Страница 76 из 89
В городе все были напуганы новым поражением и сперва даже уверились, что Сципион, бросив Утику, сразу пойдет осаждать Карфаген. Суфеты созвали сенат. Обсуждали три предложения: одно – отправить к Сципиону послов просить мира; другое – вызвать Ганнибала спасать отечество; третье, достойное римской непоколебимости в несчастье, – пополнить армию и убедить Сифака не прекращать войны. Так как Газдрубал находился тут же и вся партия Баркидов хотела войны, это предложение победило. Начался воинский набор в городе и по селам, отправили послов к Сифаку, который и сам готовился к войне не щадя средств. Была мобилизована вся молодежь его царства, которой царь раздал оружие и лошадей. Очень кстати явились в Африку 4 тысячи кельтиберов, отборных молодых воинов, нанятых вербовщиками в Испании. Через несколько дней войска Сифака и Газдрубала вновь соединились. Всего солдат у них было около 30 тысяч.
71) Битва на Великих равнинах
Сципион оставил под Утикой небольшие отряды солдат и моряков – пусть думают, что осада продолжается, – а сам с отборным войском двинулся на врага. Сначала он расположился на холме, отстоявшем мили на 4 от царского лагеря, а на другой день с конницей спустился к Великополью – так называют равнину у подножия этого холма. Он нападал на вражеские посты, тревожа врага мелкими схватками. Следующие два дня прошли в беспорядочных вылазках с обеих сторон; на четвертый день началось настоящее сражение.
Сципион поставил на передовой гастатов, за ними принципов, в резерве триариев; на правом фланге италийскую конницу, на левом – нумидийцев и Масиниссу. Сифак и Газдрубал выставили против италийской конницы нумидийцев, против Масиниссы карфагенян; в центре против легионов с их знаменами – кельтиберов. Выстроившись, вступили в бой. При первом же столкновении и нумидийцы и карфагеняне, стоявшие на обоих флангах, были отброшены: нумидийцы, в большинстве набранные по деревням, не смогли устоять перед римской конницей, а карфагенские солдаты, тоже новобранцы, – перед Масиниссой, всегда грозным, а сейчас еще разгоряченным недавней победой. Только кельтиберы проявили в этой битве подлинную твердость. Окруженные со всех сторон врагами, они падали один за другим, мужественно принимая смерть. Все были заняты ими, так что у Сифака и Газдрубала было время убежать. Ночь опустилась на победителей, уставших от резни, длившейся дольше, чем битва.
Ужас обуял карфагенян: Сципион с войском вот-вот покорит всю округу и быстрее, чем ждут, подойдет к их столице. Поправляли стены, выводили оборонительные сооружения, и каждый привозил с полей для себя припасы на случай долгой осады. О мире заговаривали редко, чаще о том, что надо отправить послов к Ганнибалу, чтобы вызвать его сюда. На следующий день были спущены на воду корабли, а послы отправились в Италию; все делалось стремительно – судьба подхлестывала, – и каждый считал, что малейшее промедление сделает его изменником общему делу.
Сципион тем временем занял Тунету, брошенную бежавшей охраной. Она отстояла от Карфагена миль на пятнадцать, и из нее открывался широкий вид на этот город и на окружающее его море.
72) Бой кораблей возле Утики
Римляне были заняты возведением вала, когда заметили, что вражеский флот направляется из Карфагена в Утику. Работы были оставлены, объявлен поход: нельзя допустить, чтобы был уничтожен флот, корабли которого, обращенные к суше и участвующие в осаде, совершенно не готовы к морскому сражению.
Придя скорым маршем в Утику, Сципион поставил, против принятого в морских битвах обыкновения, боеспособные военные корабли у самой суши, в последнем ряду, а перед врагом выстроил словно стену, четыре ряда грузовых; и чтобы во время сражения эти ряды не расстроились, он, перекидывая с корабля на корабль мачты с реями, связал все вместе крепкими канатами, а сверху устроил из досок настил, по которому можно было ходить вдоль всего ряда судов. Под этими мостиками оставлены были проходы для сторожевых судов; они могли и пройти к врагу, и скрыться в безопасное место. Все это было сделано наскоро – время не ждало, – на грузовых судах разместили с тысячу отборных солдат и приготовили огромный запас метательного оружия, чтобы его хватило на длительный бой.
