Страница 23 из 38
Однако, лишь в конце марта, через достаточно долгое время после отъезда следователей в Линдон, врач позволил миледи первый выезд, а сам епископ Гарвик приехал сопровождать графиню, продолжающую пребывать в депрессии, при её первом выезде по парку. В этот же день в поместье прискакал курьер с депешей герцога. В своём послании министр спешил поздравить Маргарет с улучшением её состояния, ещё раз выразить глубокие соболезнования по поводу страшной трагедии и настоятельно пригласить миледи прибыть для официальной встречи в ГПУ.
Через два часа, в дополнение к первому сообщению, прибыл новый курьер, и уже Её Величество милостиво пожелала быстрейшего выздоровления леди и изволила пригласить её на беседу к герцогу, (дабы не отказала!).
Небрежно положив прочитанное на стол, графиня грустно улыбнулась и достала из секретера карту.
Личный врач епископа настоятельно рекомендовал больной морское путешествие, и леди думала над маршрутом. Сборы были не слишком долгими, и леди, прямая, как натянутая струна, прибыла без опоздания к месту рандеву с герцогом. Как только министр лично закрыл двери кабинета, с целью приватной и разоблачительной беседы, из кипарисового ларца был извлечён алмаз, наполнивший таинственным лиловым сиянием покои Его Светлости.
Глава 17
Повреждения, нанесённые галеону корсаров, были незначительными. Мелорны восстановили структуру корпуса, и корабль вновь засиял блеском живого дерева.
Пока полным ходом шёл ремонт, Станислав размышлял над серьёзнейшей проблемой, от которой зависела их дальнейшая судьба.
В результате, ранним утром, в кают-компании «Морского Мозгоеда», заседал зевающий совет. Лорд Грейсток, проведший, в отличие от жизнерадостной команды, бессонную ночь, находился в совершенно упадническом расположении духа. Вспоминая в старости эти дни, он рассказывал Бобу, что потерял надежду. Несмотря на удивительную победу и блестяще выигранный бой, он отлично понимал, что по дороге домой им предстоял переход через воды Великого Римского Триумвирата, с двумя Мелорнами на борту.
Раздражение Станислава усиливалось оптимизмом и шутками Теодора.
— Всё кончено, — жизнерадостно заявил он Стасу. — В следующий раз мы попадёмся. Но умрём, как настоящие герои!
— Я просил тебя молчать, — отвечал дураку капитан. — Лучше бы тебе заткнуться. Нам предстоит переход через территориальные воды ВРТ. А слава летит быстрее парусов. Нас будет ждать весь их флот!
— Тогда зачем мы здесь собрались, к чему спрашивать, если мы уже записались в стаю трусливых уродцев!
— По твоим словам я трус?!
Леопард сопя посмотрел на капитана. Но понимая, что перед ним сейчас находится не его друг, а его руководитель, сказал примирительно:
— Ну, это я слишком, конечно! Но, мне надоело нытье Боба. Если ты хочешь спокойной жизни, то не выходи в море!
Появившись в помещении в виде девы, с Маасом за руку, Мери вздрогнула. Она вспомнила другое совещание.
Громады агор для самых удивительных-разумных во Вселенной, стояли гигантскими утёсами под низкими звёздами южного неба. Сквозь многочисленные колонны, вдали, в центре массивного прямоугольника из карерского мрамора, высвечивались огромные тени, от огненных языков пламени, живого тёмного жидкого огня земли, разлитого по бронзовым светильникам. Как перед танцем посвящения, в Мери родилось чувство неповиновения и бесшабашной свободы, смешанной с горечью и страхом…
В свете Млечного Пути она увидела ровный лес не оживших мелорнов. Словно пелена спала с глаз. Память услужливо перенесла в ясный день, в напоенные запахами дикого мёда и трав восточные холмы Мелории. Она словно услышала плеск рыб в чистейших водах кристально холодных ручьев, увидела поросшие мягким мхом овраги и мраморные колонны.
— Мери, очнись! — ласково коснулся её плеча Маас.
Вздрогнув, девушка осознала, что стояла так несколько минут, пока мелорн смог напомнить, что уже все расселись в кают-компании…
Сейчас капитан говорил о судьбе волчонка.
