Может, поиграем?

А он, именно, пожалел несчастную девушку, оказавшуюся в неизвестном ей мире, в чужом теле, среди непонятных ей существ. Он проникся ее страхом смерти, который ей пришлось испытать. Прочувствовал боль, которую она натерпелась, когда ее тонкую шею сжимали до хруста.

Но что потом?

Разве, сейчас, он снова жалеет ее? Или себя, что теперь на веки вечные придется остаться в женском теле, а его народ будет оплакивать погибшего «короля»? А его сын? Разве, теперь он сможет ему доказать, что на смертном одре будет лежать не Владыка лесных эльфов, а дева из далеких земель?

«Мирослава» подняла голову и посмотрела в сторону Леголаса, сидящего за столом. Принц невидящим взглядом перебирал бумаги, в которых было расписано, сколько и какого материала необходимо, чтобы восстановить архитектуру Итилиэна. Сколько провизии придется запастись, чтобы прокормить прибывших в этот край. Но мысли не складывались.

Леголас вспоминал последний день, перед тем как Тауриэль покинула Эрин Ласгален.

— Спасибо вам за все, мой принц, Владыка отпустил меня с миром, пожелав найти спокойствие. — В зеленых, поддернутых пеленой глазах, не было ни одной эмоции.

Эльф знал, эти формальности, стражница с удовольствием бы пропустила, вскочив, наконец, на коня и рванув как можно скорее к берегу, где отправляются корабли в Валинор.

Принц поджал губы, стараясь сохранить спокойствие. Он бы взял сейчас ее за руку, попросил бы остаться. Но она лишь сухо улыбнется и покачает головой. Все давно бессмысленно. С тех самых пор, как в темницах его отца появились гномы. Тогда, принц потерял всякую надежду завоевать сердце рыжеволосой, непокорной эльфийки. А сейчас, ему лишь остается учтиво склонить голову. Что он и сделал, прижав руку к сердцу.

— Прости меня, Леголас. — Принц не поверил словам, сорвавшимся с губ Тауриэль.

Эльф тут же поднял глаза на заостренное лицо. Девушка смотрела прямо, с сожалением и нежностью. Принц никогда не видел у нее такого взгляда.

— Наверное, стоило, вопреки словам твоего отца ответить на твои чувства, — тяжелый вздох, она продолжила.— Я бы, скорее всего, пережила бы только упреки и осуждения Владыки. Но таких мук не знала. — Она на секунду замолчала.

Леголас затаил дыхание. А в зеленых глазах блеснули слезы.

— Но знаешь, я не жалею не секунды, что отдала свое сердце ему. Пусть и гном, пусть смертен, пусть и умер. Но не жалею. И может быть, Эру позволит, наконец, мне с ним воссоединиться. А Ауле благословит нас, ведь слишком долго ждала. Так, что, прости меня. Прости, что тебе пришлось, молча наблюдать, неспособный мне помочь. Но посмотри, Леголас, твоя судьба иная и более благородная, нежели любовь с дикой эльфийкой. Не отступай от своих целей. — Тауриэль отступила на пару шагов назад. — И я безмерно благодарна его величеству, за его заботу. Он действительно лучший король, который достоин своего леса. Его место тут, но это страшная ноша, остаться в этих землях в одиночестве. — Тауриэль опустила голову.

Леголаса смутили последние слова.

— Зачем ты это говоришь?

— Эта девчонка, Мирослава. Я в ней сомневалась до самого конца. Она слишком мало пробыла тут, невозможная, казалась, несобранной, легкомысленной, грубой. Но. — Тауриэль широко улыбнулась. — Ее место - рядом с Владыкой.

Леголас тоже улыбнулся. Все встает на свои места. Тауриэль больше не будет страдать, и сейчас он видел, как дева счастлива. Принц понял слова стражницы. Его место в Итилиэне, это его миссия, цель. А дальше, и он сможет обрести покой, оставив Арде кусочек вековой истории. А Трандуил. Отец сам поймет, что ему нужно. Сын давно уже вырос, больше нет смысла окружать последнюю свою кровь такой опекой. Пора, наконец, открыть глаза.

Тауриэль покинула Эрин Ласгален, чтобы отправится навстречу своему счастью и спокойствию.

Вот только есть ли смысл, в словах рыжеволосой стражницы теперь? Король умирает, принцу придется оставить свои задумки и сесть на трон. Рядом с ним несравненно будет Синголо, чтобы поддержать, направить, дать совет. Мирослава? Кто она? Он так мало ее знает, но уже успел отметить, какая усердная девушка. Сколько ей лет? Порой складывалось ощущение, что столько же, сколько и отцу.

И все же, все неправильно. Почему отец умирает? Что произошло? Горе? Отчаяние? Что сподвигло к тому, что фэа гаснет? Это просто не его отец! Это не тот эльф, который пережил боли больше, чем каждый из эльфов обширного лесного королевства!