Карфагеняне, поторопись они, при общем беспорядке и замешательстве все бы разрушили первым же ударом. Но угнетенные поражениями на суше и теперь даже морю не доверявшие, они медленно плыли весь день и лишь под вечер пристали в гавани. На следующий день перед солнечным восходом карфагеняне выстроили свой флот как бы для правильного морского сражения, рассчитывая, что римляне пойдут на них. Так они простояли долго и наконец, видя, что враг не шевелится, напали на грузовые корабли. Началось нечто совсем не похожее на морское сражение и скорее напоминавшее нападение кораблей на городские стены. Грузовые суда были несколько выше, и с них было удобно поражать врага стрелами и дротиками.
В конце концов карфагеняне стали зацеплять римские корабли железными крючьями, насаженными на шесты. Невозможно было перерубить ни эти крюки, ни цепи, к которым их прикрепляли, чтобы забросить. И каждый военный корабль, отходя назад, тащил за собой на крюке грузовой. Видно было, как лопаются канаты, соединявшие между собой грузовые суда, как один корабль порой тащил целую связку. Мостки над первым рядом судов были сломаны, и солдатам едва удалось перепрыгнуть на второй ряд. Почти 60 грузовых кораблей, зацепленных за корму, доставили в Карфаген.
73) Бой при Цирте. Разгром и пленение Сифака
Почти в эти же дни Лелий и Масинисса после пятнадцатидневного перехода прибыли в Нумидию; мезулии с радостью предоставили отцовское царство Масиниссе, как царю, давно желанному.
Сифак собрал всех своих подданных, годных к военной службе, раздал им коней и оружие, распределил их так, как научился когда-то у римских центурионов – всадников по турмам, а пехотинцев по когортам, – и двинулся на врага с войском не меньшим, чем прежнее, хотя новонабранным и плохо обученным. Скоро боевой пыл охватил и вовлек в сражение всю конницу обоих враждующих сторон. Пока сражались только конники, трудно было выдерживать натиск масесулиев, большие отряды которых Сифак бросал в бой; но, когда римские пехотинцы, пройдя через раздвинувшиеся ряды своей конницы, выстроились перед вражеской, устрашенные варвары сначала ослабили натиск, затем остановились, сбитые с толку этим новым способом вести бой, и в конце концов стали отступать. Уже подходили под знаменами легионеры, и масесулии не выдержали не то что первого столкновения, но даже самого вида их оружия и знамен, то ли напомнившего им о прежних поражениях, то ли вселившего в них неодолимый страх. Тогда перед вражескими отрядами появился Сифак – разъезжая у всех на виду, он рассчитывал устыдить бегущих и остановить их, но лошадь под ним была тяжело ранена; он упал и был взят в плен.
Масинисса стремительно подступил к столице Сифака Цирте, приказал созвать для переговоров городскую знать. Ни угрозами, ни уговорами Масинисса не мог ничего добиться – тогда он вывел царя в цепях. Зрелище всех ужаснуло, поднялся плач; некоторые в страхе ушли со стен, другие, рассчитывая на милость победителя, открыли ему ворота.
Когда после всех этих успехов Масинисса вернулся в римский лагерь, Сципион, взойдя на трибунал, велел созвать сходку, впервые назвал Масиниссу царем.
74) Битва в Лигурии. Смерть Магона
Тем же летом претор Публий Квинктилий Вар и проконсул Марк Корнелий сразились в Италии, в области инсубров с Магоном, братом Ганнибала. Легионы претора стояли на передовой линии; Корнелий держал свои в засаде. Римлянам никак не удавалось сломить сопротивление карфагенян. Тогда Квинктилий вместе с сыном Марком направился к всадникам, велел им сесть на коней и броситься на врага. Крики легионеров еще увеличили сумятицу в конной схватке; вражеский строй не выдержал бы, но Магон при первом же натиске конницы ввел в бой слонов. Кони испугались их рева, вида и запаха – на помощь конницы уже нечего было рассчитывать. Множество пехотинцев XII легиона было перебито; оставшиеся, повинуясь долгу, держались, напрягая последние силы. Они не выстояли бы, если бы XIII легион, выведенный из засады на передовую, не вступил в этот трудный бой. На свежий легион Магон двинул галлов, бывших в резерве. Их быстро рассеяли; первые ряды XI легиона сомкнулись и пошли на слонов, уже расстроивших ряды пехотинцев. Все дротики, брошенные в слонов, сбившихся в кучу, попали в цель; они повернули на своих; четыре тяжело раненных упали. Только тут строй врагов дрогнул. Римские конники устремились на врага, чтобы усилить его страх и смятение. Все же, пока Магон стоял впереди строя, карфагеняне отступали медленно в боевом порядке, не переставая сражаться, но, когда он упал с пробитым бедром и его, истекающего кровью, вынесли из битвы, все сразу кинулись бежать.