Страница 8 из 18
Светало. С листьев скатывались крупные капли и шлепались Тому на макушку, стекая за шиворот. Они с Линдой сидели в кустах на границе Врат и шепотом ругались. Каротти чувствовал, что постепенно проигрывает: у него промокли ноги, а у девушки был зонтик, который купил Джонни. Ей было довольно просто держать инициативу.
– Томас, я вас не пущу туда. Мистер Гиффет уже пропал, и ваш друг Стюарт. А если они и нас схватят, то я уже так просто не убегу.
– Но вдруг ему требуется наша помощь? Я не могу просто сидеть тут и ждать!
– Вы уже позвонили вашим друзьям. Если они приедут и не найдут тут никого, будет гораздо хуже.
– Не знаю. Я чувствую, его надо выручать!
– Вы даже не знаете, где его могут держать! В деревне все знают друг друга в лицо, вас сразу же заметят!
– Ещё рано. Мы могли бы незаметно обследовать посёлок, пока все спят.
– Прошу вас, Томас. Если вас схватят, я не смогу сбежать отсюда!
– Хорошо, хорошо. – Каротти почувствовал, как холодная струйка стекает между лопатками, – думаю, вы правы. Нам нужно набраться терпения.
Линда вздохнула с облегчением: перспектива снова увидеть Мэйсона вызывала у неё приступ паники. Этот злобный наёмник почему-то пугал ее даже больше, чем Грегор. Только она успела об этом подумать, как заметила знакомый пикап, который круто затормозил возле будки привратника.
– Томас, смотрите! Он видел мистера Гиффета, он может его узнать!
– Это все меняет, Линда! Черт. Что нам делать?
– Давайте попробуем проследить за ним незаметно. Если держаться подальше, он не обратит на нас внимания.
Они начали пробираться вдоль границы поля, стараясь не потерять из виду машину Мэйсона. Если бы их видел сейчас Стюарт, он бы от души посмеялся: вдвоём они производили просто невероятное количество шума. Пикап, наконец, остановился, из него вылез наёмник и размашистым шагом направился вглубь деревни.
Гиффет пытался заснуть, но для этого было слишком холодно. Он не знал, сколько прошло времени, какое сейчас время суток, но чувствовал, что сидит взаперти уже достаточно для того, чтобы Каротти поднял тревогу. Почему Грегор не приходит к нему? Джонни нужно было присутствие любого живого человека, и лучше, чтобы у этого человека имелись ключи от двери в подвал. Этого будет вполне достаточно для того, чтобы вернуть инициативу в свои руки. Какой смысл держать его здесь до бесконечности? Гиффет в темноте почесал кончик носа. Это секта. Они верят, что щуплый мужичонка откроет им двери в рай. О каком смысле он пытается тут рассуждать?
Он услышал, как в двери наверху щелкнул замок. Старые петли заскрипели, и в помещение проник луч тусклого света. Джонни, привыкший к абсолютной темноте, невольно зажмурился. По лестнице спускался ребёнок – девочка, совсем маленькая, не старше четырёх лет. Он с трудом разлепил веки: свет резал глаза, но ему удалось рассмотреть посетителя. Это была пожилая женщина в белых одеждах, которые носили Чистые братья. Джонни попробовал перехватить детские желания, изменить их к своей выгоде, но у него ничего не вышло. Ребенок его не видел и не слышал. Малышка играла в саду под раскидистой яблоней и не имела никакого отношения к происходящему. Он даже потряс головой: ситуация вызывала тошноту. Гиффет совершенно не чувствовал взрослой женщины, которую видел перед собой. Словно это был ходячий манекен. В дверном проеме показался мужчина, его Джонни видел как пятилетнего малыша, который был полностью поглощен изучением старой болячки на коленке, результата падения с самоката. Человек не стал спускаться, а просто ждал, когда женщина поставит миску с едой на пол и поднимется наверх. Гиффет почувствовал, что у него от ужаса шевелятся на голове волосы. Он не может ими манипулировать! Он совершенно беспомощен среди фанатиков, которые безнадежно впали в детство!
Женщина поднялась наверх и заперла за собой дверь. Джонни подобрался к оставленной миске и, едва не опрокинув на земляной пол содержимое, принялся есть. Вкус был вполне сносный, наверное, это были бобы с мясной подливой. Ложки ему не предложили, и он ел руками, проклиная всех фанатиков мира с их наигранным аскетизмом и идиотским стремлением спрятаться от реальности.
Он съел все бобы, облизал пальцы и прислонился к шершавой стене. Может, Грегор догадывается о его способностях? Иначе, почему он не приходит сам? Если ему принесли еду, значит прошло уже много времени. По крайней мере, он им нужен живой. Вот только для чего?
От таких рассуждений Джонни совсем расстроился. Нужно взять себя в руки. Нужно действовать… наверняка есть возможность что-то сделать! Гиффет закрыл глаза и сосредоточился. Энергия жизни по-прежнему текла сквозь него непрерывным потоком. Он зачерпнул ее, наполняя себя силой, и потянулся из подземелья наружу так далеко, как только мог, и чуть дальше. Он увидел старый особняк в роще платанов, увидел подвал, вырытый под правым флигелем, почувствовал обитателей трехэтажного дома. Верхний был не жилой, на первом и втором играли дети – пятнадцать Чистых братьев, это их он чувствовал, пролетая в кло’когне над поселением. Джонни потянулся дальше, в сторону от огороженного каменным забором парка. Он ещё никогда так далеко не протягивал своё шестое чувство: на помощь приходила энергия, которую он вбирал из пространства, тянул ее из земли, из воздуха, создавая невидимые линии, которые вытягивались все дальше. Но все было впустую: Врата спали, прихожане в своих домиках были все еще слишком далеко, и достучаться до дремлющего сознания было сложно, особенно с такого расстояния. И тут, когда его энтузиазм был совсем на исходе, Гиффет почувствовал, как на самой кромке охваченного им периметра появился чистый, не замутненный магией Грегора, разум. Человек был зол, он жаждал действовать. Джонни ухватился за этот единственный шанс, из последних сил напрягая подсознание.
***
По грязному, размокшему от дождя пустырю топал Мэйсон.
Он был единственным жителем поселения, который не считал Грегора праведником. Генри давно знал этого пройдоху – они вместе провернули несколько удачных дел, но потом он куда-то надолго пропал. Наёмник не слишком расстроился: у Грегора был отвратительный характер, и даже, несмотря на его удивительный талант выворачивать окружающим мозги с выгодой для себя, сотрудничать с ним было неприятно. Когда они познакомились, проповедник занимался облапошиванием простаков в лавке предсказателя. Мэйсон сидел в баре напротив и размышлял о превратностях судьбы, которая никак не хотела подарить ему богатство. Он пил уже пятую стопку виски, когда к нему подошел щуплый мужичок с колючим взглядом и попросил разрешения сесть за его столик. Наёмнику в тот момент было все равно, пить одному или в компании, и он махнул рукой, выражая таким образом согласие и равнодушие одновременно.
Незнакомец оказался очень разговорчивым. Наемнику показалось, что он его уже где-то видел. Мужчина сообщил, что его зовут Грегор, и минут десять болтал о разных тайных знаках, звездных картах и прочих вещах, которые Мэйсон считал чепухой для детей. Допив очередную порцию виски, он так ему и сказал. Звездочета его фраза не отпугнула. Напротив, он еще сильнее заинтересовался собеседником. Он тоже взял себе виски и, отбросив в сторону всю эту чушь с предсказаниями, поинтересовался, не хочет ли Генри заработать. Генри, само собой, хотел. Предложение Грегора было настолько простым, насколько и невероятным. Он утверждал, что сможет загипнотизировать охранника ювелирного магазина, который часто заглядывал к нему, чтобы тот вынес содержимое сейфа и передал им. Но он не мог придумать, что делать с самим охранником, и для этого ему понадобился наёмник. Мэйсон посмеялся и спросил, с чего тот взял, что он согласится в этом участвовать? А Грегор просто сказал, что не сомневается в своем выборе. Тут Генри и вспомнил, где уже видел собеседника: примерно неделю назад они с приятелем напились и зашли в мистическую лавку. Грегор был облачен в дурацкую хламиду, расшитую всякими непонятными символами, а на голове у него был совершенно идиотский берет. Но это, без сомнения, был он. Наёмник тогда здорово повеселился: его приятель потратил на этого шарлатана почти все свои деньги, несмотря на саркастичные комментарии Мэйсона. Может, у звездочета и вправду есть талант?