Щербатые

Северус Тобиас Снейп сидел на больничной койке в больнице святого Мунго, глядел в белую стену с едва заметными выщербинками и ждал, когда же пресловутая дверь в его палату наконец-то откроется. Сегодня было двадцатое мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, и из памяти Снейпа напрочь пропали добрые полмесяца. Последним его воспоминанием был укус ядовитой змеи Волдеморта и то, как он показывал соплячке-Поттер воспоминания. Признаться честно, Северус думал, что умер.

Он готов был поклясться, что видел Дамблдора в месте, очень похожем на вокзал Кингс-Кросс, видел, как директор беседует с Поттер, видел отвратительного гомункула, оставшегося от Волдеморта. Он видел все это как будто издалека и никак не мог уйти прочь, и злился на всех подряд. На Дамблдора, на Поттер, на Волдеморта. На самого себя, потому что на самом деле Северус понимал, что с этим ребенком ведет себя поистине отвратительно.

Но таков уж был его характер, и Снейп ничего не мог с ним поделать, тем более после семи лет издевательств со стороны Джеймса Поттера. Тем более когда видел в этом ребенке напоминание о том, что он сам выбрал неправильный путь.

Северус Тобиас Снейп смотрел в щербатую стену и думал, что ему, вероятно, стоило все-таки умереть восемнадцать дней назад.

Невилл Лонгботтом спешил изо всех сил. Он вихрем проносился по больничным коридорам, едва не сбивая с ног персонал и пациентов. Дыхание давно сбилось, а сердце бешено стучало в горле так, что Невилл не слышал гневных выкриков, доносящихся ему вслед. В голове его клубком связались мысли, и он то и дело дергал за одну из ниточек, раз за разом выпуская ее из рук. Он не знал, зачем он это делает, как не знал и того, почему восемнадцать дней назад решил заглянуть в Вопящую хижину. Ему самому было смешно от собственных порывов, но чутье упорно вело его вперед, вдаль от ощетинившегося волшебными палочками Хогвартса, вдаль от настороженного затишья, вдаль от собственных детских страхов и переживаний.

Сейчас, когда нужная дверь внезапно оказалась у него перед носом, Невилл влетел в нее с размаху, раскинул руки в стороны и что есть мочи завопил:

- Профессор Снейп!

Северус Снейп окинул его презрительным взглядом и скривился, ничего не ответив. Что ж, Невиллу итак было неловко от собственных дурацких действий, и сердце его вовсе не упало от подобного приема. Он медленно опустил руки, плотно прикрыл за собой дверь и сделал пару шагов внутрь палаты. Снейп не отреагировал, так что Невилл слегка осмелел и прошел дальше, усаживаясь на табуретку. Профессор Снейп снова не удостоил его и взглядом, так что Невилл тоже не спешил открывать рот.

Северус Снейп выглядел болезненно исхудавшим, с темными кругами под глазами и до смешного привычными засаленными волосами. Больничная рубашка на нем буквально висела, и Невиллу казалось, что он может разглядеть сквозь тонкую кожу каждую венку и каждую косточку. Снейп сидел, откинувшись на подушки и сложив руки в замок на коленях, и смотрел куда-то мимо. Его грозный образ, всегда до чертиков пугавший Невилла, неожиданно сделался совсем не страшным. В таком состоянии Северус Снейп как нельзя больше походил на обыкновенного человека.

Северус почти не видел сидящего перед ним светловолосого юношу, одного из нелюбимых его учеников. Он смотрел вперед, выискивал глазами белое ничто, похожее на железнодорожный вокзал. Он никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что его срок уже вышел.

- Десять баллов с Гриффиндора, – вырвалось у него.

Лонгботтом встрепенулся, оглянулся по сторонам, убеждаясь, что Снейп говорил именно с ним, широко раскрыл светлые глаза и выпалил обиженно:

- За что?!

- За то, что лезете не в свое дело, – невозмутимо ответил Северус, по-прежнему глядя мимо.

За несколько часов, прошедших с тех пор, как он очнулся, Снейп успел изучить каждую неровность, каждый изъян грязно-белых больничных стен. Сидеть на одном месте ему надоело до отвращения, хотя забежавшая к Северусу медиковедьма заявила, что торчать ему тут еще не меньше пяти дней.

