Осколками снов

- Доброе утро, соня, – хрипло смеется Эрик, касаясь ее губ своими.

Его щетина щекочет щеку, и Санни хихикает, проводя по ней ладонью. Викки смотрит на них, лукаво улыбаясь, прячет ладошки за спину и склоняет голову набок. Санни фыркает, опираясь на Эрика плечом, убирает с лица дочери непослушные кудри и охает, когда та оказывается у нее на коленях. Викки ерзает, усаживаясь поудобнее, закидывает ноги на Эрика и складывает руки на груди. Она поджимает губы, задумчиво хмурится и опускает голову Санни на грудь.

- Мам, – Викки поднимает голову и укоряюще смотрит на Санни снизу вверх своими по-детски огромными серо-голубыми глазами, – уже почти обед.

- Отличное время, чтобы начать день, – качает головой Санни.

Эрик фыркает ей в ухо, перебирает пальцами волосы и смазанно целует в макушку. Викки всплескивает руками, мотает головой неодобрительно и дует губы.

- Мам, не-е-ет! – тянет она. – День должен начинаться раньше!

Санни вопросительно приподнимает брови, склоняет голову набок и оглядывается на давящего улыбку Эрика. Викки смотрит на нее серьезно-серьезно, кивает несколько раз, будто подтверждая свои слова, и обхватывает ладонями ее руку. Санни обнимает ее за пояс, притягивает к себе и закусывает губу, прищуриваясь.

- Во-первых, лучик, день никому ничего не должен, – хихикает Санни, расчесывая пальцами растрепавшиеся рыжие пряди, – во-вторых, все, что до полудня – утро, а утром нужно спать. День начинается после полудня, а сейчас как раз примерно полдень, самое начало дня.

Эрик тихо прыскает, а Викки скептически дует губы и качает головой. Она продолжает пронзительно смотреть на Санни, делает такое лицо, будто услышала что-то неоспоримо глупое, и цокает языком.

- День начинается тогда, когда встает солнце, – авторитетно заявляет Викки.

- Значит день начинается тогда, когда просыпается мама? – тихо усмехается Эрик.

Викки смотрит на него как на великого предателя, корчит обиженную гримасу и исчезает. Она появляется там, где совсем недавно стояла Санни, показывает им обоим язык и снова испаряется. Санни смеется, оборачивается к Эрику и смотрит в его лучащиеся смешинками глаза.

- Так ты на моей стороне? – спрашивает Санни.

Это на самом деле совершенно неважно, но слова срываются сами, путаются в листве и оседают эхом на волосах.

- Всегда, – серьезно отвечает Эрик и добавляет спустя мгновение, – kocham cie.

Санни заливается смехом и затихает, когда Эрик гладит ее по щеке мозолистыми пальцами. Она подается вперед, тянется к ласке и осторожно касается горячей кожи губами.

- Я тоже тебя люблю, – шепчет она, путаясь в его дыхании и переплетая пальцы.

Санни принимает из рук мороженщика пару увенчанных разноцветными шариками рожков, осторожно перехватывает салфетки и наклоняется, вручая Викки ее порцию. Малышка радостно подскакивает, берет мороженое и разом слизывает едва ли не целый шарик. Санни фыркает, треплет ее по волосам, протягивает продавцу несколько монет и добавляет:

- Un autre, s’il vous plaît (еще одно, пожалуйста).

Мороженщик расплывается в улыбке и кивает, подхватывает вафельный рожок и наполняет его несколькими разными шариками. Мороженое в руках Санни подтаивает, и она слизывает неосторожную каплю, довольно жмурится и принимает новую порцию.

- Merci (спасибо), – продавец кивает, улыбаясь, тянется куда-то под прилавок и извлекает на свет завернутую в прозрачную пленку радужную конфету.

- Pour votre adorable bébé (для вашей прелестной малышки), – он подмигивает поднявшей голову Викки, всовывает конфету в руки опешившей Санни и салютует, громко цокая языком, – en cadeau (в подарок).

Викки радостно смеется, уминает остатки мороженого в один присест, тянется к конфете и сбивчиво благодарит мужчину на дикой смеси французского, английского и почему-то польского. Санни фыркает, благодарно кивает и оборачивается, когда спину обдает горячий ветер. Питер стоит как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы, и переминается с пятки на носок, оглядывая улицу и посвистывая. Санни закатывает глаза, вручает ему мороженое, треплет по волосам засунувшую конфету в рот почти целиком Викки, подхватывает обоих под (и за) руку и устремляется вперед по наполненной прохожими улочке на диво приветливого Парижа.

