Страница 2 из 116
— То, что мы все предпочитаем эффектность эффективности — не новость, Гэндальф.
— Так чего же ты хочешь?
— Как всегда. Мне нужна твоя помощь.
— Хм... Дела и впрямь у Тьмы плачевны. Но чем я могу помочь им?
Некромант усмехнулся.
— Ты же админ...
— Это не аргумент. Я могу только следить и вмешиваться лишь как рядовой игрок. Я не могу использовать данные мне полномочия в своих целях, даже если у меня благие намеренья.
— Ты меня раздражаешь своей правильностью... Но именно за это я тебя и уважаю. Я хочу вновь предложить тебе перейти на нашу сторону. Прежде всего , с твоими возможностями Истари, мы сможем наплодить достаточно неписей для возможности создания реальной угрозы.
— В роли Сарумана? Нет, однозначно — нет. Я бы и не против, но роль Гэндальфа уж слишком прижилась мне... Не создан я для темных дел.
Некромант раздраженно вздохнул и резко встал со ствола дерева, намереваясь уйти прочь.
— Стой!
Гэндальф впервые за этот разговор обратил свой взор на собеседника.
Некромант остановился, лишь чуть обернув голову к волшебнику.
— Если я сказал, что не перейду за вас, это не значит, что я не помогу. Но взамен и я попрошу у тебя помощи... Миру нужен антагонист для общего блага, так?
Некромант обернулся полу-боком и сказал, с явным довольством в голосе:
— Чувствую, разговор будет долгим...
— Как всегда. У меня хватит табака на целую ночь. С чего начнем восхождение Тьмы?
Дым подожженной деревни уходил густыми клубами вверх. На фоне ночного ясного неба казалось, что это возвышается ввысь сама Тьма, чей-то злой дух...
Однако это горело дерево, кровь и плоть жителей. Под неистовые крики женщин, разрываемых голыми руками, детей и мужчин, застигнутых врасплох посреди ночи, потешались над убитыми и убиваемыми изенгардские урук-хаи.
Всего сорок заспанных жителей маленькой деревни, из которой всего десять мужчин, да и те хлебопашцы, не могла дать хоть какой-то отпор пятнадцати подготовленным и хорошо экипированным воинам.
Исход был предрешен.
— Пожалуйста, пощадите хотя бы ребенка!!! — не сдерживая слез, кричала женщина в уже горящем доме, прижимая к груди свою маленькую трехмесячную дочь, так же кричащую и плачущую у нее на руках.
Женщина стояла на коленях, пытаясь кланяться немытому с самого рождения, грязному и гнилому урук-хаю, с оскалом и предвкушением взирающим на людей.
Перед ней подергивался в конвульсиях захлебывающийся кровью муж и отец ее ребенка, сжимая в руке топор и все еще пытаясь встать. Он не сумел противостоять изенгардскому воину, и был сражен одним ударом, пытаясь защитить свой дом, свою деревню, свою семью...
Надежды не было. Урук-хай стоял в дверях, держа затупленный огромный меч, по форме напоминающий мачете, который с трудом бы поднял человек одной рукой. Представитель орочьей элиты взглянул голодными глазами на женщину, тихо зарычав в предвкушении, отчего его рот пустил вязкую слюну, упавшую на пол.
Женщина изо всех сил прижала к себе дочь и зажмурилась.
"Боги... Умоляю! Спасите нас!.." — подумала женщина и приготовилась к смерти, все же глубоко в душе оставляя отчаянный зов, молящий о любом чуде.
— Способность: Пробитие Доспеха! — послышался уверенный боевой клич человека, а вслед за ним и звук разрубающего плоть и кость меча.
Не почувствовав ни боли, ни удара, заплаканная женщина замерла и неуверенно подняла взгляд. Перед ней стоял обезглавленный урук-хай.
Голова премерзкого существа упала на пол, звякнув стальным шлемом о доски, и тело повалилось безвольной тушью прямо перед женщиной, открыв вид на странника, облаченного в зеленую кожаную броню и того же цвета плащ с накинутым поверх незащищенной головы капюшоном.
