурбонов и Стюартов и одновременно коварные замыслы Людовика XIV в отношении родственной ему династии. Однако и эта версия до сих пор не нашла достоверных документальных подтверждений. Ну, что же, «загадка Человека в железной маске» уже просуществовала 300 лет, давая пищу умам историков и перьям писателей, почему бы ей еще не поинтриговать пару сотен лет?
Миф о Джованни Джакомо Казанове
Много ли вы знаете искателей приключений, которые бы описали свою жизнь в мемуарах, да еще так, что заставили печально вздыхать все будущие поколения женщин об утерянном галантном XVIII веке? У Казановы это получилось блестяще. Вот уже более двух столетий он своей книгой не дает угаснуть мифу, который создал собственноручно. «Это я все смешал, заморочил вас, Казанова»…
…одинокий бродяга любви Казанова. Вечный любовник и вечный злодей сердцеед. Но соблазнять не устану я снова и снова, Так и останусь бродяга один, Казанова.
Популярная песня в исполнении Валерия Леонтьева, наверное, наиболее точно характеризует великого венецианского авантюриста Джованни Джакомо (Джакомо Джироламо) Казанову, чье имя стало синонимом любви и любовных подвигов. Он жил легко и красиво, покорял женские сердца и влюблялся сам. Он ни одной ничего не обещал, но ни одну и не обидел. У дам не было претензий к этому галантному во всех отношениях кавалеру. Возможно, поэтому о нем после смерти и позабыли: ведь он был Великим любовником, а не Великим злодеем – их помнят намного дольше. Так Казанова и остался бы в безвестности, если бы не помог его величество Случай! В начале 1820-х годов мужу племянницы Казановы – Карло Анджолини – срочно понадобились деньги, и он продал за мизерные двести талеров все десять томов сочинений своего родственника. И продал их не случайному издателю, а основателю знаменитого книжного дома Фридриху Арнольду Брокгаузу. В 1822 году увидели свет первые тома «Истории моей жизни». И тихо почивавший двадцать четыре года в гробу старик восстал. Он явился в мир – юный, напористый, щеголяющий циничностью и бесстыдством, окруженный хороводом хорошеньких и не очень любовниц. Поклонниками книги Казановы стали Стендаль (одно время даже подозревали, что именно он сочинил «Мемуары»), Гейне, Достоевский. Им безудержно восхищался Альфред де Мюссе. Ему «лучший из авантюристов» казался бунтарем, не желающим покориться каким бы то ни было условностям и выбирающим стиль поведения лишь сообразно собственным взглядам, не говоря о желаниях. «Он до того правдив, что не стесняется на себя наговаривать», – писал Мюссе. С другой стороны, не стоит забывать о тщеславии и гордости – эти черты нашему герою приписывают все современники. «В том, что Казанова-авантюрист был искусным лжецом, сомнений нет, а лгал ли за письменным столом престарелый библиотекарь – вот что, напротив, не имеет никакого значения», так что разумнее всего поверить мемуаристу-писателю на слово.
Благодаря «Истории моей жизни» не только современники и современницы узнали о бурной жизни Казановы. Его история увлекала и мужчин, и женщин. Вокруг специально изданного в начале ХХ века журнала «Вестник казановистов» сгруппировались многочисленные поклонники авантюриста, доказавшие, что не только личность Казановы не вымышленная, но и мемуары принадлежат именно ему. Казановисты проявили себя настоящими детективами, годами просеивая архивные документы во многих странах, где их кумир успел «наследить». Они пытались восстановить настоящие имена возлюбленных Казановы (он был галантным кавалером и всегда давал имена в сокращении или просто изменял) и точные адреса их свиданий. Его «фаны» стремились доказать искренность человека, который в собственных мемуарах выставил себя профессиональным шарлатаном, а порой и шулером. Одновременно с обществом казановистов возникла и группа их оппонентов. Однако благодаря исследованиям обеих «партий» появились доказательства, что даже самые невероятные события, описанные в мемуарах Казановы, бесспорно, подлинны, а мелкие неточности или расхождения лишь усиливают общее впечатление их достоверности.
Миф о Казанове постепенно обрастал множеством фактов, и наконец вырисовалась биография этого неукротимого сердцееда и, как оказалось, человека, достаточно одаренного и разностороннего.