- Но я же!.. – не желал мириться с несправедливостью Лонгботтом. Он, кажется, даже забыл, что ни Снейп больше не является преподавателем, ни сам Невилл больше не студент, так что слова про баллы – не более чем чушь.

Северус скривился, тряхнул головой и внезапно натолкнулся на скорченную Лонгботтомом потрясающе умилительную рожу. Юноша выглядел обиженно, но вместе с тем возмущенно, при этом лицо его напоминало скорее рассерженного пофыркивающего котенка. Снейп против воли прыснул и тут же прикрыл рот рукой, натягивая на лицо презрительное выражение.

- Вы – что? – уничижающим тоном спросил он.

Невилл растерялся, расширенными глазами глядя на только что хихикавшего Снейпа, так что даже забыл, что хотел сказать в свое оправдание. Он так и застыл с приоткрытым ртом, хотя профессор уже принял обычное свое выражение лица. Заметив пристальное внимание, он смерил Невилла презрительным взглядом, клацнул зубами и сделал странный жест.

- Вы выглядите как идиот, Лонгботтом, – заявил Снейп, когда Невилл так и не отреагировал.

- Мне показалось, вы улыбались, – зачем-то сказал Невилл.

- Вам показалось, – тут же отрезал Снейп и отвернулся.

- Мне показалось, – послушно согласился Невилл.

***

Северус стоял на пороге больницы святого Мунго и смотрел в застилающий горизонт поток почти-летнего дождя. Капли громко стучали по крыше, ударялись о землю и растворялись в траве. Мелкие брызги моросью заполняли все вокруг, так что Северус чувствовал себя мокрым с головы до ног. Аппарировать ему запретили, на вопрос о камине медиковедьма закатила глаза. Она же сейчас цербером стояла рядом, ожидая, что Северуса заберут. Уходить одному неизвестно куда ему тоже запретили.

Он услышал звуки подъезжающей адской машины еще издалека. Разваливающийся драндулет Уизли бряцал и скрипел, то и дело издавая такие звуки, будто от него на ходу отваливаются детали. Машина показалась из-за пелены дождя только когда почти протаранила крыльцо больницы бампером. Бряцнула дверь, и из салона вывалились трое: Грейнджер, Поттер и Лонгботтом. При виде двоих последних Северус закатил глаза, но зачем-то отметил, что в глубине души ему самую малость приятно. Тем не менее он задрал подбородок и выплюнул, лишь слегка смягчив привычный тон:

- Поттер.

Девчонка широко улыбнулась, отчего у Северуса дернулся глаз и засосало под ложечкой. Она подошла ближе, продолжая улыбаться всеми зубами, протянула руку подруге и скомандовала:

- Герми.

Грейнджер помялась мгновение, тоже расплылась в улыбке, запустила руку в сумочку и вытащила оттуда здоровенный букет слава Мерлину не лилий. Бело-фиолетовые цветы аконита* слегка помялись и покачивались на ветру, а у Северуса дергался глаз. Это намек или эти дети просто идиоты?

Поттер буквально впихнула букет ему в руки, отерла ладони о штаны и жестом пригласила садиться в машину. Грейнджер еще что-то сказала, но Северус не слушал. Он завороженно смотрел на ядовитый букет в своих руках, смотрел, как покачиваются головки цветов, и думал, что умереть три недели назад было бы не так уж плохо.

Лонгботтом рядом смущенно улыбался и молчал, не спеша, впрочем, следовать за однокурсницами.

Северуса посадили на переднее сиденье рядом с Грейнджер, занявшей водительское место. Поттер и Лонгботтом теснились сзади, и чернявая макушка первой то и дело просовывалась между креслами. Северус закатил глаза, сунул девчонке в лицо букет и указал точку на карте.

- Коукворт? – переспросила Грейнджер, заводя мотор.

- Окраина, – подтвердил Северус и отвернулся к окну.

Ему, признаться, было несколько неловко находиться в замкнутом пространстве с учениками теперь, когда он едва ли больше являлся учителем. Даже если он и числился еще кем-то в Хогвартсе, возвращаться туда Северус не собирался.