Путь домой

В салон-вагоне идущего в сторону Москвы поезда сидели двое. Командир отряда питерских красногвардейцев Лев Давидович Троцкий проверил аккумуляторы и включил рацию. После того, как бойцы подняли плуг-шпалоломатель, заглушавший разговоры грохот прекратился. Отставной унтер Ферапонтыч, он же крестьянский атаман батька Иван, поправил на зипуне медаль, полученную еще за турецкую кампанию, и недоверчиво посмотрел на установку.

— Не верится мне, Давыдыч, что через этот ящик мы с Москвой отсель поговорим.

— Сейчас увидите, вернее, услышите сами.

Лампы нагрелись, и Троцкий вызвал Ма Ян. Кореянка обрадовалась, услышав о разгроме семеновцев, но не одобрила расправ над пленными, устроенных крестьянами.

— Лев Давидович, вы правильно сделали, остановив бесполезное зверство. Пусть лучше бывшие царские солдаты потрудятся на строительстве подмосковных укрепрайонов.

— У нас в селе царевы казаки всех мужиков перепороли и девок попортили, — угрюмо буркнул Ферапонтыч. — Как же не выдергивать кишки воякам?

— Приезжайте в Москву, товарищ, ждем на съезде Советов, — с очаровательным акцентом сказала Ма Ян, не желая подчеркивать разногласия между союзниками. — Там и обсудим, как лучше обращаться с пленными и как лучше жизнь налаживать. А для питерских рабочих-красногвардейцев дел полно. Будем вместе организовывать Красную Армию Российской Социалистической Республики.

Глава 18. Пути-дороги

Лев Троцкий сидел за столом в квартире на Пресне, пил крепкий чай из самовара и рассказывал друзьям историю своего путешествия из Петербурга в Москву. "Анабазиса", как иронично выразился молодой революционер. Благодаря наблюдателям с радиостанциями питерским красногвардейцам удалось избежать разгрома в открытом сражении с карателями или вынужденной капитуляции перед превосходящими силами. Пока в рабочих кварталах шли повальные обыски, революционеры на лыжах преодолели леса и замерзшие болота и вышли в районы, охваченные крестьянским восстанием. Около Тосно отряд столкнулся с казачьей сотней, но Лев лазерным лучом сжег офицеров, а плотный огонь из автоматов обратил в бегство уцелевших вояк. В Тверской губернии питерские повстанцы соединились с крестьянским партизанским отрядом Ферапонтыча, последние месяцы успешно уничтожившего исправников, становых приставов, а заодно и простых полицейских урядников в нескольких соседних уездах. Мужики взбунтовались после того, как на петицию с требованием земельного передела и отмены выкупных платежей власти ответили казачьим карательным рейдом. Теперь в деревнях к казакам относились, как к исчадиям ада, хуже, чем к обычным разбойникам и конокрадам. Поэтому к питерским рабочим-социалистам, истреблявших ненавистных врагов своим чудо-оружием, крестьяне поначалу отнеслись весьма дружелюбно. Да и внимание деревенских красоток пришлось по душе многим молодым красногвардейцам. Но постепенно в отношениях с крестьянами появился холодок. Хотя рабочие-революционеры не были толстовцами и с вооруженными врагами расправлялись без лишних душевных терзаний, жестокие развлечения мужиков восторга у питерцев не вызывали. В свою очередь деревенские стали свысока смотреть на столичных чистоплюев, неспособных даже нарезать ремней из спины удачно подвернувшегося казака или для смеха забить пленному в задний проход хорошо заточенный кол.

Радиограмма об отправке карательной экспедиции в Москву, посланная оставшимися в Петербурге подпольщиками, оказалась хорошим поводом для преодоления наметившегося раскола. Хотя мужики ворчали, не желая рисковать в атаке на поезд с семеновцами, не угрожавшими их деревням, Ферапонтыч рассудил здраво: если гвардейцы захватят революционную Москву, конец крестьянской вольницы будет всего лишь вопросом времени. Да и поживиться трофеями тоже неплохо.

