Страница 72 из 89
Первым прибыл Нерон со всей своей конницей, за ним следовал Порций с легковооруженными. Они со всех сторон тревожили усталого врага. Газдрубал прекратил отступление, похожее больше на бегство, и уже собирался ставить лагерь на холме над рекой. Тем временем подошел Ливий со всей пехотой, снаряженной и готовой не только к походу, но и к немедленной битве. Когда все соединились и строй был установлен, Клавдий Нерон стал на правом фланге, Ливий на левом, претор посередине. Газдрубал увидел, что надо сражаться; он бросил укреплять лагерь, перед знаменами поставил слонов, а вокруг них на левом фланге, против Клавдия, – галлов. Сам он стал против Марка Ливия на правом крыле с испанцами – на них, своих старых солдат, он особенно надеялся; лигурийцы поставлены были сзади, за слонами: строй был вытянут в сторону, но не глубоко; галлов прикрывал высокий холм. Фланг, где стояли испанцы, вступил в бой с левым флангом римлян; все остальное войско оставалось вне сражения. Атаке, как уже говорилось, препятствовал высокий холм.
Между Ливием и Газдрубалом развернулся жестокий бой: с обеих сторон гибли люди. Там были оба военачальника, там была большая часть римской пехоты и конницы. Там же были испанцы – старые солдаты, умеющие воевать с римлянами, и лигурийцы – племя, закаленное в войнах. Туда же пустили слонов: при первом натиске они смешали передние ряды римлян, заставив их отступить. Бой разгорался, громче стали крики, и уже нельзя было управлять слонами, они метались между двумя войсками. Тут Клавдий закричал солдатам: «Зачем же мы так спешили, зачем отшагали такую дорогу?» Попытавшись подняться на холм и увидев, что с этой стороны подобраться к врагу невозможно, он взял с правого фланга несколько праздно стоявших когорт, обвел их кругом с тыла римского войска и неожиданно, не только для врага, но даже и для своих, напал на правый вражеский фланг. Галлы, ошеломленные стремительным натиском, почти не оказали сопротивления. Был уже полдень; они задыхались от жары и жажды; их во множестве убивали и брали в плен. Смелая атака Нерона решила судьбу всей битвы.
Все усилия Газдрубала оказались тщетными. Весь день он поддерживал и ободрял своих воинов, идя вместе с ними навстречу опасности. Когда же судьба склонилась к римлянам, он, не желая пережить своих солдат, пришпорил коня и понесся на римскую когорту и здесь, сражаясь, встретил конец, достойный своего отца Гамилькара и брата Ганнибала. В этот день, пишет Ливий, карфагеняне расплатились за победу под Каннами гибелью полководца и всего войска. Убито было 56 тысяч врагов, в плен взято 5400 человек, захвачено много всякой добычи, золота и серебра. Освобождено было больше 4 тысяч пленных римских граждан. Но победа была отнюдь не бескровной: погибло около 8 тысяч римлян и союзников
В следующую ночь после битвы Нерон двинулся обратно в Апулию; идя еще скорее, чем шел сюда, он на шестой день вернулся к своему лагерю и к стоявшему рядом врагу. Первым делом он велел бросить перед вражескими постами голову Газдрубала, показать пленных африканцев в оковах, а двоих развязать и отправить к Ганнибалу рассказать о том, что произошло. (Ливий; XXVII; 1-51).
61) Победа Силана над Ганноном, Магоном и кельтеберами
С разгромом Газдрубала, сына Барки, в войне произошел перелом. В Испании она также вступила в завершающую стадию. Ситуация здесь была следующей: Газдрубал, сын Гисгона, отошел к самому Океану и Гадесу; во власти Сципиона и римлян находилось побережье Средиземного моря и почти вся Восточная Испания. Ганнон, прибывший вместо Газдрубала Баркида из Африки с новым войском, соединился с Магоном и в глубине страны, вдали от обоих морей, – в Кельтиберии – быстро набрал и вооружил многолюдное войско. Сципион послал против него пропретора Марка Юния Силана с пехотой (самое большее в десять тысяч человек) и пятьсот всадников. Силан шел большими переходами по неудобным дорогам через темные лесистые ущелья, каких много в Испании, и все же сумел предупредить не только известия о своем появлении, но даже слухи о нем и подошел к врагу. Проводниками ему служили перебежчики-кельтиберы. Они же, когда до врагов оставалось миль десять, сообщили, что по двум сторонам дороги находятся два лагеря: слева стоят кельтиберы – только что набранное войско численностью более девяти тысяч, – а справа карфагеняне. Их лагерь надежно защищен караулами и часовыми – правильной военной охраной. У кельтиберов – варваров и новобранцев – все делается как попало: они у себя дома и бояться им нечего. Силан решил сначала напасть именно на них. Чтобы его не заметили с карфагенских постов, он взял, сколько мог, влево и, послав вперед разведчиков, быстро двинулся на врага.
