Страница 28 из 40
По запросу Старейшин Следопыт подробно рассказал о своем воспитании, простым языком и с ясным лицом припомнил некоторые подробности первого поиска. Однако он расскажет лишь об окончании второго поиска и откажется дать показания о четырех его первых годах, во время которых, как известно, он проживал в земле Миту.
В этом месте я, ваш судебный следователь, использовал иную приманку. Он явился в то, девятое утро рассказать о том годе, когда воссоединился с наемником, именуемым «Леопард». Он действительно заявлял прежде, что именно Леопард явился к нему с предложением предпринять поиск ребенка. Однако ложь походит на дом, осторожно выстроенный на прогнивших сваях. Лжец зачастую забывает начало своего рассказа, прежде чем переходит к его окончанию, и это дает возможность подловить его. Ложь – это сказка, осторожно рассказанная, если есть позволение ее рассказать, и я намерен изобличить его неправду, прося его рассказать иную часть рассказа. Так вот, я спросил его не о первом поиске или о втором, а о четырех годах между ними.
ВОПРОС: Расскажите мне о годе смерти вашего Короля.
СЛЕДОПЫТ: Вашего безумного Короля.
ВОПРОС: Нашего Короля.
СЛЕДОПЫТ: Но безумного. Прости меня, но они все безумны.
ВОПРОС: Расскажите мне о годе смерти нашего Короля.
СЛЕДОПЫТ: Он твой Король. Ты и расскажи мне.
ВОПРОС: Расскажите мне о…
СЛЕДОПЫТ: Год был как год. Были дни, и были ночи с ночами, бывшими концом дня. Луны, времена года, бури, засухи – уж не шаман ли ты, кто дарует такие вести, Инквизитор? Вопросы твои становятся день ото дня чуднее, говорю тебе прямо.
ВОПРОС: Вы помните тот год?
СЛЕДОПЫТ: Народ Ку годов не считает.
ВОПРОС: Вы помните тот год?
СЛЕДОПЫТ: Это был год, когда ваш превосходительнейший Король просрал свою превосходнейшую жизнь в самой превосходной сральне.
ВОПРОС: Непочтительная речь в адрес Короля в Южном Королевстве карается смертью.
СЛЕДОПЫТ: Нынче он труп, а не Король.
ВОПРОС: Довольно. Расскажите мне о вашем годе.
СЛЕДОПЫТ: О годе? Мой год. Я жил на полную и оставил все позади, когда он кончился. Чего больше знать-то надо?
ВОПРОС: Ничего больше у вас нет? Чего-то еще?
СЛЕДОПЫТ: Боюсь, Инквизитор, что сказки получше ты нашел бы у тех из нас, кто умер. Мне нечего отметить в тех годах, кроме спокойствия, скуки и бесконечных обращений сердитых жен разыскать их неудовлетворенных мужей…
ВОПРОС: Вы в те годы отошли от дел?
СЛЕДОПЫТ: По-моему, я лучше всех помню собственные прожитые годы.
ВОПРОС: Расскажите мне о ваших четырех годах в Миту.
СЛЕДОПЫТ: Я не проводил в Миту никаких четырех лет.
ВОПРОС: В ваших показаниях в четвертый день сказано, что после первого поиска вы удалились в деревню Гангатома, а оттуда – в Миту. Ваши показания в пятый день начинаются со слов: «Когда он отыскал меня в Миту, я уже собрался уходить». Четыре года остаются нерассказанными. Разве вы не жили в Миту?
[Примечание: песочные часы еще на треть не были пусты, когда я задал ему этот вопрос. Он посмотрел на меня, как смотрят те, кто столкнулся с дерзостью. Изгиб его бровей, хмурость на лице, потом пустота, опущенный уголок рта и повлажневшие глаза – словно бы он, обдумывая ответ, перешел от гнева на мой вопрос к чему-то другому. Песочные часы опустели прежде, чем он опять заговорил.]
СЛЕДОПЫТ: Я не знаю никакого такого места под названием Миту.
ВОПРОС: Вы? Следопыт, уверявший, что побывал во всех десяти и еще трех королевствах, в месте, где обитают летающие звери, в земле говорящих обезьян и в землях, каких нет на картах людей, это у вас-то нет познаний всей территории?