Джованни Джакомо Казанова родился 2 апреля 1725 года в Светлейшей Республике Венеция в семье известной актрисы Дзанетты Фаруси и рано умершего актера Гаэтано Казановы. Однако существуют сведения, что его настоящим отцом был венецианский патриций Микеле Гримани. Джованни Джакомо был старшим ребенком. Его три брата и сестра стали не менее известны, чем их любвеобильный брат. Франческо Казанова прославился как великолепный художник-баталист и пейзажист, одна из картин которого – «Битва в Очакове», заказанная Екатериной II, хранится в Эрмитаже. Второй брат – Джованни Баттиста, – который был портретистом, историческим живописцем и археологом, стал директором Дрезденской Академии художеств, а третий, Гаэтано, – священником и проповедником. Сестра Мария Магдалина была танцовщицей Дрезденского оперного театра.
О детских годах Джакомо известно очень мало. В основном его воспитывала бабушка, и можно было только представить, как было трудно женщине с чрезвычайно одаренным ребенком – в двенадцать лет он уже учился в старинном университете Падуи, где в 16 лет (или в 18 лет) защитил диссертацию по праву. Тем не менее дока в юриспруденции впоследствии зачастую нарушал законы и неоднократно попадал в тюрьму. В Падуе он поначалу жил в пансионе у доктора Гоцци, который, кроме знакомства с науками, давал ему еще и уроки игры на скрипке, что в трудное время тоже пригодится Казанове. Странно то, что, получив юридическое образование, Джакомо избирает стезю священника. Но проповедника из гулены и выпивохи не получилось: пьяный обморок прямо на кафедре вынуждает его уйти из церкви Сан-Самуэле, однако рясу он так и не снял. Казанова перебрался на остров Мурано в семинарию Сан-Киприано, откуда его через некоторое время со скандалом исключили за неподобающее духовному лицу поведение – обилие любовных связей.
Джакомо тут же резко сменил курс и поступил на военную службу в качестве адъютанта командующего флотом. Затем в 1746 году следует еще один крутой поворот, и вот Казанова уже рядовой скрипач в венецианском театре Сан-Самуэль. Говорят, что он даже помогал знаменитому Антонио Вивальди в сочинении ораторий – наверное, в перерывах между любовными похождениями. Но на этом сюрпризы только начинаются. Однажды Казанова вернул венецианскому сенатору Маттео Джованни Брагадини оброненное им письмо. В знак благодарности тот предложил подвезти Казанову на своей гондоле. В пути у сенатора случился удар. Казанова приказал остановить гондолу и разыскал врача. После оказания первой медицинской помощи Казанова доставил больного домой, куда немедленно прибежали двое друзей сенатора – венецианские патриции Марко Дандоло и Марко Барбаро. Оценив действия врача, Джакомо понял, что тот неправильно лечит пациента, и на глазах у патрициев немедленно принялся за дело сам. Неизвестно, что и как делал Казанова, но наутро сенатор чувствовал себя превосходно и стоял уже на собственных ногах. Казанова стал его «приемным сыном», тем более что его каббалистический метод и познания в алхимии убедили друзей-патрициев, что Джакомо – великий маг. Он еще не раз использовал свой каббалистический метод: так, будучи уже в Париже, Джакомо пообещал возродить мадам д’Юрфе в ее собственном ребенке, зачатию которого поспособствует «собственноручно». Эта уловка принесла ему существенную прибыль.
Теперь, как «приемный сын» патриция, он был богат и мог вести беззаботную жизнь, параллельно занимаясь магией и предсказаниями. Сам он писал так: «Я был не беден, одарен приятной и внушительной внешностью, отчаянный игрок, расточитель, краснобай и забияка, не трус, поклонник женского пола, ловкий устранитель соперников, веселый компаньон… Я наживал себе врагов на каждом шагу, но я умел постоять за себя и потому думал, что могу позволить себе все, что угодно». Однако покровители Казановы опасались, что развернувшего активную деятельность Джакомо инквизиция может обвинить в богохульстве и чернокнижии, и, наделив его средствами для безбедной жизни, посоветовали на время удалиться из Венеции.