Под контролем тьмы

— Я тоже буду по тебе скучать, Деймон, — произнесла Лекси с грустной улыбкой. Как бы он ее не бесил, Бренсон уже считала его родным и искренне любила его.

Деймон улыбнулся девушке в ответ, понимая, что они еще долго друг друга не увидят, и ему даже было жаль.

— Иди сюда, — спустя несколько секунд молчания Сальваторе притянул девушку к себе и крепко по-дружески обнял. Лекси была тем человеком, который вовремя умела вправлять ему мозги, и Деймон за это был даже ей благодарен.

Сев в машину, он вздохнул. Облегчения не последовало, но, возможно, оно придет, когда Деймон окажется за пределами Мистик Фоллс и начнет новую жизнь.

***

Когда Елена проснулась, она обнаружила, что лежит на полу в каком-то помещении, которое было полностью окрашено в белый цвет. Она сначала могла бы подумать, что находится в больничной палате, но холодный пол напомнил ей о всем том, что произошло несколькими часами ранее. Хант чем-то ее вырубил, и девушка понятия не имела, где она сейчас находится. Впереди нее стояла дверь с решетчатым окном. Опираясь на стену, Елена встала, чувствуя, как по ее голове словно молотком стучат, и чувствуя дикую слабость во всем теле. Пошатываясь, девушка подошла к двери и дернула за ручку. Неудивительно, что дверь не поддалась. Тяжело вздохнув, Елена спустилась по стене, ей даже показалось, что она находится в какой-то психушке. Голые стены начали давить на нее. Елена вспомнила, как однажды она сбежала из дома, потому что родители не потакали ее желаниям. И позже, когда ей пришлось вернуться, мама и папа наказали ее, посадив в свою комнату, запретив выходить оттуда и забрав телефон. Гилберт тогда было ужасно скучно, она не знала, чем себя занять, а потому просто лежала на кровати, бессмысленно пялясь в потолок. Но сейчас в этом странном помещении не было даже стула или дивана. Были лишь четыре белые стены, которые сводили Елену с ума, и ей вновь захотелось отключиться, но только на этот раз проснуться в своей постели в своем доме. Но уснуть у нее не вышло. Елена не знала, сколько она просидела, и сколько она еще здесь просидит. Ей было страшно представить, зачем она нужна Уэсу Ханту, и зачем он держит ее здесь. Более того, никто не знает, что она здесь. Абсолютно никто. И эти мысли медленно сжирали ее. Обняв себя за колени, ей оставалось только ждать.

Спустя некоторое время сквозь затуманенный разум Елена услышала звон ключей, которые бились друг о друга, и дверь в камеру открылась. Разлепив веки, Гилберт подняла глаза и увидела мистера Ханта с подносом в руках.

— Я вижу, ты очнулась, — произнес он, и противная усмешка коснулась его губ.

— Что вам нужно от меня? — тихо пробормотала Елена, отводя взгляд и не узнавая свой осипший голос.

— Я принес тебе поесть. Наверняка за десять часов ты проголодалась, — мужчина поставил поднос рядом с девушкой. На нем стояла тарелка с кашей, какой-то тост и стакан яблочного сока. С виду это выглядело прилично. Но Елена даже глазом не повела, удивившись другому.

— Десять? — спросила она, думая, что прошло от силы часа три.

— Ну да, десять, — как ни в чем не бывало ответил Хант и принес с собой деревянный стул, садясь на него, предварительно закрыв дверь.

Он осмотрел девушку с ног до головы, а Елена съежилась, не зная, куда деть взгляд, и на чем сфокусироваться.

— Знаешь, мне бы не пришлось сейчас с тобой возиться, если бы ты не полезла туда, куда тебя не просили лезть, — в его голосе были нотки осуждения, а у Елены пробежала дрожь по спине.

— Я всего лишь хотела помочь тому, кого я люблю, — ответила она, с вызовом посмотрев на Уэса.

По всей видимости ее слова рассмешили Ханта, потому что он громко залился смехом, словно Елена сказала какую-то глупость. Когда его смех прекратился, он взглянул на девушку и произнес:

— А ты и правда вся в отца.

— О чем вы? — ее брови нахмурились, а сердце громко застучало.

— Он тоже хотел помочь, изобрести то самое лекарство от вампиризма, чтобы помочь людям.

— Изобрести? Но ведь лекарство существует. Должно существовать… — ей стало еще более не понятно, что пытается донести до нее Хант.

