Страница 1 из 9

Эльфика. Простые вещи. Уютные сказки о чудесах, которые рядом

Семина Ирина Константиновна

Ирина Семина, Наталья Кулибова

От авторов.

Простые вещи

Мы живем в мире вещей. Более того, мы буквально окружены вещами. Приятными и не очень, необходимыми и совсем бесполезными. Какими-то вещами пользуемся мы, другие – пользуются нами. От одних хочется поскорее избавиться, другие мы храним как зеницу ока.

Но знаете ли вы, что вещи с нами говорят? Настойчиво и откровенно. Но, к сожалению, не всегда мы можем распознать их голоса.

Что же хочет нам поведать старая ракушка, в далеком детстве подобранная на берегу? О чем шепчет витрина магазина? Что же такого интересного желают нам сказать новенькие туфли? А вдруг это «что-то» – действительно важно?

Об этом и не только в цикле сказок «Простые вещи».

Глава 1

Жизнь как генеральная уборка

– Эра, у меня для тебя на выходные есть задание, – сказала мама.

Я насторожилась: когда она говорит таким тоном, значит, миссия невыполнима. Ну, почти невыполнима – потому что сложные задачи мне нравятся, и мама это прекрасно знает.

– Прошу учесть, что у меня на выходные планы: написание курсовой, изучение литературы и подготовка к коллоквиуму, – деловито предупредила я. А что? Вдруг удастся отвертеться? Выходные ведь все-таки…

– Эрика! – строго нахмурилась мама.

О, это уже серьезно. Когда мама называет меня полным именем, значит, решение уже принято и Большая Королевская печать поставлена. Мама у нас настоящая королева, а мы – ее верные подданные и вассалы. Так шутит папа, и я с ним вполне согласна.

– Я вся внимание, – уверила я. – Так что делать? Сорвать выборы в Гондурасе? Найти-таки пропавший тунгусский метеорит? Спасти мир от пришельцев?

– Почти, – не поддаваясь на мой легкомысленный тон, ответила мама. – Тебе нужно будет съездить к бабушке.

– И? – подозрительно прищурилась я, уже предчувствуя какую-то подставу.

– …и сделать у нее генеральную уборку.

– Так я же вроде в четверг убиралась?

Да, по мамину велению, по бабушкину соизволению, по понедельникам и четвергам я езжу к ней и делаю уборку. Пылесошу, драю пол, выношу мусор, готовлю еду, стираю и глажу белье, два раза в год к списку добавляется мытье окон. Мелочи бабушка пока что худо-бедно делает сама. Она вообще очень самостоятельная, только уже совсем старенькая.

– Эра, мы выставляем на продажу бабушкину квартиру.

О, а вот это новость! Я аж поперхнулась.

– Как выставляете? А как же бабушка?

– Бабушка переезжает в дом престарелых. Конечно, мы подберем самый лучший, где есть уход и присмотр на высшем уровне.

Да, делаааа…

– А бабушка в курсе?

– Да, конечно. Это ее решение, нас она лишь поставила в известность. Ты же знаешь бабушку Эрну, с ней не поспоришь.

– Да она с ума сошла! – вырвалось у меня.

– Она в здравом уме и понимает, что скоро не сможет справляться с бытом без посторонней помощи. Так что изволь принять ее решение с уважением.

– Ну хорошо, – пожала плечами я. – Только уточни: что имеется в виду под генеральной уборкой?

– Ты же знаешь, сколько у бабушки хлама.

О да, это я знала! Уж кто, как не я! Вся бабулина «двушка» была заставлена комодиками, ящичками, сундучками, шкатулками и прочими емкостями, куда никому соваться не позволялось. Повсюду можно было увидеть треснувшие фарфоровые статуэтки, чашки с отбитыми ручками, засушенные цветы в рамочках и прочую милую старческому сердцу лабуду. Не говоря уже о шкатулках-сундучках. Бабушка очень ревностно относилась к своему имуществу, и уж какие сокровища там хранились, только ей было известно. Так что мне для мытья оставалось совсем немного пространства, зато вот пыли вытирать приходилось немало.

– Так вот, ставлю задачу: за выходные освободить квартиру от всего лишнего. Хлам сложить в мешки, поставить в коридоре, потом наймем людей, которые все это вынесут и выбросят. В понедельник все хорошенько помоешь, а во вторник уже придут риелторы смотреть квартиру.

