Погребенный светом

Он почти как энергетический вампир получал дикое удовольствие, когда видел, а, главное, чувствовал человеческий страх. Он специально запугивал людей до смерти, ожидая, когда они сдадутся, сломавшись, упав перед ним на колени, после чего спокойно разворачивался и уходил, отыскивая себе нового подопечного, насладившись унижением и страхом, который он внушал.

Она приглянулась ему случайно: просто не вовремя вышла погулять; она слишком громко засмеялась, потрепав по светлой шевелюре какого-то малыша как раз в то время, когда он выбирал себе следующую жертву, чем обратила на себя его внимание. Ее искренняя улыбка, светлые волосы, горящие глаза, румяные щеки и задорный смех вызвали в нем столько отвращения и презрения, что даже вопросов не возникло, на кого же пал его дьявольский взгляд.

С той самой секунды он начал практически непрерывно следить за девушкой, изучая ее, прощупывая, знакомясь. Он довольно усмехнулся, когда она вдруг резко подняла голову, почувствовав его тяжелый взгляд, еле заметно поежившись, когда никого не обнаружила; улыбка с ее лица слетела в мгновение ока, рука чуть нервно заправила одну из длинных прядей за ухо, в чем совершенно не было смысла, а губы прошептали что-то похожее на: «О, нет!». Впоследствии в каждом ее движении сквозило оголенное для него напряжение: ему казалось, что она каждой клеточкой тела чувствует его взгляд. Для остальных она была все той же милой и доброй девушкой, игравшей с детками на площадке, хотя даже не была с ними знакома, он же видел в ней лишь очередную добычу.

Через несколько минут он решил разузнать ее границы, дохнув на нее самый маленький поток страха, способный лишь еле лизнуть ей кожу, не причинив вреда. Большинство даже не замечало первого этапа его проверки, некоторые чуть хмурились или на мгновение почти неосознанно замирали, меньше чем через секунду вновь начиная двигаться, что говорило об очень хорошем восприятии; она же, лишь ветерок дошел до нее, тут же подскочила, покрывшись роем мурашек, хватая ртом воздух так, что вскоре у нее закружилась голова. «Необыкновенная чувствительность! — удивленно подумал он. — Она сразу умрет, если с ней начать жестче, — отметил он мысленно, вспомнив, как он поступил с последним мужчиной: тот до сих пор не может оправиться и лежит в психушке, разговаривая сам с собой. — Ну-ка, давай еще!». Следующая волна должна была вызвать лишь легкие мурашки, девушка же беспокойно дернулась, тут же вскочив на ноги, после чего, немного пошатываясь, будто у нее сильно кружилась голова, осторожно покинула детскую площадку, не обращая ни на кого внимания.

Он медленно двинулся за ней, не отрывая взгляда от нее, чтобы она чувствовала напряжение, отслеживая, где она живет. На удивление, она ни разу больше не обернулась, ища взглядом того, кто бы мог за ней следить, хотя по ее напряженным плечам и вздувшейся на шее жилке он видел, как тяжело ей приходилось.

«Упрямая», — усмехнулся он.

На третий день она побежала от него, практически хватаясь за витрины, удостоившись лишь презрительного хохота в спину, которого, она — к сожалению или же к счастью для себя — не услышала.

Однако последующее поведение блондинки ввело его в ступор. «Почему она успокоилась? — недоумевал он, хотя волнами периодически посылал на нее страх, видя, как разрывается от мурашек ее кожа, прекрасно зная, что она реагирует на него сильнее других. — Что произошло?». Он никак не хотел, да и не мог понять, как это — она спокойно проходит мимо него, не сшибаемая с ног чувством опасности и страха, которое она должна была испытывать?

