Слепой дракон

— Знаете, Карлус, вместо каминов лучше портальные зеркала установить… — подумав, предложил Северус.

— Почему?

— Потому что камины не во всех маггловских домах установлены, тогда как зеркала в пол у всех есть. К тому же нужно учесть и квартиры в многоэтажках, где камины просто не запланированы архитекторами. Проходить будут, конечно же, только волшебники и только по паролю, вот, например, мисс Грейнджер говорит слово-пароль… э-э-э, «книга». Зеркальный портал открывается, она входит в него и выходит, скажем, в прихожей из гардеробного зеркала в своем доме. И обратно так же.

— М-м-м… весьма интересная идея, Северус, надо бы её обдумать…

====== Сорок пятая глава. Плюсы и минусы реформ ======

Прибыв на платформу девять и три четверти, Гарри был атакован восторженной Полумной с ошеломительной новостью — к ней вернулся феникс! Гарри «удивился» и спросил:

— А разве он улетал?

Девушка стушевалась, смущенно пояснила:

— Да, он улетел куда-то полтора года назад, а этой зимой вернулся. Я не говорила, потому что не знала, как сказать тебе и при этом не расстроить. Прости, пожалуйста.

Уже в купе Гарри бросил на птичку неприязненный взгляд и прошипел:

— Ну и как тебе там, в Южной Америке, живется-поживается, скотина ты пернатая?

Регулус опасливо съежился — одно дело, слушать нотации от маленького мальчика, и совсем другое, испытывать терпение пятнадцатилетнего верзилы. А Гарри и правда запросто теперь может свернуть ему тощую шейку, вон как кулаки разминает. Косясь на нервные пальцы, которые то разжимались, то сжимались во внушительные кулачищи, феникс на всякий случай забился за хозяйку и теперь тревожно выглядывал из-за ее плеча, тоскливо-просяще курлыкая, мол, успокойся, парень, не нервничай... Гарри же красноречивым взглядом сообщил ему, что он успокоится, но сначала придушит одного пернатого предателя, отведет душу, и тогда он будет та-а-акой споко-ойный… Папа Римский обзавидуется.

Отъехала купейная дверь, и к ним заглянули Рон, Драко и Трейси. Гарри кивком пригласил входить — пятеро человек ещё могут поместиться в шестиместном купе. Новоприбывшие уселись напротив, Рон так и впился своими зенками в толстую крысу, сидящую на коленях у Гарри. Оценил зверушку и ляпнул:

— Слушай… а подари мне его!

Гарри закашлялся. Драко отвесил Рону крепкий подзатыльник:

— Осади своих гиппогрифов, рыжий бездельник! Крысы вообще-то денег стоят.

Гарри отдышался, пересадил Пита с колен на плечо и возразил:

— Он не мой питомец, меня дедушка попросил за ним присмотреть. Поэтому я не могу его тебе отдать, Рон.

— Какой дедушка? — не понял тот. — Разве у тебя есть дедушка?

Гарри разозлился — ну ни капли такта в этом рыжем обормоте! — смерил Рона уничижительным взглядом и прорычал:

— Есть дедушка, есть. Карлус Поттер.

— А разве он не помер? Я слышал, что все старшие Поттеры от драконьей ос… — договорить он не успел. Разозленный Гарри впечатал свой кулак в веснушчатый нос рыжего кретина и… ох, какое же это облегчение, вмазать в чью-то рожу от всей души! Иначе говоря, Рону не повезло, он просто попал под горячую руку, Гарри же ещё до этого был взвинчен, так и хотелось обо что-нибудь почесать кулаки, но птичку жалко. Так что Рон, можно сказать, удачно подвернулся, начал говорить бестактные гадости… вот и нашелся выход для гнева. Нос был безнадежно сломан, и темная кровь брызнула фонтаном, заливая грудь и руки, которые потрясенный Рон прижал к разбитому лицу. Регулус судорожно сглотнул, ясно отдавая себе отчет в том, что было бы, возьмись Гарри за него. Драко хмыкнул, колданул Анапнео и Экскуро, после чего поднял Рона за шкирку и вытолкал из купе. Что интересно, тот не стал рваться обратно, а благоразумно убрался прочь. Сев на место, Драко проговорил больным голосом:

— Ну никогда этот идиот газет не читает! Иначе бы давно знал о фарфоровом заводе «Поттер, Блэк и ко», недавно открылся ещё один в Аргентине.

