Смута

– Вторую неделю. По документам он греческий подданный. И по национальности – грек. Родился в Сибири. Жил до последнего времени в Москве.

– Ваш брак зарегистрирован?

– Если необходимо, принесу свидетельство о браке. Так вы беретесь?

– Лучше сделайте, коль вы всемогущая, чтобы его здесь объявили в розыск.

В этот момент дверь в палату распахнулась. Надежда Васильевна окинула комнату подозрительным взглядом.

– Ничего не понимаю, Борис Аркадьевич. Вы должны выписываться в пятницу. А сейчас главврач распорядился облагородить ваш рот к 11 утра завтра. И сразу – на выписку. Через полчаса в процедурный кабинет! – и вышла.

– Она неравнодушна к вам, господин адвокат, – улыбнулась Виолетта. – Не потеряйте бдительность.

– С вами же я не потерял бдительности. И договоримся так. Если я возьмусь за ваше дело, вы будете со мной полностью откровенной. Главное – не врать.

– Разве я врала?

– Вы – не жена человека из римской тюрьмы. И даже не любовница. Слишком деловиты для близкого человека. И поторопились выставить напоказ свои прелести.

– Извините.

– После возвращения из Эстонии жду вас или того, кто вас послал, в офисе.

«Да, не ко времени этот процесс в Эстонии, – подумал Кузнецов, когда посетительница покинула его палату. – За такой гонорар он готов хоть завтра вылететь в Рим. Но пресса уже раструбила про русскоязычную общину и о его согласии взять защиту ее руководителя на себя…»

Через час Виолетта встретилась с Пилотом. Крупным гребнем стала расчесывать свои роскошные волосы над белым листом бумаги. Оттуда скользнул микродиктофончик в форме утолщенной спички.

– Хреновая из тебя артистка, – сказал Пилот, прослушав запись. – Только и умеешь ноги задирать да губами чмокать. – Идем к Тузу…

– На хрен ему вперлась та русскоязычная община? – спросил Туз.

– Реклама – двигатель адвокатского прогресса, – откликнулся Череп.

– Сколько он пробудет в Эстонии?

– До суда шесть дней, – начал высчитывать Череп. – Потом, может быть, «на доследование» в связи с открывавшимися обстоятельствами, волокита, в общем.

– Это нам не подходит, – сказал Туз. – Пилот, сделай, чтоб никакой волокиты не было.

– Я не Бог, – ответил тот. – Сделаю, что смогу.

Была у Пилота в Таллине агентура, но давняя. Самая способная – Рита с третьего курса инъяза. Были еще бухгалтер из совета министров республики и бармен из «Старого Таллина». Пойдут ли на контакт бывшие агенты, если они на месте – не известно.

– Дам тебе, Пилот, наводку на Учителя. Найдешь его в Риге, – проговорил Туз. – Смотрит за всей Прибалтикой. Кентовали мы с ним. Потом я его короновал. Передашь маляву от меня. Его котелок любую кашу сварит.

– Без нужды лезть к нему не стану. А понадобится – обращусь.

Белого Пилот с собой не взял, хотя по первости и намеревался. Наследил Белый в Эстонии. Зарядил на адвоката бывшего капитана Феоктистова, которого братва знала по кличке Рыбак. Сам вылетел на сутки раньше.

Он был в Таллине дважды. Впервые – еще в мирное время, в десятисуточном отпуске. Второй раз – во время перестроечных событий, когда Меченый заявил, что понятия не имеет, каким образом в Таллине оказались спецподразделения. А ведь ребят кинули туда с его благословения…

Город показался Пилоту незнакомым. Он неторопливо шел по улице, в плаще, в строгом костюме, с тростью, стараясь скрыть выправку военного. Трость была сделана по спецзаказу: стоило сдвинуть на внутренней стороне фигурной ручки сучок-рычажок, как из торца стремительно вылетал острый стилет.

Бар «Старый Таллин» он нашел без труда. Погребок был тих и уютен. Заказ Пилот сделал на немецком, которым владел в совершенстве. Официант в белоснежной манишке понял его. Через две минуты появился, неся поднос одной рукой на уровне подбородка.

– У вас ничего не изменилось с тех пор, как я посетил ваше заведение, – сказал Пилот.

– Давно это было? – осведомился официант.