Принц вышел из-за стола и просто ушел, не сказав никому ни слова.

После того, как двери захлопнулись, Синголо ожил, доселе, никем незамеченный, словно статуя.

—И что теперь, ваше величество? — Синголо встал и прошелся по комнате.

— А мне, откуда знать? — «Мира» так же встала с места, подошла к окну и привалилась на раму, вглядываясь вдаль.

— Ты меня удивляешь, друг, все слишком очевидно, не находишь?

— Я тебя не понимаю. — «Золотоволосая эльфийка» не повернула головы.

— А вот я не буду тебе объяснять. Прекрасно ты меня понимаешь, Трандуил. — Синголо раздраженно взмахнул рукой и тоже покинул помещение.

«Мирослава» какое то время все еще смотрела на недостроенные арки и переходы, снующих повсюду рабочих. А сейчас, все королевство молится. Молится за него. Проходя мимо эльфов, в каждом взгляде улавливалась боль. Каждый эльф надеялся, что король вернется. От этого осознания становилось тепло.

Но это все пустое. Ведь он-то жив! Вот, посмотрите, глупцы, ваш король жив и здоров! Но сколько пройдет времени и сил, прежде, чем все это осознают? Страшно подумать. А ведь там, в лихорадочном бреду и ужасе метается по постели одинокая чужеземка. Она будет существовать только в его мыслях, его воспоминаниях. Для всех Мира - жива. Но только Трандуил будет знать, что золотоволосой девы больше не будет существовать.

«Мира» целенаправленно устремилась в покои, где сейчас лежал «Трандуил». Со всей серьезностью и уверенностью «Мирослава» открыла двери.

«Ороферион» сидел в постели, сложив руки перед собой, разглядывал мерцающие пылинки в свете закатного солнца.

Сердце подскочило к горлу и тут же упало вниз. Сон ли? Померещилось? Нет, вот сидит, смотрит пустым взглядом, задумчиво, отчужденно, словно внутрь себя. «Трандуил» повернул голову в сторону дверей, заметив ошарашенную «Миру», слабо махнул рукой. «Дева» не могла сдвинуться с места.

— Ваше величество, хотите анекдот? — Не дождавшись ответа, продолжил «Владыка».— Встретились человек и эльф. И человек говорит: «Эльф, ты похож на девочку», а эльф ему отвечает: «Для вас люди, все похожи на девочек. Взялись же от куда-то полуорки, полуогры…» Человек сердито: «Эй, замолчи!» А эльф: «Полудраконы, кентавры…». Человек: «Остановись!» Эльф: «Русалки….».

«Мира» даже не улыбнулась, медленным шагом направившись к постели. А «Трандуил» сам посмеявшись над своей шуткой, но, не добившись эффекта, продолжил.

— Ну ладно, еще один знаю. Эльф: «С Востока орки!». Человек отвечает, оглядев разношерстную армию: «Конницей их!». Эльф посмотрев на гномов: Какая же у гномов конница?» Человек, кашлянул : «Маленькая! Понница!»

«Мира» осматривала лихорадочным взглядом «эльфа» перед собой, потянулось рукой к лицу. «Ороферион» захихикал, но потом надул губы, посмотрев изподлобья.

— Не любите анекдоты? — Улыбка спала с лица, как только «король» взглянул в медовые глаза.

— Жива. — Прошелестела «Мира», сев на край кровати, дотронулась до лица «Владыки».

«Трандуил» грустно улыбнулся, взяв руку «девы» в свою ладонь, отвел от щеки.

— Мне снилось, что я умирала, снова и снова. Коля душил меня, воздуха не хватало. Я хотела жить. Сильно. Сбросить потные руки с себя и бежать без оглядки. — Льдистые глаза, уверенно направили свой взор на рассеянную «девушку».

«Король» ласково улыбнулся, погладил тыльную сторону руки в своих ладонях.

— После, наверное, двадцатого раза, я поняла, что это бесполезно. Мне было суждено умереть. Я столько раз стояла на грани. Меня насиловали и резали ножом. Избивали так, что приходилось увозить на скорой. Грабили. А я чудом спасалась. Вылечивалась, проходила курсы с психологом не раз. Говоря себе: «Ну, жива, и, слава богу». И все же. Умерла. Оказалась тут. Все равно, избежала смерти, как видите.— На какое-то время Мира замолчала. Подняла руку, чтобы взять в свои ладони уже обе руки «девушки». — Я смеялась Коле в лицо, пока он душил меня в последний раз. Потому, что смирилась с неизбежным. Хохотала, как никогда, потому, что знала. Сколько не молись, а все равно убьет. Ваше величество…— «Трандуил» крепко сжал маленькие ручки в своих теплых ладонях.