Небо нас ненавидит

Льву подобно, себя утвердишь!

45. Арад-Нинкилим, маг

Одежда была прежняя, но всё равно приятно облегала вымытое тело.

— Надо будет сводить тебя в баню, — сказал Квендульф, — У вас в священных городах такого нет, слишком жарко. А тут бывает, что по месяцу или двум снег лежит… Ты знаешь, что такое снег?

— Я изучал это слово, — ответил Арад-Нинкилим, — Но никогда не видел то, что им называют.

Они отправились во всё тот же подвальный зал. Точного времени сбора Ашшурам-аппи не назначал — видимо, он считал, что настоящему заговорщику сердце подскажет само. Арад-Нинкилим предложил дождаться полудня и пойти к обеду. Потому что сердце непостоянно, а вот желудок — неумолим.

Под кирпичными сводами было раза в два более людно и шумно. Ашшурам-аппи или кого-то из вчерашней компании незамет

— Господа, господа, прошу со мной!

Между столами пробирался человек в фартуке, с усами, закрученными, словно два штопора. Он был высокий и худой, как жердь, ещё выше Квендульфа. Судя по тому, с каким почтением освобождала ему дорогу прислуга, этот усатый был тут за главного.

Юноши повернулись к нему.

— Что вам нужно.

— Мне — тишина и порядок в заведении, — ответил человек, — а вам — ваши друзья. Идёмте, я отведу вас туда, где они вас ждут.

Ребята последовали за ним. Они нырнули в едва заметную арку, что как раз под восточным окошком, миновали кухню спустились по спиральной лестнице, мимо винного погреба, где дышали сыростью исполинские бочки. Удивительно, какими тесными по сравнению с общим залом казались все служебные комнаты заведения.

Наконец, они оказались в подвальном коридоре, освещённым окошечками под потолком. Подошвы ступали по гранитным плитам, словно в саду богатой семьи. Другой конец коридора терялся во мраке.

Хозяин явно был настроен идти дальше. Но тут Арад-Нинкилим сделал едва заметный жест рукой — и Квендульф выхватил рапиру.

— Что это? — удивился хозяин, — Для чего?..

— Для тебя, если ты попытаешься нас обмануть, — ответил маг.

Хозяин показал руками, что он согласен и спорить не будет, а потом двинулся по коридору. Арад-Нинкилим — а ним, бормоча малые заклинания и ступая на те же плитки, что и хозяин. Квендульф замыкал отряд сзади, по-прежнему с обнажённой рапирой.

Место, куда они пришли, напоминало внутренности старого храма, откуда внесли всё, что можно утащить на спине. Возле входа — вышитый гобелен, стилизованное под старую манеру полотно с вышитой картой Уккара, Империи, пары окрестных государств, и тех из священных городов, что смогли поместиться. Из укрытых решётками окон ложился яркий солнечный свет. Вот две пузатые колонны и арочный свод над тем, местом было некогда алтарём. Перед ним — прямоугольная плита бывшего жертвенника, треснувшего с восточной стороны. За ним и расселись на лавках Ашшурам-Аппи и вчерашняя компания. Ели, пили, и обсуждали, но уже тише и серьёзней, чем раньше.

Люди были те же, но бледный человек с орлиным носом, прежде сидевший по левую руку от Ашшурам-аппи, куда-то делся. Зато появился другой. И новичка Квендульф узнал. Это был…

— Ингилев!

Удивлённый полукуман поднял раскосые глаза. Похоже, не ожидал, что его узнают, когда он не на лошади.

— Кто вы? — спросил он.

— Такой же участник мятежа, как и вы, — Квендульф подошёл ближе и улыбаясь, протянул руку, — Я был в отряде пастыря Регинмодом. Видел, как вы приходили и задавали неудобные вопросы, — Квендульф спохватился и поспешно добавил, — Вы не подумайте, я этого гада Регинмода уже убил. Правильно вы его раскусили!

— Полезное дело, — признал Ингилев, — Но ты опоздал. Надо было убивать этих мерзавцев раньше, прежде, чем они втянули нас в свои грязные игры. Да садись ты, чего стоишь, как башня дозорная.

Квендульф уселся на лавку и спросил:

— Как думаешь, если мы победим — на родине нам тоже объявят прощение? Разрешат вернуться в Меларн?

Лицо Полукумана вдруг стало жёстким и сверепым — как его предков, когда они вязали пленных.