При этом Гарри бросил пронзительный взгляд на Регулуса, от которого тот стал ещё меньше и спрятал голову под крыло. Потому что больше некуда, он — не страус и песка в купе нет. Но Гарри, к счастью, уже отвел душу, так что бедолага феникс благополучно доехал до Хогвартса целым и невредимым, не считая нескольких погибших нервных клеточек.

По прибытии студенты как-то не сразу заметили, что в Большом зале произошли кое-какие перемены, проголодавшиеся вусмерть студиозусы сначала хорошенько наелись и только потом соизволили посмотреть по сторонам и запоздало поздороваться с педсоставом и директором. Вот только… Дамблдора-то на месте не оказалось, вместо него на месте директора в середине восседал совершенно незнакомый мужик. Тот, дождавшись внимания к своей персоне, поднялся с массивного дубового стула (а где золотое кресло, вечный атрибут всех директоров Хогвартса?), оперся руками о столешницу, обвел прозрачно-серыми глазами замерший зал и негромко сообщил:

— Здравствуйте, ребята, меня зовут Карлус Поттер. Я ваш новый директор и преподаватель истории. Профессор Биннс будет развеян в ближайшие выходные, прочие призраки, желающие упокоиться, могут присоединиться к ритуалу.

Замолчал и сел. А в зале продолжала висеть ошарашенная тишина, многие даже челюсти потеряли. Ну, их, наверное, можно понять, да? Уезжая на каникулы, они видели привычного до оскомины Дамблдора с его вечной серебряной бородой, приезжают с каникул, а тут такое… куда старый директор делся?

А тут по проходу между факультетскими столами ещё и псина пробежала. Здоровенная черная зверюга, похожая сразу и на ньюфа, и на волкодава, с горящими желтым огнем глазами, тяжелой рысью протрюхала к профессорскому столу, обогнула его и, пройдя к директору, уселась на пол, вывалив алый язык и на целых два фута возвышаясь над столом. Ступор был полнейшим. И внезапно раздавшийся детский рев был полной неожиданностью для всех. Студенты и профессора повскакали с мест и завертели головами в поисках источника детского горя. Оказалось, плакал Юан Аберкромби, его окружили, принялись утешать, вытирать слезы и сопли и спрашивать, спрашивать, спрашивать… Наконец Юан проикался-прорыдался и более-менее смог объясниться:

— Это та самая черная Лэсси. Я к бабушке в Эдинбург ездил и по дороге в Шотландию видел эту собаку… я гостил у бабушки две недели, а когда обратно поехал, та собака всё ещё бежала в том же направлении. Я просил папу купить ей билетик… шмыг… а папа сказал, что он не знает, куда кон-кре… конкретно билет покупать… — тут мальчишка повернулся к Карлусу, шмыгнул мокрым носом и обвинительным тоном высказал ему свои претензии: — Нехорошо, дядя директор, бросать верную собаку и уезжать на другой конец света!

Ох, что это за уморительное зрелище было — стоит на лавке мелкий пацан, трясет пальчиком перед лицом пожилого джентльмена и что-то строгонько выговаривает ему, а тот стоит над ребёнком, внимательно-терпеливо слушает наивную детскую ругань и вытирает платком свое покрасневшее не то от гнева, не то от смеха лицо. А когда Юан исчерпал все свои доводы и выдохся, директор мягко сказал:

— Мистер Аберкромби, на тот момент у Колина не было хозяина. Я встретил его во дворе заброшенного дома в Литтл Хэнглтоне, пёс был ничей и с охотой пошел ко мне жить, когда я его позвал. Я назвал его Колином, так в Шотландии называется черная масть.

Как ни странно, но такое развитие истории железнодорожного бродяги мальчика очень успокоило. Он заулыбался, несмело погладил пса, шепнул ему: «Привет, Колин», и спрыгнул с лавки. Карлус повернулся было к столу, собираясь вернуться на место, но тут подала голос чем-то возмущенная Минерва МакГонагалл:

— Простите, сэр, но я наотрез не понимаю, зачем развеивать почтенного профессора Биннса! Он много лет преподавал у нас Историю и имеет более чем почетный стаж, его послужной список…

Карлус поднял руку, прерывая её гневную речь:

— Пока я здесь директорствую, в моей школе не будет «сосунов», как я называю всех тех призрачных мерзавцев, которые высасывают энергию и силы из живых людей. А здесь не просто люди, здесь дети! И я не допущу, чтобы какие-то дохлые твари вредили малышам.