– Во времена оккупации русскими. Тогда бармен был другой.

– Он был агентом КГБ и поплатился за это.

– Справедливо, – равнодушно бросил Пилот…

Домашние телефоны бухгалтера и Риты он помнил наизусть. По первому ответил незнакомый мужской голос. Услышав имя бухгалтера, запнулся на какое-то время и стал усиленно приглашать в гости, объяснив, что хозяин сейчас появится.

– Иду, – ответил Пилот и быстро зашагал прочь от телефонной будки.

Значит, и этот спекся. Да и не могло быть по-другому, если все спецархивы попали в руки политической полиции. Хорошо, что он нигде документально не засветил Риту. Берег для особого случая, который так и не представился. Даже конспиративную квартиру успел переписать на нее.

Ее голос он узнал сразу.

– Ты замужем? – спросил он по-русски.

– В чем дело? – устало произнесла она.

– Помнишь Рижское взморье?

– Юри? – Неуверенность еще сквозила в ее голосе. – Где вы, Юрий?

– Ты одна?

– Да, мужа нет. Семьи нет. Одна! Где ты, Юри?

– В двухстах метрах от твоего дома.

– Приходи, Юри. Я знала, что ты вспомнишь свою Ритуню. Жду, Юри…

С ней он познакомился как раз в тот свой краткий отпуск. Проходя вечером по пустынному пляжу, услышал за одной из купальных кабинок проглоченный женский крик: «Спас…» Похоже, что не дали докричать. Не раздумывая, он кинулся на голос. Длинноволосых парней вырубил легко. Схватил девицу за руку, потащил в сторону освещенного корпуса. Зайти она отказалась, молча показала на располосованный до пояса сарафан и оборванную резинку трусов.

– Мне надо в Таллин, – сказала.

Он накинул на нее свой пиджак, снял брючный ремень:

– Подпояшь трусы. Жди меня здесь, сейчас вернусь…

– Где ты живешь в Таллине? – спросил он, когда они ехали в такси.

– В общежитии.

– Удобно тебе появляться там в таком виде?

– Нет.

– Значит, едем на квартиру моего друга. Он сейчас в командировке.

Почувствовав ее немое сопротивление, сердито сказал:

– Не бойся, приставать не буду. Завтра купим одежду, и иди в свою общагу.

– У меня нет денег.

– У меня есть.

Явочная квартира имела казенный вид. Но холодильник не пустовал. В нем даже нашлись бутылка водки и рижский бальзам. Выпила она без отвращения. Консервированное мясо поела с аппетитом. Кофе пила с удовольствием и маленькими глоточками.

– Как ты попала без денег в зону отдыха? – спросил он.

– Поехала со знакомым.

– Где же он?

– На пляже. Один из тех троих.

– Ну и подонок!.. – И без всякого перехода спросил: – Сыта? В той комнате найдешь в шкафу чистое постельное белье. Укладывайся и спи. Я здесь – на диване.

– Меня зовут Рита. А тебя?

– Юрий.

– Юри, – она сглотнула последнюю букву.

Он уснул сразу. И проснулся от ее голоса. Она стояла в дверях спальни.

– Ты не хочешь прийти ко мне, Юри?

– Хочу, – ответил он и рывком поднялся с дивана…

Она почти не изменилась. Только скорбные морщинки затаились в уголках губ. Подошла к нему, обняла. И заплакала. Он ни разу не видел ее плачущей, даже в той передряге, когда они тащили по задворкам раненого Белого.

– Как ты жила эти годы? – спросил он, гладя ее волосы. Она была лишь чуть пониже его ростом, и когда кивнула, он ощутил на лице прикосновение ее волос.

– Плохо, Юри.

– Работаешь?

– Да. Бухгалтером, – заметив его недоуменный взгляд, объяснила: – Мой английский никому не нужен. Я же полукровка. Окончила бухгалтерские курсы.

– Ты бедствуешь?

– Но не нищенствую, как люди в России. А ты по-прежнему работаешь шпионом? – Она слабо и смутно улыбнулась.

– Нет, Ритуня. С Конторой я распрощался. Вернее, она распрощалась со мной.

– Значит, ты приехал только ко мне?

– К тебе – тоже.

– Лучше бы ты меня обманул. Сказал: только к тебе.

– Я вру только по служебной необходимости, Рита.