— Мы войдём в Меларн конным строем, — процедил Ингилев, — И вырвем прощение у этого ублюдка-узурпатора! Вырвем — и засунем ему в зад! А он будет вопить! Как будет вопить…

Тем временем уже знакомый по вчерашнему разговору офицер пытался растормошить Арад-Нинкилима. Но тот нашёл старую натёртую воском дощечку для заметок, уткнулся в неё и делал вид, что не замечает вопросов. Не глядя, он достал ритуальный кинжал, отрезал себе кусок ветчины и так и ел его, кусая, словно яблоко.

— А вот скажи мне, хвостоголовый, — офицеру явно нравилось провоцировать, — Бывает ли заклинание, чтобы отменить войну?

— Тут был вопрос про войну, — вступил Квендульф, — а я обожаю такие вопросы. Это всё от воспитания. Так что я отвечу тебе вместо моего оруженосца. Войну отменить нельзя — ни договором, ни заклинанием. К войне можно только подготовиться. И если подготовишься хорошо — войны не случится. Противник побоится к тебе лезть. Решит, что оно обойдётся ему дороже.

Судя по нахальной улыбочке, на этом месте Квендульф почувствовал себя очень умным. И это было приятное чувство.

— Господа, господа! — Ашшурам-аппи поднял руку, — у меня важное заявление!

Теперь он говорил на новодраконском.

Квендульф предположил, что заявление будет, как и в прошлый раз, глупым. Но полезным — потому что прекратит дурацкие вопросы.

— Господа, — Ашшурам-аппи обвёл собравшихся яростным взглядом, — Среди нас — предатель!

Заговорщики начали переглядываться. Неясно, верили ли они в заговор. Но то, что за это казнят — знали наверняка?

— Помните ли вы Вилкаву, который сидел по левую руку от меня? Его нет! Его нашли сегодня. Неизвестный заколол его стилетом прямо во сне!

— Что за Вилкава? — осведомился Квендульф. — Это тот, кто вчера запрещал мне вчера садиться за ваш стол?

— В том числе и это…

— Тогда — не возражаю.

— Что?

— Я думаю, что таких сволочей убивать — можно, — гордо заявил северянин. И только потом понял, какую глупость сказал.

Воцарилось молчание. Тишину нарушало только слышно сопение толстого мага.

— И вы его и убили? — спросил Ашшурам-аппи.

— Исключено.

— Никто и не ожидал, что вы признаетесь сразу. Но не забывате, — Ашшурам-аппи нахмурился. — у нас есть магия. А для чего ещё использовать магию, как не для установления истины?

— Магия ни к чему. Я не мог никого убить, я был занят другим и могу это доказать. Этой ночью я спал. Это может подтвердить мой друг Арад-Нинкилим. Мы спали с ним в одной комнате.

— Но он ваш друг!

— У моего друга очень чуткий сон.

— Он заинтересованная сторона! Вы знаете, как это бывает на суде.

— Я думаю, что заинтересованная сторона, — это вы. Вы связались с мерзавцем, которого зарезали ночью, как барана. А теперь пытаетесь найти, на кого свалить это дело.

— Следи за своим языком, мальчик!

— Ах, да, — Арад-Нинкилим отложил дощечку и потёр глаза, словно просыпаясь, — Вы говорили о слежке и предателях. Я ничего не пропустил.

— Произошло убийство. Убит…

— Известно, кто его убил?

— Убил один из нас. Убил предатель.

— Зря он это делал. Предателей варят в масле.

— У меня есть все основания полагать, что…

— Всё верно, — Арад-Ниникилим прикрыл глаза, словно стремясь пробудить внутреннее зрение, — Его убил предатель. А предатель — это вы.

— Что?.. — глаза Ашшурам-Аппи.

— В каком городе вы обучались и получили имя?

— Я не обязан…

— Все предатели так говорят! В каком городе вы обучались и получили имя.

— В Тутабе! Доволен?

— Там, где Храм Луны с желтым куполом и синей пирамидой?

— Да, мальчик, да. Ты что, думаешь, раз побывал в Тутабе, стал умнее всех?

— Я никогда в жизни не был в Тутабе, — ответил Арад-Нинкилим. Он поднялся, прошествовал через зал. Офицер уже рванулся с места, чтобы его перехватить, но Арад-Нинкилим остановился справа от выхода и одним движением сорвал гобелен с картой. Подошёл и швырнул на жертвенник, прямо поверх тарелок.