Предложенный Львом план операции удалось выполнить, несмотря на неизбежные накладки. Умельцы с Обуховского завода сделали плуг-шпалоломатель.

Теперь крестьянские вожаки вместе с рабочими-красногвардейцами прибыли в красную Москву. Предстоит съезд Советов, призванный формально объединить вновь созданные в разных регионах структуры революционной власти. В противостоянии с царским правительством в Санкт-Петербурге едины все социалистические силы — и большевики, и меньшевики, и эсеры. Даже часть умеренных либералов сочувствует борьбе, правда больше на словах. Но как сохранить единство, когда романтика революции сменится прозой жизни, с закулисными интригами и дичайшими экономическими проблемами?

Ма Ян отодвинула чашки и положила на стол лист бумаги с текстом последней радиограммы из Женевы.

— Товарищ Ленин намерен в ближайшее время вернуться в Россию. Но есть огромный риск. Время военное — во всех европейских странах повальная шпиономания.

— Но ведь царское правительство официально держит нейтралитет, похерив прошлые соглашения, — заметил Ростислав. — Мы тем более не склонны влезать в империалистическую бойню. Какие претензии могут быть к русским политэмигрантам?

— Не все так просто, — возразила мужу Ма Ян. — Петербургские дипломаты — не идиоты. Они всеми силами доказывают французским властям и общественному мнению, что Российская империя не вступает в войну на стороне франко-британского блока исключительно по вине революционеров. С другой стороны, похоже, что кайзер никак не рассчитывал воевать с Англией. Поэтому вмешательство Лондона стало весьма неприятным сюрпризом. Это при том, что единственный союзник Германии — Австро-Венгрия — реальной помощи не оказывает. Австрийцы просто пользуются ситуацией, чтобы усилить влияние на Балканах. Что остается Вильгельму — искать шпионов среди революционеров, валить на них все неудачи и пытаться перетянуть на свою сторону оставшихся нейтралов. Но у турок и итальянцев свой конфликт. Италия претендует на Ливию и ради этой цели пойдет на любой союз. При этом жизни наших товарищей могут стать разменной монетой в политических играх.

— Так что же получается, из Женевы ехать одинаково опасно и через Францию, и через Германию, и через Италию? — недоуменно спросила Ольга, продолжая отхлебывать остывший чай.

— Я так полагаю, проблема в надежных документах, — сказал Андрей. — По решению Московского Совета рабочих депутатов в городе интернированы замешанные в контрреволюционной деятельности представители буржуазии, в том числе иностранцы. Кроме того, кое-кто из иностранцев стал случайной жертвой уличных боев и бандитских налетов. Таким образом, в наших руках имеется некоторое количество подлинных паспортов разных европейских государств, а также Североамериканских Соединенных Штатов. Поскольку дипломаты из консульств эвакуировались в Петербург в самом начале восстания, достоверные сведения про большинство владельцев упомянутых документов далеко из Москвы не ушли. Если сумеем переправить эти бумаги в Женеву, то наши товарищи выберутся без чрезмерного риска. С британскими паспортами — через Францию и Швецию. Или с австрийскими — через Германию. Думаю, последний вариант предпочтительнее: не многие эмигранты свободно владеют разговорным английским, зато немецким — почти все. Акцент можно объяснить чешским, далматинским или венгерским происхождением.

— В общем, в Женеву опять придется ехать мне, — заявил Ростислав. — Другого выхода нет, остальные товарищи засвечены куда сильнее. Вряд ли охранка широко оповестила иностранные спецслужбы о подозрениях в адрес некоего британского подданного доктора Вильямса. А я попытаюсь еще организовать вывоз из Швейцарии лабораторного оборудования и станков для производства радиоламп, автоматов и лучеметов. Если получится, конечно.

Физик шутливо постучал пальцами по столу.

— Слава, тебе всё равно может потребоваться силовая поддержка, — обеспокоенно сказала Ма Ян, очевидно, понимавшая, что удержать мужа от новой авантюры нереально. — Мне стало известно, что вчера до Москвы добрался товарищ Коба, неплохо показавший себя в Хотькове. Пусть он возьмет трех-четырех бойцов с оружием.