Смута

Иностранные журналисты торопливо передавали сообщения в свои агентства. Кузнецова и Калугина поздравляли российские политики – те, что пришли вместе с Меченым.

На другой день Кузнецов удостоился чести быть принятым Плачущим Большевиком. Премьер долго и грустно разглядывал его, затем произнес:

– Жаль, что такие умные люди, как вы, переходят в стан врагов государства, – и отпустил его усталым и брезгливым жестом.

Генерал и самому Кузнецову не нравился, впрочем, как и многие другие клиенты. Но генеральский гонорар был очень даже нелишним в те дни. Наличие валюты у Калугина, отсудившего у государства пенсию, Кузнецова не удивило. За интервью в западной прессе генералу заплатили немало…

В деле Ручкина тоже должен быть тайный, никем не обнаруженный ход. Надо только найти его, а потом на белом коне в Рим.

Федор Ручкин оказался суетливым, говорливым и полным собственной значимости человеком.

– Извините за задержку, – произнес он, появившись в номере отеля. – Встречался с правозащитниками.

Он напомнил Кузнецову майора Лепешкина первых лет перестройки, крикливого, красующегося даже перед самим собой, пробившегося на скандалах в комиссию по разгону армейских политорганов.

– Мы с Лепешкиным вместе в академии учились, – горделиво подтвердил мысли адвоката Ручкин. – Будили творческую мысль во времена застоя.

Кузнецов прервал его:

– Расскажите, в чем состояло обвинение по вашему предыдущему делу. Как звучало постановление суда. В формулировках будьте как можно точнее.

– Меня обвинили в разжигании межнациональной розни. – Он сделал паузу. – А я обвинил эстонские власти в дискриминации русскоязычного населения. Я отсидел почти полгода.

– Вы были задержаны на двенадцать суток.

– И полгода сидел на подписке о невыезде.

– Вернемся к постановлению суда. Как оно сформулировано?

– Разве запомнишь всю их абракадабру! В общем, оправдали. А теперь требуют депортации. Меня, прожившего в Таллине большую часть жизни!

Ручкин говорил, будто выступал с трибуны. Кузнецов перестал его слушать. В этом деле он был не помощник. Защищать надо не его, как личность, а общину в его лице.

– Мой совет вам, Федюнчик, – не удержался на прощанье от шпильки Кузнецов, – на все вопросы в ходе процесса отвечать односложно: да, нет. Никаких лозунгов и заявлений для прессы. В этом случае ваша фамилия прозвучит на весь мир, беру задачу на себя.

Ручкин даже изменился в лице от такой приятной перспективы.

– Во всем буду следовать вашим указаниям, товарищ адвокат…

Кузнецов сидел в кафе отеля, когда почувствовал, что кто-то на него смотрит. Скосил глаза направо и увидел высокую блондинку, разглядывающую его с неподдельным интересом. Поймав его взгляд, она мило улыбнулась, поднялась, подошла к столику.

– Не будете возражать, если я составлю вам компанию?

Он хотел буркнуть: «Буду!», но что-то остановило его.

– Садитесь.

И тут же понял, что остановило. Чем-то она походила на Надежду Васильевну, только повыше ростом. Горькой складкой у рта? Длинной шеей?..

– Закажите мне что-нибудь выпить.

Кузнецов подвинул ей меню:

– Заказывайте.

Она спросила:

– Презираете?

– Нет. Понимаю.

– И что вы понимаете?

– Каждый зарабатывает на жизнь, как может.

– Проницательный вы человек.

– По акценту вы – эстонка. С работой у вас проблем не должно быть…

– Я и работаю.

– Где же, если не секрет?

– В Федеральном суде. Бухгалтером.

Кузнецов ничем не выдал, как екнуло сердце.

Заказ она сделала скромный: фужер «Мартини» и мороженое. Приподняла фужер, не решаясь пригласить Кузнецова к тосту. Он сам взял бокал.

– Как вас зовут?

– Рита.

– Меня – Борис. Выпьем за наше партнерство.

– Шутник вы, господин коммерсант.

