Страница 10 из 17
Пожалуй, бесспорно, что все ранние возрасты нацелены во времени вперед на ожидания и планирование.
Старикам присуща фраза: «Мне ждать нечего». В негативном аспекте – это ворчливая безнадежность и пессимизм. В позитиве – открытость, любопытство и приятие в сторону будущего. Это предполагаемое всеми религиями безусловное приятие заранее (!) всего, «что Бог пошлет». Базой для этого служит опыт прожитой до того части жизни.
У меня, например, около 40 лет появилось ощущение накопленного опыта выживания. «Как было – видели, как будет – посмотрим» – чудесная формула жизни от Татьяны Ивановны Афанасовой. Для стариков это обозначение себя во времени. «Время, в котором стоим» (выражение абхазских стариков, подаренное Фазилем Искандером).
Сначала нас победило «иметь, а не быть», потом мы стали «иметь» время. «Время есть?» Теперь не быть, а быть где и когда. Жизнь подменяется расписаниями и планами. Старость – пора выйти из этого в настоящее время.
Ну и конечно, старики помнят. Помнят за других. Помнят вас маленькими. Помнят для вас историю рода и те времена, когда… Они, их жизни и память – ткань времени.
Настоящие качественные старики смотрят во времени не вперед, не назад, а вокруг, во всей многомерности пространства. Многим приходилось наблюдать, когда с приходом слабоумия старики путают настоящее с прошлым, ждут давно случившегося, видят покойников среди живых и т. п. Начинается это с простой путаницы во временных связях. Людей, привыкших жить в узкой реальности логической матрицы, такое пугает. Но если приглядеться, то это взгляд! Не обязательно дожидаться слабости ума, чтобы увидеть многомерность.
Время – некая данность, договоренность, возведенная людьми в ранг закона. В большинстве своем люди чувствуют и принимают относительность и неопределенность времени, но оно крепко держит нас, как привычная карта территории. И даже отрицание времени есть зацепка за него.
Проще всего оттолкнуться от дней рождения. Люди делятся на тех, кто их любит, равнодушен, не любит.
В основном считается, что дни рождения отмеряют наше взросление, наше время жизни. И потому в детстве они радуют – мы же торопимся! Потом напрягают – мы уже вроде не торопимся, а потом и вовсе расстраивают.
Я вижу такую историю. Вот Галактика, Солнце, далеко-далеко от него наша Земля летит по большой орбите вокруг. И вот в какой-то точке этой орбиты, точке, которую никак не пометить, не назвать, только очень условно, и все же она есть, наверное… В этой точке-моменте мое тело отделилось от материнского и началась Моя жизнь. И вот когда Земля пролетает где-то примерно в этом месте (о-о-очень примерно, только относительно Солнца), можно этот момент рождения вспомнить и порадоваться. Порадоваться, что это случилось, что здесь, с этими людьми… Вот и все. Сколько раз уже Земля прошла это «место», сколько еще… Я люблю свои дни рождения и отмеряемые числа – ведь это жизнь, моя жизнь. Кроме того, мы с детьми и друзьями весело празднуем….
Время – удобная координата, если вы наполняете ее смыслом.
Фильм «Весна, лето, осень, зима… и снова весна» (2003) корейского режиссера Ким Ки Дука, наверное, четче всего передает эту ситуацию.
Старики существуют вне времени? Да, они создают и поддерживают пространство.
Хотя… Во времени они, конечно, тоже существуют. Но не в том оцифрованном ритме цивилизации. А в безмерном, космическом и физическом времени, «том, в котором стоим». Том, которое обусловлено вращением Земли и сменой времен года, сменой ландшафтов, разрушением гор, ростом лесов. Они участвуют в этом времени, являясь им, стоят в нем, как стоят деревья.
Переход в старость – это во многом переход во времени и в другое время. Раньше оно шло, бежало, тянулось где-то рядом. Теперь мы становимся им и оказываемся внутри.
О самом понятии времени очень интересно и полезно размышлять, например, вместе со Стивеном Хокингом.
Цивилизованный человек в ловушке этого оцифрованного усредненного официального времени (и календаря), отчуждаемый от ощущений собственного тела и планеты, брошен, покинут самим собой в стрессе и тревоге.
«Конечно, вы можете всегда настаивать на своем повседневном образе действий и любой ценой держаться времени, идущего вперед. Если вы слишком долго подавляете настроения и чувства, то, вероятно, начнете проклинать повседневную жизнь или, как минимум, высказывать массу жалоб на стресс или невозможность всего этого. Чем больше вы цепляетесь за движение вперед во времени, тем больше вас одолевают эти настроения – и тем больше вы начинаете бояться смерти и уничтожения» (А. Минделл).
«И Аристотель, и Ньютон верили в абсолютное время. Иными словами, они считали, что временной интервал между двумя событиями можно однозначно измерить и что результат будет одинаков независимо от того, кто производит измерение, лишь бы у измеряющего были правильные часы. Время было полностью отделено от пространства и считалось не зависящим от него. Такова точка зрения большинства, точка зрения здравого смысла. Но нам пришлось изменить свои представления о пространстве и времени. Представления, основанные на „здравом смысле“, относятся к сравнительно медленным объектам (яблоко, планета), но они оказываются совершенно неуместными, когда скорости становятся близкими к скорости света. ‹…› Теория относительности покончила с понятием абсолютного времени» (С. Хокинг. Краткая история времени).
А квантовая теория, похоже, покончила с остальными абсолютными понятиями.
Очень многие говорят: какое нам дело до всего этого? Ведь мы живем среди яблок и планет в зоне здравого смысла, что нам до скорости света? Но, друзья мои, ведь мы как раз и живем в скорости света, мы видим и яблоко, и планету только «благодаря» скорости света, благодаря ей мы можем поймать яблоко, не дать ему встретиться с планетой. И наш выбор – к какой скорости приблизить скорость нашей мысли.
Например, Чарльз Тарт в «Пробуждении» сравнивает ее со скоростью ослиной повозки.
Но мне ближе идея Курта Воннегута («Времетрясение»).
Этот кусок просто невозможно не привести целиком, я очень люблю разыгрывать эту сценку со своими гостями. Старый вымышленный забытый писатель-фантаст выступает перед своими друзьями и друзьями писателя Курта Воннегута…
«Толпа затихла, когда я занял свое место справа от него.
– Вселенная очень сильно расширилась, – сказал он. – ‹…› Поэтому свет теперь недостаточно быстр, чтобы проделывать путешествия, которые надо проделать. Ему теперь не хватит и бесконечно долгого времени. Когда-то свет был самой быстрой штукой на свете, а теперь его место на свалке истории вместе с дилижансами.
И теперь я прошу этого храбреца, осмелившегося встать рядом со мной, выбрать две мерцающие светящиеся точки в небе над нами. ‹…›
Я показал на две светящиеся точки примерно в десяти футах друг от друга. Одна точка была Полярной звездой. Про вторую я ничего не знал. ‹…›
– Они мерцают? – спросил он.
– Да, – ответил я.
– Точно? – спросил он.
– Клянусь, – ответил я.
– Отлично! Дин-дин-дон! – сказал он. – Теперь вот что. Какие бы небесные тела ни скрывались за этими двумя точками, можно быть уверенными, что Вселенная стала настолько разреженной, что свету от одной из них до другой нужно добираться тысячи или миллионы лет. Дин-дин-дон? А теперь я попрошу вас посмотреть, со всем возможным безразличием, сначала на одну, а потом на другую.
– Хорошо, – сказал я. – Я это сделал.
– Это заняло одну секунду, не так ли? – спросил Тр ау т.
– Не больше, – сказал я.
– Даже если бы это заняло час, – сказал он, – существует нечто, что, говоря консервативным языком, преодолело расстояние между этими небесными телами в миллион раз быстрее света.
– Что же это было? – спросил я.
– Твое сознание, – ответил он. – Это – новое свойство Вселенной, оно существует только потому, что существуют люди…»