Страница 3 из 13
Рыба, пропитанная шурпой, оказалась не просто вкусной, а бесподобно вкусной, гораздо вкуснее той квашеной капусты с рисом, которую они с мамой ели три последних дня.
Да, Катя не имела права роптать на бедность. Вот уже пошла третья неделя, как она вернулась в Гурьевск из Андрюшино, и теперь даже эта чужая холодная кухня была для нее роднее, чем та сибирская деревня, в которой прошло ее детство.
Зачем она спешила вернуться обратно в Андрюшино!?
На мамины деньги она накупила кучу красивых и модных вещей для себя и для своих деревенских друзей, но Андрюшино встретило Катю сибирским морозом и равнодушием.
Как такое могло случиться?
Тетя Валя не обрадовалась приезду Кати и сразу стала готовиться к ее отправке обратно, в Калининград, словно Катя была не человеком, а какой-то посылкой.
– Катя, кто тебя сюда звал? Я по телефону отказалась тебя принять на жительство. Твоя мама дозвонилась ко мне слишком поздно, когда ты уже ехала в поезде на Тюмень. И без тебя, моя ты хорошая, забот мне хватает по горло. Видишь, мой муж, Павлик, каждый вечер напивается, а Настюха перед всей деревней юбку задирает, черт ее дери. Твоя мама сказала, что у тебя есть деньги на обратную дорогу, … так давай их мне сюда, я их схороню для обратной дороги. Я попробую договориться с лесниками, чтобы на их машине тебя доставить в Тюмень, а, заодно, я своего старшего брата в городе навещу. … А, пока сходи в баню, она с утра протоплена.
Школьные подруги тоже не радовались возвращению Кати Лебедевой в деревню. Кому из девчат понравиться приезд их заносчивой соперницы, а ее бессменная подруга Настюха, уже переспала с Игорьком, которого Катя собиралась провожать в армию, как его подруга. Теперь Настя задирала свой курносый нос, гордясь тем, что переплюнула Катю в отношениях с парнями, и ее доступность пользовалась спросом у деревенских ребят.
Катя быстро осознала, что она лишилась звания кумира Андрюшинской молодежи, и дружбой с ней никто уже не дорожил. На нее смотрели свысока, как на беглянку, которая не прижилась в городе и прибежала обратно в свое родное болото.
Если раньше ребята побаивались ее острого язычка, то теперь парни могли при ней недостойно шутить и сквернословить. Нет, такого обращения Катя терпеть не собиралась.
– Что я забыла в этой деревне? Я свой диплом о среднем образовании получу не где-нибудь, а в большом городе!
По дороге в Тюмень, она молчала. Размышляя о том, почему все случилось не так, как обещалось, она поняла, что возвращаться назад – это привычка трусливых слабохарактерных личностей, а она не такая, она сможет и в городе пробиться в дамки!
Только по приезде в Москву Катя обнаружила, что остаток денег, в сумме 500 рублей, которые она не отдавала тете Вали, а спрятала в задний карман своих спортивных брюк, исчез. Думать о том, кто украл деньги, уже не имело смысла, потому что билет из Москвы в Калининград ей купить было все равно не на что.
Что делать?
Постепенно суматошный Московской вокзал становился тем единственным пристанищем, где сосредоточилась ее жизнь. За окнами весело посвистывал ветер, суетились пассажиры и никто не обращал на Катю внимание.
Времени было достаточно, чтобы оценить свое положение, как безнадежное. Мама осталась в Калининграде, куда Кати без билетов добраться не могла, у нее не было денег даже на телефонный звонок дяде Саши.
Да, и зачем всех родных беспокоить? Катя вполне самостоятельный человек, чтобы решать самой свою судьбу. Жаль, что ее попутчик по купе в поезде Тюмень-Москва, симпатичный паренек, не взял ее с собой на золотые прииски, он в Москве первым вышел из вагона, затерялся в толпе и пропал.
День клонился к закату, а она все сидела и сидела на скамейке в зале ожидания и томилась собственным бездельем.
Весь запас сигарет Катя выкурила еще утром, а после обеда пропала и надежа на то, что у нее есть будущее, и слезы сами по себе закапали на черную кожу ее новой дамской курточки. Теперь оставшаяся жизнь представлялась ей путешествием с вокзальной скамейки в туалет, а из туалета – обратно, на скамейку. Голода она не чувствовала, только одна мысль заботила ее: «Плачут ли рыбы слезами, когда их выбрасывает штормом на берег, или они просто закрывают глаза перед смертью?»
