Страница 101 из 111
Он разыскал пехлевана Таусена, которого в Ормузе знал каждый мальчишка. Таусен сидел возле ручья в своём саду в окружении пятерых сыновей-здоровяков, они ели плов из огромного блюда, из которого впору кормить слона. Гора белейшего рассыпчатого риса с кусками баранины, обильно политая коровьим маслом, аппетитно дымилась. Увидев Хоробрита, Таусен едва не подавился, растерянно заморгал, вскочил на ноги.
— Ва, русич, ты ли это? Какой ветер занёс тебя сюда?
Они обнялись. Таусен познакомил Хоробрита со своими сыновьями, которые тоже были пехлеванами и, судя по внушительным размерам, вполне могли превзойти отца. Хоробрита усадили за плов. Когда блюдо было опустошено, сыновья вежливо поклонились отцу, попросили разрешения удалиться. Таусен и Хоробрит остались под деревом возле прохладного ручья и всласть поговорили.
Оказалось, что Таусен проводил Кирилла до самой Шемахи. А дальше тот отправился с посольством ширваншаха до Нижнего Новгорода. Посол ширваншаха к хану Ибрагиму поклялся, что русич Кирилл достигнет Московии целым и невредимым.
— До Шемахи мы добирались вчетвером. Кроме меня и Кирилла ехали ещё двое моих старших сыновей. Однажды мы встретили бродячую шайку разбойников и всех разметали! Ты бы видел, как Кирилл и мои сыновья вырывали бандитов из седел и бросали на землю! У разбойников мы отобрали десять лошадей и оружие. Продали в Султанин. А в Шемахе в присутствии самого правителя Фарруха Ясара я победил тамошнего первого силача. Фаррух Ясар наградил меня сотней золотых и попросил оставить ему моих сыновей, чтобы они были у него телохранителями. Но я отказался. Нет ничего дороже родины! Ты тоже хочешь вернуться на Русь?
— Да, но сначала мне нужно повидать Узуна Хасана.
— Самого Узуна, правителя Персии?
— Да. Где он сейчас?
— Только не в Тебризе. Возможно, в Султанин или в Сивасе. Шах не сидит на месте, хочет отомстить Мехмеду-султану за своего тестя, императора Трапезунда Давида, у которого турки отобрали империю. Османы сейчас очень сильны и «полны восторга побед». Узун Хасан воюет с ними несколько лет, и конца битвам не видно.
— Много ли войска у Узуна Хасана?
— Говорили, на двадцати тьмах сидит, — не замедлил сообщить пехлеван, гордясь своей осведомлённостью.
Тьма — десять тысяч воинов. Но эти сведения могли быть и неточными. Их следовало проверить. Так или иначе, отчёт Хоробрита без данных о войске шаха Персии и турецкого султана будет неполным.
— Если хочешь увидеть шаха, я могу сопровождать тебя. Управитель дворца шаха — мой друг, он уважает силачей. Да и сам Узун Хасан должен меня помнить. Три года назад он праздновал день своей столицы — Тебриза и пригласил лучших пехлеванов востока — от Хоросана до Бахрейна. Собралось почти триста силачей! Вах, это было зрелище! Мы боролись на главной площади, там, где стоит Синяя мечеть. Весь город смотрел наши схватки. Я выиграл все семь боёв. И мой главный соперник тоже все семь. Нас осталось двое. У моего противника был вес быка. Мы боролись с утра до полудня. И всё это время Узун Хасан следил за поединком. В конце концов судья признал схватку ничейной. Шах пригласил нас к себе телохранителями. Мой соперник согласился и до сих пор охраняет Узуна Хасана. Вот к нему мы и отправимся. Я его не видел несколько лет.
— Встречал ли ты на дорогах Персии Ходжу Насреддина?
Услышав знакомое имя, великан развеселился.
— Какой прекрасный старик! Жаль, мало на земле людей, подобных ему! Видел я его в Ширазе. Мы как раз поднимали перед схваткой камни. Один из борцов не сумел осилить вес, огорчился и стал говорить, что в молодости он был сильнее. Ходжа Насреддин послушал его и сказал, что вот он-то не изменился и всю свою силу сохранил. Пехлеван рассердился, крикнул: «Как это может быть, что ты, старик, сберёг силу молодости?» «Я и сам удивляюсь! — последовал ответ. — Но я и раньше этот камень не поднимал, и сейчас не могу поднять!» Такой вот Ходжа замечательный человек! Как у тебя дела? Тебя всё ещё преследуют астраханские ищейки?