Римляне были в одной миле от неприятеля, когда их увидели и сразу засуетились; Магон прискакал из своего лагеря при первой же тревоге. У кельтиберов было четыре тысячи тяжеловооруженных и двести всадников, то есть полный легион, – эту главную силу войска Магон вывел вперед, легковооруженных оставил в резерве. Едва солдаты вышли за вал, как римляне пустили в них дротики; испанцы пригнулись, закрывшись щитами, затем распрямились, чтобы метнуть свои. Римляне, как обычно, приняли дротики на сомкнутые щиты, затем сошлись грудь грудью с врагом и стали биться мечами. Кельтиберам, привыкшим в бою перебегать с места на место, трудно пришлось на неровном поле, и проворство их оказалось бесполезным, а римлянам, приученным сражаться не сходя с места, бугры не мешали; правда, впадины и кусты не позволяли держать строй – биться приходилось или один на один, или попарно. Бежать отсюда кельтиберам было трудно, и римляне могли резать их, словно связанных. А когда почти все тяжеловооруженные были убиты, началось истребление уже отчаявшихся легковооруженных и карфагенян, что пришли было на подмогу из другого лагеря. Магон, а с ним две – не более – тысячи пехотинцев и вся конница скрылись с поля боя, едва началось сражение; Ганнон, второй военачальник, вместе с теми, что пришли, когда сражение было уже проиграно, живым был взят в плен.
62) Победа Сципиона у Илипы
Консулами на 206 г. до Р. Х. были выбраны Луций Ветурий Филон и Квинт Цецилий Метелл. С Ганнибалом в этом году не воевали. Он ничего не предпринимал, а римляне не рисковали тревожить его, пока он был тих. Главным театром военных действий стала Испания.
Полководец карфагенян Газдрубал, сын Гисгона, вышел из Гадеса, рассчитывая при поддержке Магона, сына Гамилькара, возобновить войну, и набрал в Лузитании и Бетике около 50 тысяч пехотинцев и четыре 4500 всадников. Сципион, до которого дошли слухи об их многолюдном войске, понял, что его римских легионов не хватит, чтобы уравнять силы, и ему надо хотя бы для виду выставить вспомогательные отряды варваров. Из Тарракона он направился в Кастулон, по пути присоединяя к войску небольшие вспомогательные отряды союзников, живших при дороге. Таким образом Сципион дошел до города Бекулы со всем войском – пешим и конным, из граждан и союзников: всего с 45 тысячами человек. Римляне и их союзники ставили лагерь, когда Магон и предводитель нумидийцев царевич Масинисса напали на них со всей своей конницей и смяли бы работавших, если бы всадники, спрятанные Сципионом за холмом, очень для этого пригодившимся, не налетели неожиданно и не отогнали врагов.
Противники проверили на этих легких стычках свои силы; Газдрубал первый вывел свое войско в боевом строю, за ним вышли и римляне. Каждое войско стояло в полной боевой готовности перед своим лагерем; никто не начинал сражения; день клонился к вечеру; пунийцы первыми, а за ними и римляне увели свое войско в лагерь. Это повторялось несколько дней; всегда Карфагенянин первым выводил из лагеря войско, первым уводил воинов, уставших стоять; никто ни из одного лагеря не выезжал вперед, ни из одного лагеря не метнули дротика, не подали голоса. Центр у Сципиона занимали римляне, на обоих флангах стояли испанцы; у Газдрубала – в центре карфагеняне вперемешку с африканцами; перед строем, прикрывая фланги, стояли слоны, издали казавшиеся укреплениями.