Страница 97 из 110
- Ничего.
- А если конкретно? – переспросила она мягко. – С тобой что-то не так?
- Мам, да все в порядке! – выдохнула я. – Ну, у нас командование поменялось, столько разных перемен и все такое...
- Точно? – усмехнулась мама в трубку. – Что ж, я рада, если это так... Питер расстроился, он скучает по тебе...
- Скажи, что я его люблю, - произнесла я абсолютно искренне. – И тебя люблю, мам. Со мной все будет хорошо. Я же сильная девочка.
- В этом я ни капельки не сомневаюсь, - Снова усмешка: внутри снова все сжалось от боли. – У тебя там отбой, да?
- Ну почти... - сказала я, радуясь, что можно сменить тему. – Ты зачем звонишь? Что-то новенькое или просто так?
- До нас тут дошли слухи, что в городе серьезно заинтересовались вашим Гарнизоном, - сообщила мама, не меняя тона. – На окраине нашли девочку, которая заявила, будто она оттуда...
У меня подкосились ноги.
Элли!
- Правда, что ли? – спросила я спокойно, хотя внутри снова взорвался целый боезапас, и осколки разлетелись во все стороны. – И что... что еще ты знаешь?
- Ровным счетом ничего, - Я прямо представила, как она развела руками; вернее, одной рукой, так как во второй держала телефон. Или все-таки двумя, ведь она любит зажимать трубку между плечом и щекой?.. – Так говорят. А еще говорят, что город скоро освободят. Стороны приходят к перемирию. Обстрелы почти прекратились.
- Да ты что!..
После стольких лет...
Прозвенел сигнал к отбою. Мы попрощались, и я положила трубку. Мамины слова осколком врезались мне в грудь – туда, где еще не затянулись шрамы на сердце. Оно снова кровоточило. Это не прекращалось уже очень долго.
Шестое октября стало всего еще одним днем в календаре. С самого утра те, кто был допущен, помчались в гостевую – встречать родных. Я осталась сидеть в комнате, кое-как справившись с желанием заглянуть туда хотя бы одним глазком. Это было бы самым худшим наказанием для меня – видеть все эти радостные лица, счастливые улыбки и слезы воссоединения. Даже у Касси внезапно объявилась какая-то то ли родная, то ли двоюродная тетка, которая неожиданно приехала к ней. Оказалось, что из всего нашего сектора одинокой осталась лишь я одна.
В полдень ко мне заглянул Илай.
- Сидишь? – поинтересовался он неловко. Я кивнула. – Может... пойдем хоть потанцуем, а?
- Потанцуем? – усмехнулась я горько. – Среди всех этих людей... я одна, как проклятая... ни семьи, ни чести...
- Я твоя семья, - сказал он, подошел и сел рядом. – Если ты этого захочешь, я буду твоей семьей. Хотя бы на сегодняшний вечер.
- То есть это значит «настало время выйти в свет с новой подружкой»? – съязвила я, сама не понимая, почему.
- Ну да, ты у меня не первая, - Он накрыл мою руку своей. – Но давай так, чтобы последняя, ладно? То есть это значит... замуж за меня выходи.
- Шуточки у тебя... - Я встала, поправила уже отросшие волосы. – Если так, то пошли лучше потанцуем.
Итак, еще один аргумент в копилку доказательств «почему Тара Темпл – дура»: ей предложили выйти замуж, а она решила выйти потанцевать.
Мы пришли в зал, с которого все и началось – зал, где проходила вечеринка для посвященных. Это было так давно, что казалось, будто прошла целая жизнь. Но даже если это и не так, то один факт никто не смел бы отрицать: между девочкой, которая облила «индюка напыщенного» коктейлем и девочкой, которая смешала свою кровь с его слезами, пролегала пропасть... По залу рассредоточились счастливые парочки и целые семьи – отцы и сыновья, матери и дочери, братья и сестры. Играла музыка, и мелькание огней создавало какую-то особенную, дурманящую атмосферу счастья. Не было никого из руководства, но на наше с Илаем совместное появление никто толком не обратил внимания. Ну, пришли парень с девчонкой – первые и последние, что ли? Это было странно, но приятно – не чувствовать себя в центре внимания.
Одна из сестер-блондинок сидела на коленях у высокого темнокожего парня с ослепительной, как в рекламе, улыбкой, а он нежно гладил ее волосы. Логан и его мама, совсем молодая белокурая красавица, остановились у бара и вполголоса обсуждали меню. Касси и ее тетка уселись в самом уголке и довольно мило о чем-то беседовали. Мы же с Илаем медленно двигались в такт старой, как мир, и непривычно печальной песне, которая совсем не подходила к этому событию. Я вспомнила – это песня из давно забытого ретро-фильма о молодом художнике и красивой девушке, которая была чужой невестой, но они все равно полюбили друг друга. Полюбили друг друга на огромном корабле – и вместе с кораблем пошли ко дну... Или нет? Или, может, ко дну пошел только он, отдав ей свое место на спасательном плоту? Да, только он...
Так что же это, если Гарнизон пойдет ко дну, то он утащит Илая вместе с собой, а я останусь одна?
Не хочу!
- Илай, послушай, - начала я, прижимаясь к нему. – Ты знаешь эту музыку? Знаешь, про что она и откуда?
- Конечно, знаю, - ответил он с усмешкой. – Боже мой, Тара, не знать «Титаник»! Думаешь, я совсем допотопный динозавр?
- Как будто это про нас с тобой, - сказала я задумчиво. – Как будто это сигнал. Как будто смысл, как будто знак... про нас... про всех.
- Любимая, тебе мерещится вселенский заговор даже там, где его в помине нет, - снова усмехнулся Илай и поцеловал меня в лоб. – Милая, это просто песня. Просто красивая песня... под которую ты танцуешь, как просто красивый слон!
Я хотела улыбнуться и даже подколоть его в ответ, но не успела. До боли знакомый звук, как лезвие, резанул меня по ушам и затих где-то в глубине черепной коробки.