Ведет их вообще-то Питер, и Санни фыркает, когда он останавливается посреди улицы, на повышенной скорости доедает мороженое, облизывается, стирая с лица цветные потеки, подхватывает Викки на руки и придерживает Санни за шею. Нужное кафе словно вырастает из-под земли, улица почти не меняется, и разве что Эйфелева башня теперь становится значительно ближе. Сидящий за столиком Эрик машет рукой и растягивает губы в ехидной улыбке, а расположившийся напротив него Чарльз удивленно оборачивается и вскидывает брови.

- Отпад! – Викки радостно смеется, коротко обнимает Питера за шею, спрыгивает на землю и устремляется прямиком к Чарльзу. – Привет, дядя Чарли!

Она не добегает до него каких-то пару метров, появляется сразу на коленях, устраивается поудобнее и деловито укладывает руки Чарльзу на плечи. Санни цыкает выдвинувшему перед ней стул Питеру, усаживается и меряет дочь скептическим взглядом. Та вжимает голову в плечи и отворачивается, отчего рыжие кудряшки разлетаются сияющим на солнце ореолом.

- Что я говорила насчет использования способностей на людях? – Санни намеренно жестко чеканит слова, однако уголки ее губ так и норовят растянуться в смешливой улыбке. – Это касается вас обоих.

- Но ма-а-ам! – Викки ерзает и смотрит на Санни исподтишка. – Никто не обратил на нас внимания.

- Да, мам, – присоединяется Питер, – они заняты своими важными-преважными делами настолько, что не видят дальше собственного носа. А еще с нами же Профессор, видишь?

Санни обреченно выдыхает, опускает щеку на ладонь и затихает, выжидая, пока Эрик сделает заказ у подошедшей официантки. Чарльз разводит руки в стороны, переглядывается с хихикающей Викки и мягко сжимает ладонь Санни. Они коротко обмениваются мыслеобразами, расплываются в одинаковых улыбках и, не сговариваясь, закрывают тему.

- Ты уверен, что Хэнк не взвоет без тебя? – хихикает Санни, провожая взглядом дефилирующую мимо даму в легком струящемся платье.

- Я уверен, что он уже взвыл, – усмехается Чарльз, сверкая смешинками в глазах, – но я ведь имею право на отпуск впервые за почти тридцать лет?

- О, тебе стоило скинуть все на кого-нибудь лет двадцать назад, – замечает Эрик язвительно, – глядишь, и не облысел бы раньше времени.

Санни прыскает, а Викки радостно хлопает поджавшего губы Чарльза по сверкающей на солнце лысине. Она исчезает и появляется на коленях у Эрика, когда официантка приносит заказ, подтягивает к себе тарелку с ярко-оранжевым пирожным и оглядывается на отца:

- Это же мне, да, пап?

- Тебе, кому еще? – Эрик чмокает ее в макушку и отодвигает чашку кофе в сторону. – Ты не хочешь сесть нормально?

- Не, – бросает Викки, засовывая в рот первый кусочек.

Эрик наигранно устало вздыхает, кладет ладонь ей на макушку и тянется за отставленной чашкой. Санни стирает со щеки Викки кусочек пирожного, отправляет «добычу» в рот и отбирает у Эрика чашку, делая большой глоток. Эрик закатывает глаза, кивком указывает Санни на стоящий перед ней молочный коктейль и печально оглядывает почти опустевшую чашку. Кофе в ней почти не осталось, зато белоснежный фарфор расцвел бледно-красным отпечатком губ.

- Пап, хочешь тортик? – Викки отодвигает от себя тарелку, вручает Эрику вилку и складывает руки на коленях. – А можно я все-таки буду солнышком?

- Солнышком? – Чарльз моргает, отрываясь от мысленного диалога с Санни, и сцепляет пальцы в замок.

- Угу, – Викки серьезно кивает и смотрит проникновенно-печально, – солнышко лучше, чем лучик.

- Почему лучше? – Питер подается вперед и едва не сносит придвинутый в его сторону высокий стакан с газировкой. – По мне так лучик – это супер круто.