— Не пройдя оборотничество, щенок может навсегда остаться неразумным калекой, и любой обнаруживший его оборотень, будет обязан уничтожить ущербное существо.
— Угу, — сморщил нос Теодор: — Только что утверждал, что идём самоубиваться, и вдруг такая забота о ближних неразумных наших…
Со скрипом отодвинулось кресло. Это встал Боб. Обойдя вокруг стола, он отвесил Гризли оплеуху:
— Мне надоело слушать твоё зубоскальство, щенок! Сиди на жопе ровно! Или я не Боб Акула. Учишь их, учишь, дебилы…
— Прекратить, — уже Станислав повысил голос.
Боб, бубня себе под нос, проходя мимо, коснулся гладкого плеча Мери, поворошил макушку Дена и вернулся на своё место… От прикосновения Боба очнулся от невеселых мыслей и собрался, наконец, с духом Ден.
…Узкий стальной клинок, отделанный тонкими нитями золотых завитушек, венчал рукоять из чёрного янтаря в виде буквы "альфа" невероятно искусной гравировки. Верхняя широкая часть представляла переплетённых хвостами саламандр, тело которых окаймляло ручку, а головы держали клинок. С внешней стороны, ручку украшали три круглых сияющих турмалина, завершающих картину…
Раскалённый, клинок касается его плоти. Громкие крики и аплодисменты хмельной компании разносятся бурей по гигантскому залу — все, наконец, увидели ящерицу. Деннис стоит неподвижно ещё несколько минут, потому, что так положено, предлагая всем полюбоваться их же надменным величием, всегда требующим от других унижения и умаления чужого достоинства. Ден — младший сын верховного. Сын Руиллиди Мариолани. Он, обязанный ему своей сохранённой никчёмной жизнью. Он, ущербный выкидыш Триумвирата!
… Вздохнув ещё раз, для полной уверенности, Деннис спокойно и чётко изложил свой план!
Через двое суток, в чернильной мгле южной ночи, не зажигая фонарей, «Морской Мозгоед» поднял якоря. Нащупывая путь, благодаря памяти мелорнов, неосвещённый корабль исчез в неизвестном направлении…
А утром, на берегу остался ждать оказии только страшно раздосадованный маркиз! Галеон растворился среди моря и неба…
***
Двулапоходящие оказались животными нежными и впечатлительными. Их неспланированные проявления привязанности к правильно ходящему существу поражали. Я же начал их приручение с головы, положенной на колени или взгляда моих карих глаз. Я сразу отметил, как радуется стая вилянию хвоста и удвоил усилия, уловив счастье на мордах, от доставляемых к ногам даров. Примером дара может служить доведённая до кондиции и выдержанная в трюме под бочкой тушка крысы. Я принёс ее коку, извиняясь за маленький конфуз у плиты. Мессир Волшебный Творитель тушил жаркое и, увидев презент, даже позвал боцмана, видимо, с целью лучшего рассмотрения моего дара. Они так взволнованно обсуждали мой подарок, что я был тут же реабилитирован, и мне презентовали котлету.
Сделал интересное наблюдение, Боб, Скелет и Хьюго Пью, собираются по вечерам на камбузе с Творителем-коком и мечтают, что скоро начнут вести тихую, растительную жизнь, любоваться красотами природы и, выпив кружечку светлого горького, ложиться спать вскоре после того, как золотой диск солнца утонет за горизонтом, (их слова, а не мои).
Какая мерзкая ложь! Вот с какой целью люди врут друг другу?
А вот то, что я — главное украшение корабля, и источник бодрящей радости, явно правда. Минусом идёт Полина, которая, как я полагаю, прочитала в детстве чересчур много дурацких сказок.
Эта мисс носит струящиеся одежды пастельных оттенков и пахнет, как сухие цветы, слишком долго пролежавшие в ящике. Если пожевать её сумочку, во рту остается запах ванили. Она коллекционирует фарфоровых свинок и коровок, (которых ей натащила с базара вся команда), а дневниковые записи делает на бумаге, украшенной прыгающими кроликами.
Сердце у неё, доброе, но уж больно она сладкая. Если вовремя не смыться, то она гладит меня по голове, вздыхает и бормочет, как на похоронах: «Ну разве не милашка? Умница ты, наша зайка, что малышка думает у нас?».