Афанасий рассказал, что произошло с ним сегодня на улице. Таусен покачал большой бритой головой, сказал, что Афанасию лучше жить у него. На том и порешили.
На следующий день старший сын Таусена Вагиб сообщил, что поздним вечером кто-то заглядывал в их двор, сидя на дереве с наружной стороны дувала. Когда Вагиб направился к дереву, чтобы узнать у незнакомца, что ему нужно, тот убежал. По приметам чужаком был молодой воин, младший из трёх татар. Это означало, что преследователи вторично нарушили клятву. Хоробрита рассердила назойливость преследователей. Один раз он их пожалел, но впредь подобное он себе не позволит. Следовало поторопиться с отъездом.
Таусен оказался предприимчивым человеком. Решив отправиться с русичем в Тебриз, он заранее предупредил купцов, убывающих в Султанию и далее — в Трапезунд, что вскоре из Ормуза выедет знаменитый пехлеван, победитель многих состязаний на всём Востоке. Знакомые купцы обещали извещать население городов, по которым они будут проезжать. Таким образом, слава шла впереди пехлевана.
И когда Хоробрит с Таусеном и Вагибом отправились в путь, то уведомленные жители Бендер, Лара, Шираза, Йезда, Наина, Кашана и других городов уже ждали прославленного пехлевана. В каждом городе глашатай оповещал людей о том, что знаменитый Таусен готов встретиться с любым местным борцом. Поединки, из которых отец и сын всегда выходили победителями, собирали толпы горожан. Борьба — любимое развлечение на Востоке, пехлеванов боготворили, их приезду всегда радовались, щедро награждали. Так что жизнь борцов была безбедной, даже напротив. И в пути, и в завийях Хоробрит постоянно был настороже, ожидая нападения. Но татары не показывались.
Наконец путники прибыли в многолюдный Тебриз, что лежит на пересечении караванных дорог из Малой Азии, Кавказа, Аравии, Персии. Недаром Узун Хасан сделал этот город своей столицей. Сюда привозили лучшие товары Востока — ткани Ирана, шёлк Гиляна, жемчуг Персидского залива, шерсть Халеба, пряности Цейлона, краски Гуджарата, драгоценные камни Индии. Город знаменит был своими оружейниками, здесь изготовлялись лучшие кольчуги, доспехи, клинки, соперничающие с дамасскими. Население Тебриза составляли не только персы, но и армяне, грузины, хоросанцы, арабы, курды, туркмены, — именно пестрота населения и дала неслыханное обилие и разнообразие товаров. А соседство разных вер — здесь бок о бок жили мусульмане, несториане, якобиты, йезиды — приучило к терпимости.
Став шахом Персии, Узун Хасан развернул в своей столице большое строительство и успел многое. Великолепная Синяя мечеть, огромный крытый рынок, трёхэтажная медресе, мраморный дворец, роскошные сады, прямые улицы, обсаженные тёмно-зелёными стройными кипарисами, роскошью отделки, причудливостью архитектуры соперничали с лучшими городами Востока. А шумящие мраморные фонтаны, ухоженные цветники и ряды кипарисов придавали Тебризу вид города, в котором вечно пребывает праздник.
Но самого Узуна Хасана в Столице не оказалось. Со своей ставкой он кочевал где-то на севере. А где именно — не знал даже управитель мраморного дворца шаха Хамдаллах, друг Таусена, страстный любитель борьбы, сам рослый и сильный человек.
— Местонахождение ставки наш повелитель, да не оставит его никогда благоразумие, держит в большом секрете. Он готовит новое сражение османам, и мы все молим аллаха о победе нашего оружия. Могучий шах, да пребудет с ним вечно мудрость, был бы рад вновь увидеть любезного его глазам пехлевана. Он часто вспоминал о тебе. Если хочешь с ним встретиться, езжай по дороге на Эрзинжан. Его ставка в тамошних долинах. Но ни в коем случае не расспрашивай о повелителе, это может показаться подозрительным. Замечай, где много войска. Как увидишь большой стан, значит, там и Узун Хасан, пусть никогда не покинет его любовь к справедливости.
Вернувшись из дворца, друзья отправились на площадь, где уже собрались горожане, чтобы посмотреть схватку Таусена с местным богатырём, которого раньше он клал на лопатки три раза, но тот упрямо надеялся отыграться. Не приходилось сомневаться, что Таусен уложит его и в четвёртый раз. Что он и сделал под сплошной рёв зрителей. Прямо с площади пехлевана снова вызвали во дворец, и Хамдаллах сказал: