Страница 54 из 56
— Вам следовало выбрать город, про который мало кто знает, — заявил юный жрец, — Или хотя бы город, которого нет на этой карте. Смотрите все! Вот Тутаб! И жёлтый купол, и синяя пирамида.
Палец указал на стилизованное изображение небольшой крепости зажатой между рекой и болотами. Густо-чёрная пирамида с круглым основанием поднималась над крепостной стеной, а венчающий её купол был сиреневый.
— Это же просто…
— СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЮ! — заорал юный маг. И прежде, чем кто-то успел сообразить, что происходит, он прыгнул на жертвенник, подхватил ритуальный кинжал и одним ударом вогнал его в грудь Ашшурам-Аппи.
Тот, как и положено беспечному заговорщику, панциря не надел. А может, при такой-то тучности, во всём Морском Гнезде не нашлось достаточно просторного панциря.
Старый жрец захрипел, схватился за рукоять — но не смог даже пошевелить беспощадное оружие. Из-под лезвия на белое полотно облачения хлынули чёрные ручейки крови.
Следующий удар нанёс Квендульф. Его рапира вошла в мягкий бок отлично, как в масло. Ашшурам-Аппи задёргался и захрипел, ещё живой, но уже в беспамятстве.
— Он — предатель, — продолжал Арад-Нинкилим, стоя на жертвеннике, — И у него могли быть сообщники. Я не буду их искать — таким способом. Поступим проще. Каждый из вас пришёл сюда с оружием. Я не ошибся? Нет, не ошибся. Пусть каждый нанесёт по удару. Считать буду я. А потом уже и поговорить можно.
Он оглядел заговорщиков. Было заметно, что к такому развитию событий они не готовы — но всё же им интересно.
Наконец, поднялся Ингилев, уже с рукой на рукояти кинжала. Он усмехнулся, оскалился, снова стал похож на дикого степняка, — и одним ударом перерезал горло фальшивому магу.
…Они били по очереди — хорошо, с хрустом, как если бы готовили отбивную. Брызги крови летели на стол, на колонны, на одежду — во все стороны.
— Очень хорошо, — Арад-Нинкилим спрыгнул с плиты жертвенника, подошёл к трупу, повертел его голову, а потом сбросил на пол, словно мешок муки и сам уселся на его место.
— Прошу тишины, — невозмутимым и властным тоном произнёс он, — Я должен нечто вам сообщить. Предатель втянул вас в заговор для своих грязных целей. Теперь мы все — заговорщики. И с этим ничего не поделаешь.
Он обвёл собравшихся таким суровым взглядом, словно собирался лично проверить — точно ли они заговорщики? не прикидываются?
— И у меня есть идея, что мы можем сделать. И если у нас получится, — чёрные глаза Раба Богини Мангустов сверкнули, — это принесёт нам всем немалую выгоду.
Глава 26. Нам есть, чему поучиться у древних
46. Милон, оруженосец барона Томирского
— Мы так его и оставим? — спросил Милон, кивая на обезглавленное тело в монашеской накидке.
— Думаю, да. Все подумают, что убили враги. Или Зелёные Дети голову откусили. Они такое часто делают.
— А голову в плащ завернуть?
— Да, заверни. Вдруг она магическая. Оживёт ещё, по городу летать будет… А людям сейчас и без этого страшно.
Плащ прилип ко дну и отяжелел от воды. Сначала пришлось отдирать его от грязи, потом ловить, как неводом, голову.
Наконец, Мирон справился. И они зашагали прочь от кровавой лужи, в сторону дворца короля Уккара. Дворец казался теперь удивительно домашним и близким.
У ворот стояли стража, почему-то в плащах со спущенными капюшонами. Их было шесть человек. Они стояли у прислонённых копий с руками на эфесах оружия, но когда увидели Ладислава, пропустили его без вопросов.
— А они серьёзно настроены, — заметил Милон, когда стражники перестали провожать их взглядами.
— Угу, — раздражённо отозвался Ладислав, — Настолько серьёзно, что пропустили нас вместе с чужой отрубленной головой.