— Ты про то, о котором в старой книжечке говорится? Легенда о Мистик Фоллс и о той девушке, Татье, кажется? — доктор сделал задумчивое лицо. — Да, есть у меня эта редкая книжка. Интересная оказалась. На половину даже правдивая.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— То якобы «лекарство», — Хант показал в воздухе кавычки, — действительно было найдено при раскопках, а позже отправлено в музей Мистик Фоллс. Моя прабабушка, которая, как и я, занималась наукой и делала все во благо науки, украла его в 1956 году, так как искренне верила, что сможет вылечить одного из таких вампиров, дать людям ту жизнь, которую у них отняли. Три года она пыталась понять, из чего это лекарство сделано, что в нем было такого целебного. И вот в 1959 году пришло время проводить эксперимент. — рассказывал Хант и достал из кармана халата маленькую старую вещь. — Это ее блокнот датированный с 1955 по 1959 год. — мужчина пролистал заляпанный блокнотик, на котором можно было разглядеть маленькие капли крови, и шелестящий звук потрепанных листов разлетелся по всей комнате. — В организации «Огустин» как раз были новые вампиры, и было решено отдать лекарство одному из них. Это был…дай-ка посмотреть… — Хант натянул очки, чтобы лучше видеть, и перевернул на лист с последней записью. — Даже не был, а была некая К. Пирс. Позже здесь было написано, что мисс Пирс умерла сразу же после принятия сыворотки. Ее сердце перестало биться в ту же секунду.

От этих слов сердце Елены будто замерло, она словно перестала дышать и осознавать, что происходит. Казалось бы, в ее жизни происходило и не перестает происходить какое-то сумасшествие и, наверное, уже надо бы привыкнуть и понять, что ее город имеет огромную историю, связанную с вампирами, легендами, которые выходят за пределы книг, и Гилберт уже стала частью этой истории, но она не могла привыкнуть и делать вид, что все хорошо. Елена вспомнила, как Деймон рассказывал о Кэтрин, и о том, как нашел ее уже мертвой в камере, но никто и подумать не мог, что Кэтрин умерла от того самого лекарства, которое они так яро пытались разыскать. И из-за которого Елена сейчас здесь. А Хант все продолжал говорить:

— И вот смотри, какая любовь в старой легенде получилась. Люсьен так «любил» Татью, — доктор вновь изобразил кавычки, — что под видом того, что хочет ей помочь и вылечить, на самом деле хотел ее убить. Ему просто выпал другой шанс, и он немедля им воспользовался. Хотя клялся в вечной любви и обещал, что поможет.

— Может, он где-то ошибся и надеялся, что лекарство сработает. Люсьен же неспроста не избавился от лекарства. Значит, он верил в его лечебное свойство, и хотел, чтобы кто-то другой им воспользовался, если у него не получилось, — предположила Елена, не соглашаясь с Хантом. — Он любил Татью, и то, что он заколол ее, могло быть просто случайностью.

Уэс снова рассмеялся, а Елене стало не по себе. Белые стены все также давили на нее, и на мгновение ей показалось, что в помещении слишком мало воздуха и света.

— У тебя все сводится к любви и заботе. Ты наивнее, чем я предполагал, знаешь ли. — доктор приблизился к Елене и поднял ее лицо за подбородок, заставляя девушку посмотреть на него. — Любви не существует. Каждый человек делает все, чтобы только ему было хорошо. Все остальное — сплошное лицемерие.

Елену переполняли эмоции. От ярости до глубокой грусти, которая заставляла ее заплакать, и девушка дернула голову, не отвечая ничего Ханту, желая уйти отсюда. Уэс не стал настаивать на своем, а потому поднялся со стула и стал мерить шагами и так маленькую комнату.

— Твой отец незадолго до своей смерти пытался найти альтернативу, по записям моей прабабушки, которые, кстати, хранились в той самой папке, которую ты благополучно сожгла. Грейсон пытался найти противоположность этой сыворотки и изобрести настоящее лекарство. Он наивно верил, что сможет помочь тем, кому априори помочь уже нельзя. — усмехнулся Хант своим же словам и положил блокнотик обратно в карман. — И за день до моего отъезда мы с Грейсоном поссорились. Я отстаивал свою точку зрения, которая тебе уже известна, а твой отец стоял на своем. Прямо как ты сейчас.