СЛЕДОПЫТ: Перестань сыпать мне соль на рану.
ВОПРОС: Вы забываете, кто здесь отдает приказы.
СЛЕДОПЫТ: Нога моя не ступала в Миту, никогда.
ВОПРОС: Ответ, отличающийся от «я не знаю такого места под названием Миту».
СЛЕДОПЫТ: Скажи-ка мне, как тебе желательно, чтоб я рассказал эту историю. С сумерек ее или с ее рассвета? Или, может, как урок преподать или песнь хвалебную? Или истории моей стоит продвигаться, как крабы делают, с боку на бок?
ВОПРОС: Расскажите Старейшинам, что воспримут написанное здесь как сказанное исключительно вами самим. Что происходило за ваши четыре года в Миту?
Опишу его лицо без эмоций или осуждения. Брови его приподнялись, он открыл рот, но не заговорил. Как мне показалось, он раздраженно ворчал или сыпал проклятьями на одном из северных речных языков. Потом он вскочил со своего стула, сбил его и отшвырнул прочь. С воплями и криками прыгнул на меня. Я едва стражу кликнул, как руки его обхватили мне горло. Воистину я был убежден, что он задушит меня до смерти. Он сдавливал все сильнее, опрокидывая меня в кресле, пока мы оба не свалились на пол. Осмелюсь заметить, что дыхание его было зловонно. Да, я ударил его – стилосом в руку и в плечо сверху, – однако могу под присягой показать, что в тот момент я действительно покидал мир сей, и делал это впопыхах. Два стражника подошли сзади и ударили его дубинками по затылку, пока он не повалился на меня сверху, но даже тогда хватка его не ослабевала, пока они не ударили его в третий раз.
Должен сказать, отчет точный, хотя, помнится, ребра мои вынесли несколько пинков твоих людей, даже после того, как меня связали. Спину мне отхлестали мешком для батата.
И вот еще что: ногам моим столько горячих кнутом всыпали, что дивлюсь, как я до этой комнаты дошел. Память обманывает: меня ж сюда притащили. И это было не самое худшее, ведь худшим был твой приказ одеть меня в одежду, предназначенную для рабов, – что за проступок я совершил, чтобы заслужить такое?
Теперь взгляни на нас. На меня во тьме даже при дневном свете, на тебя вон там, в кресле.
Удерживаешь бумагу и стилос на коленках и стараешься не опрокинуть чернила себе на ноги. А еще эти прутья железные между нами. Тот, что сидит со мной рядом, каждую ночь взывает к богине любви, и я такого не слыхивал со времен, когда разыскивал отца, деда моего, в борделе. Между нами: я сожалею, что богиня не отвечает, а то крики его с каждой ночью все громче становятся.
Так вот. Моих отца с братом убили, а Дядя мой пал от моей руки. Вернемся к моему деду? Чтоб какие вести ему поведать? Привет, папаша, кого нынче я знаю как деда своего, хоть ты и живешь с моей матерью. Я убил другого твоего сына. Нет в том никакой чести, только ты-то уже человек без чести. Ты воистину хитер. Так хитер, Инквизитор, и так меня разозлил, что я с ними говорю, а не с тобой. Что ж это за показания?
Ты помылся с тех пор, как я тебя в последний раз видел. Ключевая вода с драгоценными солями, специями и лепестками цветов. Специй такое множество, что впору заподозрить, будто твоя десятилетняя жена пыталась сварить тебя. Не собиралась? Нюхом чую волдырь у тебя на спине справа, как раз там, куда она лила кипящую воду и ошпарила тебя. Все боги свидетели, она точно собиралась сварить тебя. Ты ей врезал, само собой, крепко, по губам. Ты и прежде приносил на себе ее кровь.
Что там у нас произошло следом? После того как стражники отдубасили меня по затылку, но до того, как меня сюда приволокли. Значит, было дело: я душил тебя, пока ты едва не сдох. Было дело, когда стражникам пришлось по щекам тебя хлестать, как накурившегося опиумом придурка в мужском логове любителей вызвать духов. Не спрашивай меня больше про Миту.