Внутри дворца было ещё тише, чем снаружи. Ни слуг, ни посетителей. Словно случился мор и обитатели разбежались
Милон был здесь впервые в жизни и чувствовал себя неуютно. Дворец был куда запутанней города, его устройство попросту не помещалось в голове у маленького оруженосца. Довольно тесную крепость перестраивали, наверное, тысячу раз. Везде лестница, арки, переходы. Свернёшь за угол — а там вдруг размалёванная деревянная статуя какие ставят на ярмарках. Похоже, что-то праздновали, а потом не убрали.
— Нас в тронный зал, наверное, не пустят, — заметил Милон, — Я имею в виду, с отрезанной головой не пустят.
— Мы идём не в тронный зал.
Они изрядно поплутали — поднимались, спускались, переходили на уровне второго этажа. И внезапно вышли к храму Новых Богов. Храм приткнулся к углу и если бы не шпиль, его можно бы было перепутать с пекарней.
Милон сразу догадался, в чём дело. Перед любым важным делом, как и после него, люди обращаются к богам. А захват власти — дело важное. Важнее только свадьба.
Позолоченный зал оказался удивительно тесным и удивительно безлюдным. Только один человек, грузный, в коричневой куртке стоял перед изваянием. Он молча смотрел прямо в промежуток между Богом и Богиней и явно думал о чём-то своём.
Это был Ронислав. Милон узнал его ещё от дверей.
Он даже не обернулся. Ладислав зашагал к нему, гулко ступая по отполированным до зеркального блеска гранитными плитам. Милон одной левой прикрыл тяжёлую створку и засеменил следом. На плаще уже засохла корка грязи, но изнутри он всё равно наполнялся какой-то жидкостью. Милон принюхался и догадался — это кровь продолжала течь из отрубленной головы.
— Дядя, прошу меня простить…
— А? — Ронислав вздогнул и повёл плечами, словно просыпался.
— Дядя, что вы здесь делаете.
— То же самое, ради чего ты сюда приехал. Должность, которую я занимаю в королевства.
— А как же драконы? — спросил Ладислав, — За драконами кто присматривает?
— Драконы живут не здесь. Драконы — за восточной окраиной города, где пруды. Ты не бойся, грумы их накормят. Сами-то как, нормально дошли? — спросил дядюшка, и только потом повернул голову.
— Плащ запачкался, — ответил Ладислав и сам удивился, каким незнакомым показался его голос.
Милон протянул свёрнутый плащ, словно он был важной уликой
— К демонам плащ!.. — рявкнул Ронислав — так что пламя свечей дёрнулось.
Только сейчас дядюшка заметил, что пришли только двое. Он оглядел ребят ещё раз, словно сомневался, что это не призраки. И только потом спросил:
— А где монах?
Ладислав опять посмотрел на Милона. Тот подмигнул. Маленький оруженосец помнил, что они договорились сказать.
Надо было говорить подготовленную легенду. Но юный барон Томирский не смог. И он сказал правду:
— Человек, что носил одежду монаха Новых Богов и называет себя Сибби, совершил преступление. Я судил его и казнил, по привилегии барона Томирского. К общему делу это никак не относится.
Лицо дядюшки дёрнулось, — словно он увидел червя в марципане. Но тут над головой открылась дверь. Из проёма показалась смутно знакомая голова.
— Вас ожидают, — заявила она.
Дядюшка выдохнул и сказал:
— Ладно, не важно это всё. К демоном этого колдуна Сибби! Я бы его и сам убил, если бы набрался смелости. Мы и так победили. Идём!
47. Ладислав, барон Томирский
Каждый из троих молчал и думал о своём. Ладислав подумал, что надо бы приказать оруженосцу выкинуть отрубленную голову, — но не стал этого делать. Пусть несёт. К тому же, здесь не куда её выкинуть. Сколько не перестраивали королевский замок, а места, чтобы выкинуть отрубленную голову, так и не появилось.
Дядя ориентировался здесь лучше Ладислава. Чтобы выйти к тронному залу, ему хватило двух переходов и одной лестницы.
— А где слуги? — спросил юный барон Томирский.
— Попрятались, — был ответ.
— Боятся, что накажут?
— Верно
— Но они же не в чём не виноваты.
— Любой слуга знает, что невиновность не спасает от наказания.
— Из пажей никто не пострадал? — Ладислав продолжал спрашивать.
— Откуда такое беспокойство? Разве наши родичи тут служат?