Кузнецов улыбался, сам же мысленно раскладывал все возможные варианты. Подсадка?.. Не исключено. Значит, чем больше бессмысленного трепа, тем лучше… Случайность?.. Тогда надо учесть чужие уши: и о деле – только на улице…

Он огляделся. Кафе как кафе. Заполнено на треть. Музыка звучит приглушенно. Танцующих и активно жующих пока нет. За стойкой бара мусолили соломинки две длинноногие девицы и прыщавый юнец с кошелем на поясе. Рядом за столиком ужинал плотный, курносый и скуластый немец с седым ежиком волос. Похоже, потомок русского солдата, переспавшего с немкой по праву победителя.

– Предлагаю для начала прогулку на свежем воздухе, – произнес он.

– Не возражаю.

– Я подожду вас у выхода, – сказала она, поднимаясь с кресла.

Официант рассчитал немца и скрылся за тяжелой портьерой. Бундесверец покинул зал. Кузнецов занервничал, ожидая официанта. Тот появился лишь через восемь минут. Адвокат не стал ему выговаривать. Но потребовал сдачу, чтобы наказать за нерасторопность лишением чаевых. Он не знал, что халдей в его чаевых не нуждался. Их с лихвой компенсировал молчаливый немец за то, чтоб он задержал русского клиента на десять минут.

В вестибюле блондинки не оказалось. Отошла куда-нибудь? Или исчезла, посчитав, что кавалер раздумал гулять по улицам?.. Кузнецов уселся в кресло, взял со столика эстонский журнал, лениво стал перелистывать, ни бельмеса не понимая в текстах. А сам наблюдал за выходом. И все же не заметил, откуда она появилась и как оказалась за его спиной.

– Я и надежду потеряла на прогулку. Не раздумали?

Они шли по ухоженному безлюдному скверику. Идея в голове Кузнецова вызревала. Грехом было не воспользоваться случайным знакомством, даже если блондинка – подстава. Он все равно останется при своих, просто процесс затянется на неопределенный срок. Зато, если вариант сработает, у него появляется шанс.

Он постелил на скамейку газету. Она, не дожидаясь приглашения, села.

– Ну, так что вы имели в виду, Борис, приглашая к партнерству?

На аллее показался прохожий. Старался ступать увереннее, чем получалось, так ходят принявшие на грудь больше нормы и пытающиеся выглядеть трезвыми. Гуляка протопал мимо них. Миновал еще две скамейки и плюхнулся на третью.

Подслушать на таком расстоянии он ничего не мог, даже если б и был в состоянии.

Кузнецов спросил без опаски:

– Значит, вы бедствуете, Рита?

– Увы!

– Хотите заработать триста долларов?

– Для меня это большие деньги. Что я должна сделать?

– Раздобыть телефон секретаря шефа политической полиции. Позвонить из здания суда, когда судьи разойдутся, и произнести по-эстонски текст, который я напишу по-русски. И сразу положить трубку.

– Это все?

– Да.

– Согласна.

– Опять адвокат хочет влезть в дело через задний проход, – проговорил Пилот, выслушав Ритуню. – Рискует мужик, идя на откровенную авантюру.

– Но ты ведь не охотишься за ним, Юри? Он очень приличный человек.

– Успокойся. Не охочусь, а помогаю… Ты никого не заметила в скверике?

– Был там один пьяный.

– Это его охранник, Ритуня.

– С ума сойти можно! Никак бы не подумала… Адвокат знает о нем?

– Нет.

– Ты все такой же, Юри. И игры у тебя те же.

– Другого я ничего не умею. – Пилот виновато улыбнулся. – Номер телефона тебе сложно узнать?

– У председателя есть такой справочник, но мне до него не добраться.

– Я все узнаю сам. И сделаю так, чтобы полицейский шеф отсутствовал, когда ты будешь звонить… Во сколько судьи расходятся?

– Редко кто задерживается после трех.

– Звони, когда разойдутся. А сейчас, извини, я должен переговорить с Ригой. Тебе лучше не слышать этого разговора.

Увидев, как на ее переносицу легла складка, Пилот погладил ее по голове.

– Не надо хмуриться, Ритуня. Но есть вещи, которые лучше не знать.

– Рижский абонент из Системы?

– Нет. Он – Учитель.

Она непонимающе и с немым вопросом глянула на него.

– Мне нужна его помощь, Ритуня. Позвоню и поеду на встречу.