Она боялась, он видел, вернее, чувствовал. В один из дней, когда он уже не то чтобы отчаялся, а скорее наоборот решил начать основательно действовать, наконец сломив эту упрямую девчонку, он заметил, что она вдруг нервно оглянулась. Впервые оглянулась спустя почти две недели показного равнодушия. Желая закрепить столь давно желаемый успех, он показался ей в отражении, злобно и вполне удовлетворенно засмеявшись про себя, когда она упала. План в голове появился мгновенно: он должен был покончить с этим — поставить ее на колени, заставить умолять его, пресмыкаться, питая его черную душу своей болью, пропитанной тем страхом, который он сейчас так явно видел в ее глазах, когда она поняла, кто же помог ей подняться на ноги. Ее сдавленный крик прервался в ту же секунду, когда их глаза встретились. Ее зеленые глаза утонули в черноте его собственных глаз. Он усмехнулся. Дьявольская улыбка на лице порождала в ней еще больше смешанных чувств, он знал это. Не отпуская ее руки, он, наконец, начал изводить ее, глядя прямо в глаза. Медленно он начал окунать ее в тот страх с головой, который давно приготовил для нее, сохранив его остатки где-то внутри. И она боялась.

Последняя волна, которую он на нее отправил, была самой сложной и выматывающей для него, что требовало практически всех его сил: то был не просто страх, то был ужас, разбавленный очень реалистичными видениями, от которых девушка могла сойти с ума. Он хладнокровно топил ее, выплескивая на нее всю злость, что скопилась за эти две недели. Но нет же. Она осталась в сознании. Когда она пришла в себя, он еле стоял на ногах, хотя весь его вид выражал силу и уверенность.

Она убежала.

Просто убежала, заплетаясь в своих ногах и мыслях.

И он отпустил ее. Ему необходимо было набраться сил перед последующей с ней встречей этим вечером, ведь должна же она была прийти домой? Да, куда бы она делась. Она и так жила с единственной подругой, а парня у нее не было, значит идти ей было больше некуда.

Он позволил себе устало опуститься на скамейку, из-под которой, скуля от страха из-за близости к нему, выскочила собака, тут же устремившаяся прочь, поджав длинный облезлый хвост. Он даже не обратил на дворнягу внимания, устало прикрыв глаза. Все-таки до отца ему было далеко, хотя и этого хватало, чтобы поразвлекаться от души.

Спустя час он уже чувствовал себя вполне бодрым, чтобы пойти на поиски девушки. Она тянула его, будто звала. Он приклеился к ее душе и теперь мог найти ее в любой точке земного шара, где бы она ни пряталась. Он закрыл глаза, почувствовал приятное покалывание по всему телу, затем в него будто вцепился небольшой крючок, выцепивший его из собственного тела. Ощущение полета длилось меньше секунды, после чего он вновь вернулся в свое тело, оказавшись во дворе около какого-то жилого дома. Кажется, он знал это место. «ул. Рождественского, 17». Усмехнувшись своим мыслям, он кинул взгляд на знакомое ему с детства окно, где жил уже много лет сын Ангела. Не один раз уже старик срывал его планы, успокаивая подвернувшихся ему под руку жертв. «И почему их тянуло сюда?» — хмыкнул он, отходя от дома. Ну что ж, он подождет. Ничего страшного.

Когда девушка вышла из двора, он тут же пристроился за ней, давая почувствовать, что она вновь не одна. Однако, казалось, это не произвело на нее должного впечатления: она шла спокойно и размеренно, почти не глядя по сторонам и погрузившись в музыку, игравшую в наушниках, с головой.

Тишина, твердая походка, лишь глаза немножко неуверенно бегали по витринам магазинов. Он мысленно усмехнулся, когда увидел, как она споткнулась, заметив-таки его отражение.

И дальше ей хватило наглости сделать вид, что ничего не произошло?

«Вот упрямая», — снова возмутился он, решив проверить ее стойкость: он начал показываться во всех почти отражениях, но, чтобы напугать ее хоть чуточку сильнее, он пошел на опережение, точно предугадывая, куда она пойдет и где свернет. Она замечала его далеко не всегда, но он был уверен, что видела она его не один раз.

Видела. И боялась.

Он чувствовал ее страх, хоть она его и усердно скрывала. Пожалуй, слишком усердно.

Видя, что они приближаются к той самой аптеке, где они так хорошо встретились сегодня, он снова остановился, закрыв глаза, отдавшись легкому чувству отделения тела от земли.

Оказавшись в арке, он принялся ждать девушку, зная, что дал ей небольшую передышку: она больше не чувствовала его пристального взгляда.