Солнце завершало свой дневной круг и в зале ожидания становилось сумрачно и неуютно. Холод пробирался через одежды и по телу пробегали волны судорог, и пусто было на душе.
Катя заметила в темном зале фигуру женщины в черном кожаном плаще. Такой же дурацкий плащ носила ее мама.
Катя всегда стеснялась маминых покупок, и ее гоняло в краску мамино непринужденное поведение в обществе, но любовь к ее кожаному плащу вылилась слезами. Потом женская фигура в кожаном плаще стала расплываться перед взором, постепенно превращаясь в черное бесформенное пятно.
– Катя, Катюша, моя доченька. Ох, как я переживала за тебя.
– Мама?
– Ты, что мне не рада? Я молилась, не переставая. Слава Богу, ты нашлась? Голодная? Пресвятая богородица, спасибо!
– Мама, … я тебя не узнала. … Мама, ты … ты почему здесь?
– А, где мне еще быть? Тебе ведь нет восемнадцати лет, чтобы одной через границы переезжать без сопровождения взрослых. Как я умоляла тетю Валю, чтобы она не отправляла тебя в Калининград без моего ведома. Почему же ты не ушла к бабушке Зине на постой, я же с ней по телефону договорилась?
– Мама, тетя Валя меня к ней не отпустила. Мама … я сама захотела домой.
Вера взяла паузу. Счастье возвращалось в ее изболевшееся сердце.
– Катенька. это самое главное, что сама захотела домой! Теперь и на тетю Валю мне обижаться незачем, я просто забуду о ее существовании. Катюша ты сама захотела вернуться домой!?
Тут Вера засуетилась. Надо спешить перейти на другой вокзал, откуда шли поезда на Калининград.
– У нас времени в обрез. Где твой билет? … Как нет?
– Мама, у меня и денег тоже нет.
– Так. … Это неважно. Нам надо перейти на другой вокзал. Давай, быстренько собирайся. Будем привыкать жить по принципу первой необходимости. Главное, надо добраться до дома, а там разберемся, что к чему!
Катя смотрела с обожанием на свою маму, ее слезы просохли.
Вера от счастья, что ее Катя нашлась, что она была цела и невредима, не заметила света искренней дочерней любви в глазах девочки. Она всегда спешила жить, куда-то успеть, а в этом пути не было остановок, чтобы оглянуться по сторонам.
По приезде в Гурьевск Катя записалась в обычную среднюю школу. Теперь у нее была только одна цель сдать выпускные экзамены так хорошо, чтобы она опять могла бы быть сама собой, а мама могла бы ею гордиться.
Так в раздумьях о прошлом Катя съела все спинки минтая, дочиста, и замурлыкав от удовольствия, отправилась спать. Девочка готовилась в Гурьевске к каждому уроку, как к бою с городскими педагогами, которые высокомерно относились к образованию на селе, не понимая, что быть признанным учителем деревенской школы – это высокая честь, которую нелегко заслужить дипломированному педагогу. Экзамены за среднюю школу Катя решила сдать не хуже городских ребят, потому что она была Екатериной – победительницей!
А в природе, наконец-то, наступило долгожданное весеннее тепло.
Весна в Калининграде не восхищала Веру тем чудесным пробуждением природы от зимней спячки, как это происходило в Казахстане или в Сибири. Иногда ей казалось, что весна гуляет по городу сама по себе, а горожанам достается только теплый ветер от ее быстрого разбега. Солнце не брызгало апрельскими лучами, а блуждало в дождливых тучах или пряталось в старинных постройках Калининграда. Скорее всего именно эти руины прошлого из истории другого народа мешали нынешним горожанам почувствовать себя дома, но всему свое время. Весной пешеходы не расставались с зонтами, а обувь от сырости расклеивалась прямо на глазах.
Как никогда Вера скучала по весне своего детства, когда весна под перезвон сосульковой капели танцевала по городу, весело раскачивала деревья, гоняя по небу всклоченные ветром облака. Степное весеннее солнце торопило жаркое лето, заставляя людей быстрее снимать зимнюю одежду, а весна детскими голосами распевала: «Зима-лето, попугай, наше лето не пугай!».