– Мам, а если бабушка будет против выноса хлама? – попыталась возразить я.

– Разумеется, она будет держаться за каждую тряпку и бумажку, как за фамильную драгоценность, – подтвердила мама. – Поэтому твоя задача проста и однозначна: убедить, уломать, выгрести, упаковать, приготовить к отправке. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – обреченно произнесла я. Во я влетела! Мало не покажется.

Ранним субботним утром я тряслась в маршрутке и размышляла о том, с чего начать и как уговорить бабулю расстаться с дорогим ее сердцу хламом. Да что там – как вообще ее разговорить! Дело в том, что отношения нашей семьи с бабушкой Эрной всю жизнь оставляли желать лучшего – и это еще мягко говоря.

Когда-то папа, ее сын, женился на моей маме против ее воли. Ради мамы он не стал работать про профессии, потому что это предполагало длительные командировки, а он не хотел оставлять маму одну. Бабушка же тогда прервала с сыном всякое общение, на регистрацию не пришла, подарок выслала по почте, в денежном эквиваленте. Естественно, при таком раскладе молодые жить с ней не рискнули, снимали жилье, потом купили комнату и только потом задумались о ребенке. Я к тому времени уже, видимо, потеряла надежду и приходить к ним не торопилась, так что появилась на свет аж через восемь лет после свадьбы. Все это время бабушка общалась только с сыном и только по телефону. Хотя в ту пору она была вполне себе бодрая и вела крайне активный образ жизни, довольно регулярно курсируя между Россией и Германией, где у нее были какие-то родственники. Да, забыла сказать: бабушка немка, настоящая, чистокровная, но на каком-то молодежном фестивале встретила дедушку, спортсмена и красавца, и таким образом на нашем родовом древе появилась эта ветвь. Дедушка, к сожалению, умер рано – еще задолго до моего рождения, иначе бы он, конечно, не допустил такого разлада в семье. А воссоединение произошло благодаря мне: когда маму увезли в роддом, бабушка Эрна позвонила папе и велела назвать меня Эрикой. Маме, как ни странно, имя понравилось, так меня и записали в свидетельстве.

Вот после этого бабушка сочла, что может снова допустить общение с сыном и его семьей. Надо сказать, происходило оно нечасто и всегда строго регламентированно, по большим праздникам: или мы к ней обедать, или она к нам. Для меня у бабушки всегда был какой-нибудь подарок, и моим куклам, ходящим и говорящим, привезенным из самой Германии, завидовали все девчонки. С мамой бабушка проявляла прохладную и вежливую сдержанность. С папой, кстати, тоже. Разговоры велись светские: о погоде, природе и удавшейся запеченной рыбе. Но родители были рады и этому: папа наконец-то успокоился, мама порадовалась за него, а я тогда еще мало что понимала.

Иногда бабушка брала меня на прогулку. В основном мы ходили по музеям и выставкам. Позже я оценила, что благодаря этим походам у меня сформировался неплохой кругозор в области искусства и истории. Еще бабушка с малых лет разговаривала со мной на немецком языке, благодаря чему я быстро научилась болтать и читать на нем, впоследствии легко освоила еще английский и играючи поступила на иняз.

К себе меня бабушка не водила, она вообще нас дальше накрытого стола в свою жизнь не пускала. Мы знали, что она преподавала немецкий в универе и давала частные уроки. Ну и, как я упоминала, много путешествовала. Остальная ее жизнь являлась для нас тайной за семью печатями. Не знаю, как родители, а я, если честно, ее жизнью и не интересовалась – бабушка Эрна всегда была вполне самодостаточной личностью. Я к ней относилась с почтением и даже порой восхищалась ее выдержкой, прямой осанкой, умением одеваться и потрясающей эрудицией. Когда она стала физически сдавать и ей понадобилась помощь по хозяйству, я без всяких «не хочу» и «почему я?» взяла на себя обязанности по уборке. Лекарства и продукты привозит папа, он же отвозит бабушку в поликлинику, пенсионный фонд и банк. Маму решили без крайней нужды не привлекать, чтобы не создавать для бабушки стрессовых ситуаций. Отношения свекрови и невестки так и оставались натянутыми, и все это чувствовали.