Страница 21 из 27
– У меня нет никаких отеков, – отмахнулась я, начиная складывать полотенца в ванной.
Упертый мужчина извел всех женщин в поселении, требуя запредельной помощи мне в каждом элементарном домашнем деле, но меня бесило бездействие.
– Нету у нее, – проворчал он, придя-таки за мной и уволакивая на диван насильно. – Отеков нет, токсикоза не было, за клубникой и персиками по ночам меня тоже не гоняла, что ж у тебя все не как у нормальных людей?
Усадив меня, он уложил мои ступни себе на колени, накапал ароматного масла и стал мять, периодически поглядывая в экран планшета. Было очень приятно и немножечко щекотно.
– Вот как я должен прочувствовать себя будущим отцом, изможденным твоими капризами и требованиями, если все, что пишут в книгах и на форумах про беременных, никак к тебе не относится? – продолжил бухтеть он, пресекая мои ерзания. – Может, ты меня дуришь? Признайся, просто очень хотела меня окольцевать и все притворялась.
И да, мы поженились, причем не формально расписавшись в формате «один на один и тетка регистратор в придачу». Риэр закатил гигантское гуляние на сотни персон всех знакомых оборотней, с шатрами на лужайках для гостей, арками из роз, выпусканием голубей и прочей пышной дребеденью, которая странным образом его нисколько не напрягла. Потом был еще и полет на неделю на райский остров, и по возвращении я себя ощущала дурной и не способной перестать бесконечно лыбиться от счастья.
Зато после отпуска в эдеме, альфа лично взялся за переустройство нашего дома под полную безопасность для будущего чада, руководствуясь множеством советов и рекомендаций с уймы всяких родительских форумов в сети. И это было началом какого-то эпичного песца!
Чего он только там ни начитался про дискомфорт и всякие страсти, сопровождающие беременность, и все пытался примерить на меня.
– Ага, а это, – я указала на свой изрядно округлившийся живот, – потому что арбузную косточку случайно проглотила. А еще я помидорки и огурцы тоже с косточками ем, так что у меня там не только бахча, но и овощная грядка.
– Не сметь называть моего наследника овощем! – нарочито грозно нахмурился Риэр.
– Наследницу, папаня, – невозмутимо возразила я.
Последнее УЗИ показало, что у нас девочка, но старый динозавроволк, родом из почти средневековья, отказывался доверять «всякой новомодной технической фигне», ибо – «сам знаю лучше».
Первый наш поход, результатом коего стал снимок нашего чада размером с фасолину, едва не напугал меня, потому что, раз взглянув на фото, Риэр тогда помрачнел и примолк, ходил таким весь оставшийся день до вечера, улегся в кровати ко мне спиной и прикидывался спящим, хотя я чувствовала, что он весь как звенящая струна. Опять вернулись все его страхи, или подтверждение уже неизбежности отцовства пробудили желание сбежать куда глаза глядят?
Пришлось притвориться крепко уснувшей и ждать. Он осторожно выбрался из постели и, крадучись, покинул спальню. Спустя несколько минут я бесшумно последовала за ним и увидела его на темной кухне, подсвечивающего себе телефоном, а на столе перед ним лежал тот самый снимок. Риэр щурился и моргал, кадык его ходил ходуном, а пальцы скользили по поверхности фото, губы шевелились, что-то шепча. Мне почудилось: «Ты уж меня не подведи». Не сказав тогда ни слова и не выдав себя, я вернулась под одеяло с пониманием, что все у нас будет хорошо. Не может не быть.
***
– Божечки, это катастрофа! – придушенно прошептала я, прикусывая в бессилии кулак, глядя из-за кулис на нашу девочку, что застыла на сцене испуганная и потерянная, пока другие ее ровесницы в белоснежных балетных пачках уже вовсю исполняли танец снежинок. – Я так и знала, что она испугается и растеряется! Зачем-зачем-зачем мы ее подталкивали и поощряли? Нуличек, ну давай же, очнись! Смелее, родная!
Инна наша – такая миниатюрка, точно в меня вся, не в отца, разве что глаза и волосенки его, росточком по плечо остальным девчонкам, ручки-ножки – палочки, теперь еще и губешки дрожат, ресницы машут – сейчас заревет, и я следом.
– А ну прекратить нюни, пупс! – очень тихо, но весьма грозно рыкнул на меня Риэр и, мягко отодвинув со своего пути, самым беспардонным образом выперся на сцену.
Протянул свою правую здоровенную лапищу Инне, второй бережно поддерживая головку висящего на нем в слинге трехмесячного Рунмара.
– Нуличек, давай же, мы же это дома сто раз делали! – невозмутимо сказал он дочери, хватая ее за ручку и становясь на цыпочки.
Со стороны зрительного зала послышались смешки, покашливание и возня, но мой муж грозно глянул туда и как ни в чем не бывало начал кружиться в танце снежинок, увлекая за собой и нашу кроху. Огромный альфа, абсолютно лишенный и намека на необходимую для танца грацию, с нашим сыном у своей груди и бросившийся на помощь дочери, плевать хотевший, как это выглядит со стороны. Он был просто великолепен, лучше всех на свете. И мой. Наш!
Вот тут я уже совсем поплыла, захлюпала в занавес, заливаясь слезами при виде всего, что мне дороже собственной жизни.
Конец