В руке он крепко сжимал меч, по которому стекала вниз черная кровь урук-хая.
Женщина, чуть было не убитая и не съеденная заживо вместе со своей дочерью-младенцем, не могла произнести ни слова. Страх сковал ее, не давал ни шевельнуться, ни что-либо понять. Трясущиеся руки все продолжали прижимать к груди младенца.
— Уходи отсюда, — сказал он ледяным голосом, неподвижно смотря на женщину.
Шок начал проходить, и жена убитого хлебопашца, хотела было сказать хоть слово, однако вместо благодарного ответа, она, устремив взор за спину человека, закричала в истерике:
— Сзади!!!
Странник мгновенно обернулся к подбежавшим противникам — двум тяжелым урук-хаям — и едва уклонился от рубящей атаки смертоносного меча.
— Способность Следопыта: Невидимость! — сказал тот скороговоркой, припав к земле — и... Исчез.
Урук-хаи замерли в недоумении — всего на секунду! — но этого вполне хватило умелому следопыту, чтобы незамеченным зайти им в тыл.
Появившись у врагов за спинами, странник размахнулся мечом и, активировав способность «Смертельная Атака», заряженную всего на один удар, стиснув зубы, рубанул сразу двоих изенгардцев на уровне поясницы.
Ни тяжелая броня, ни вязкая гниющая плоть, ни запоздалая реакция орочьей элиты не смогли защитить своих обладателей от столь смертоносного удара.
Оба урук-хая были разрублены пополам воином в кожаной броне.
Странник больше не задержался у дома. Он обернулся к следующему противнику. Им был перепуганный толстый урук-хай по классу берсерк, понявший, что перед ним стоит не обычный противник — не тот, с кем изенгардцы имели когда-либо дело.
— Рогдуш! Шарк! Захад Шарагуул! — крикнул он на орочьем языке, отбегая назад.
Грабящие и убивающие беззащитное население урук-хаи услышали зов соплеменника, и с десяток оставшихся темных воинов семнадцатого уровня вышло из домов, прибежав на подмогу и обступив следопыта со всех сторон.
Один из урук-хаев смачно сплюнул:
— Аш албай?
— Та нар албай. Тах шара! — ответил ему берсерк и обратился к следопыту. — Твои успехи закончились, следопыт. Из твоей головы выйдет отличная чаша!
— Хватит болтать, — ответил человек и исчез из виду, использовав талант невидимости, безмолвно проговорив одними губами слова активации способности.
— Опять эти фокусы! Это гул! Призрак!!! — заорал берсерк.
Остальные урук-хаи тоже встревоженно отступили назад, однако, лишь один, самый крупный и тяжело бронированный изенгардец, выдающий в себе класс стража, не шевельнулся.
— Я с тобой расправлюсь сам! — крикнул он и выступил вперед, держа наготове свой тяжелый двуручный молот. — Пусть мои глаза тебя не видят, но уши слышат. Пусть ушам мешают крики, но я чую твой запах, Шара!
В тот же момент он резко развернулся и ударил наотмашь своим молотом. Следопыт был слишком ловок, чтобы не успеть увернуться от такого удара, однако, его внезапная атака сзади провалилась.
— Я знаю, где ты!!! — орал урук-хай, резко развернувшись назад и повторив атаку вслепую.
Несмотря на грамотные действия орочьего отродья, в следующий момент броню урук-хая царапнуло лезвие клинка следопыта, едва не достав до горла. Это было ошибкой. Изенгардский воин живо ударил рукой по вероятному местоположению противника.
Следопыт упал на землю, откинутый страшной силой и лишенный невидимости из-за удара, и был тут же схвачен урук-хаями по обеим рукам.
Толпа радостно залилась гадким хохотом.
— Ну? Каково быть на волосок от смерти, шара?! — насмешливо спросил изенгардец низким голосом, подходя к схваченному человеку.
— Даже если умру, — начал говорить следопыт, смотря куда-то в сторону крыш ближайших домов, высматривая что-то. — Я вернусь и выпотрошу тебя, как свинью на бойне!