Страница 13 из 26
Здесь Кривуля оживился еще больше: подходил, приценивался, принюхивался, подкатывал глаза и цокал языком - так ведут себя в рыбных рядах только коренные тиходонцы. Алекс, например, никакого интереса к товару не проявлял. Выбрав связку крупной твердой тарани, Кривуля с удовлетворением забросил ее в сумку и довольно подмигнул Алексу.
У выхода из рынка стояла маленькая кафешка, здесь конопатый армянин Илья жарил на решетке отменные стейки из свежайшей свинины. Запивали их, как правило, водкой. Водка тоже была хорошей, что компенсировало высокие цены, из-за которых в заведение не ходил пестрый и вечно голодный рыночный люд - только завсегдатаи, знающие толк в хорошей пище.
Несколько сгрудившихся за угловым столиком делового вида парней настороженно обернулись к вошедшим, но узнали Кривулю и расслабились. Шустрый подросток привычно принял заказ и вскоре принес тарелку с дымящимися ломтями мяса - каждый размером с ладонь, прожарен чуть сильнее обычного: Илья знал вкус постоянных посетителей. Рядом опустилась причудливой формы бутылка столового вина номер четыре - до революции так называлась чистейшая водка, и местный спиртзавод недавно возобновил выпуск забытого напитка.
- За добро для друзей и зло для врагов, - многозначительно произнес Кривуля и, подмигнув Алексу, залпом выпил свой стакан. Его лунообразное вогнутое лицо сразу же раскраснелось, сплющенный нос покрылся каплями пота. Обрамленный пухлыми розовыми губами рот раскрылся так, что захватил сразу половину моченого яблока и сразу же - огромный кусман поджаренной свинины. Алекс со Светкой тоже жадно рвали зубами сочное горячее мясо.
- У нас как раз пошла мода на "спутники"...
Расслабившись, Кривуля, как обычно, предался воспоминаниям о своей школе жизни, причем под влиянием недавнего разговора с Алексом эти воспоминания приняли своеобразное направление.
- Дело простое: берешь, например, зубную щетку, режешь на кусочки, каждый отшлифовываешь, чтобы гладкий со всех сторон, - и загоняешь под шкуру...
- Один? Или сколько? - заинтересовалась Светка.
- Кто один вставлял, кто два, кто шесть - "виноградная гроздь" называется. Тогда болт вообще как кукурузина становится, смотреть страшно...
Светка слушала с большим вниманием. Алекс знал, что будет дальше, но все равно болтовня приятеля его забавляла.
- "Хозяин" сначала ничего не знал, но потом к одному жена приехала на длительную свиданку, а он ее так продрал, что она враскорячку за вахту вылетела и такой шум подняла... Ну и начался шухер: опера землю роют, штаны со всех стаскивают и прессуют, чтобы в медчасть шли выпарываться. Иначе ни свиданок, ни передач, ни УДО...
Кривуля выпил еще водки, похрустел яблоком, запил рассолом и принялся догладывать обугленное ребрышко. Но говорить ему это не мешало.
- Кто выпарывался, кто отказывался. Я с одним земелей кентовался, так он говорит: "Чего они мне сделают? Пайка мне ихним ментовским министром положена, ее не отберешь, на свиданки ко мне никто не ездит, не буду выпарывать!" Я подумал-подумал - и тоже отказался...
- А зачем он вшивал, если к нему никто не ездит? - спросила Светка. К чему ему тогда такой хер?
Кривуля задумался, но ненадолго.
- Из принципа. Почему они должны ему указывать?
- А ты зачем вшивал?
- Зачем, зачем... Когда сидишь, по-другому думаешь... Делать-то нечего, занять себя чем-то надо... А тут все увлеклись. И я как все... Сегодня, кстати, и Апексу загоню.
- Давно пора, - разулыбалась Светка. - Мне нравится!
- А раз нравится, то сейчас я тебя и сделаю.
Алекс раздраженно отодвинул стакан. В конце концов, это он держит Светку, а не Кривуля!
- Ты сколько картошки продала? - грубо спросил он. Правота его была для всех очевидной.
- Ведра два. Грязная она сильно. И мелковата, - виноватым голосом ответила Светка.
- Мы тебя сделаем, - поправился Кривуля, признавая допущенную ошибку.
Они вернулись в палатку и, не открывая торгового окна, прошли в подсобку.
- Мне как? - деловито поинтересовалась девушка. - Штаны снимать или так? Лучше так, а то по срокам я сегодня уже залететь могу.
- На групповухе не залетишь, - уверенно сказал Кривуля. - Когда две спермы мешаются - ничего не будет.
- Здорово! - обрадовалась она, расстегивая джинсы. - Если бы еще и подхватить ничего нельзя было!
- Тут уж извини...
Технология была отработана. Светка спустила брюки до колен, стащила розовые шелковые, "на каждый день", трусы и наклонилась, уперевшись руками в деревянную лавку. Кривуля лихорадочно шарил в ширинке, жадно рассматривая белые девичьи ягодицы. На правой синела татуированная муха.
Алекс уступил очередь другу, а сам внимательно наблюдал, как Кривуля извлек свою корягу с торчащим вбок вздутием "спутника", как, подсев, с усилием насадил замычавшую Светку, как взял ее в работу, дергая на себя массивный таз, будто тугие весла на короткой дистанции, как девка стала заводиться, стонать, всхлипывать, визжать, дергаться всем телом взад-вперед уже не по обязанности, а по потребности...
Это называлось "ловить сеанс". "Сеансы" его возбуждали. Настолько, что он не дождался смены, а обошел девчонку спереди и поднес к ее лицу напряженную плоть, которую тут же всосал умелый и жадный рот. Светка мгновенно перестроилась и стала двигать головой в том же ритме, в котором взбрыкивала задом. Она работала так виртуозно, что Алекс и Кривуля пришли к финишу одновременно.
Глава вторая
ОПЕРА И БАНДИТЫ
Доброе слово и револьвер в
придачу действуют куда более
убедительно, чем просто доброе
слово.
Альфонс Капоне
Лис шел обычным стремительным шагом, целеустремленно глядя перед собой. Рост сто семьдесят семь, поджарый, жилистый, коротко стриженный, он напоминал недавно оставившего большой спорт бегуна - стайера или марафонца. Чуткий нос - длинный, тонкий, хрящеватый - нервно втягивал прохладный утренний воздух, будто отыскивая невидимый след. Город кишел следами больших и маленьких хищников: убийц, мошенников, взяточников, рэкетиров... Запахи крови, наркотиков, краденых денег, меченых карт, оружейной стали, купленных государственных чиновников, беспринципности и предательства перемешивались, составляя привычную атмосферу разложения, вседозволенности и безнаказанности.