Эдана

И я понимаю кое-что ещё. Ясно вижу это в глазах брата: панический страх. И боится Кинан не только за меня, но и за свою шкуру. Не могу не согласиться с тем, что Эрик может взяться не только за новичка, но и за устоявшегося члена фракции, ведь он Лидер, и ему позволено больше, чем остальным. И судя по Эрику, себе он позволяет куда больше, чем позволили бы другие. Да, полагаю, Кинан прав, он тоже попадет в немилость. Я разделяю его страх, но…

Осознаю, что не слышу того, что говорит брат, даже не сразу замечаю, что он шевелит губами. И вместе с тем необычно быстро обнаруживаю где-то в груди щемящее чувство обиды.

— Кинан! — нетерпеливо перебиваю его на полуслове. — Я поняла, ладно? Хватит.

— А я тебя предупреждал. Говорил, чтобы не ходила ко мне во время патрулирования. И если бы…

— Кинан! — прикрикиваю я, и слышу пробежавшее по коридору эхо. — Перестань. Просто подскажи, как добраться до спальни новичков.

Он поджимает губы и хмурится. С минуту молча сопит, буравя меня взглядом, а потом тихо выдает:

— Ты только сегодня из Эрудитов. Надеюсь, тебе хватит ума самой найти дорогу.

И, крутнувшись на пятках, Кинан стремительно зашагал прочь, оставляя за собой шаркающее эхо. Эта фраза — третье обвинение в тупости за два дня, да ещё и от брата — обрывает во мне что-то, и я чувствую, как желудок заполняется ледяной колючей обидой и злостью.

Вне всяких сомнений, его собственная участь волнует Кинана куда больше, чем моя. Но осознание приходит без принятия и прощения, оно злит, шокирует меня. Тот, от кого я ожидала помощи и защиты, трусливо сбежал, подогнув хвост, лишь на горизонте возникла тень угрозы. Брат встревожился, как бы неприязнь Эрика ко мне не распространилась и на него, и от понимания этого я всецело отдаюсь ревущей волне обиды.

Ведь моей вины в том, что я впала в немилость, нет. Я не сделала ничего, чем могла бы заслужить такое пристальное негативное внимание Лидера. Я просто оказалась в неудачное время в неудачном месте. Столкнувшись с Эриком, я не нарушала никаких правил, не провоцировала его на придирки и, честно говоря, довольно быстро убралась подобру-поздорову.

Причин винить меня в том, что я подставила брата умышленно, нет. Меня просто выбрали козлом отпущения. И едва ли я могу на это повлиять.

Сгущая черные тучи над Кинаном, наслаждаясь горьким чувством несправедливости, я бродила по коридорам около десяти минут, прежде чем поняла, что заблудилась. И самостоятельно выбраться вряд ли смогу.

Поначалу мне казалось, что я довольно ясно представляю себе, в какой стороне находится Яма, и старалась двигаться в этом направлении. Вот только каждый выбранный мною поворот приводил меня в тупик или к двери. Вокруг было неизменно тихо, и как я не напрягала слух, силясь заглушить бурлящие мысли, шума Ямы расслышать не могла.

Остановившись, я прислонилась к стене, придавливаемая к ней не только обидой, но и чувством беспомощности. Так я стояла, упиваясь жалостью к себе, несколько минут, а затем расслышала знакомое отдаленное шаркающее эхо.

Спустя несколько секунд неподвижного ожидания, я увидела, как по стене промелькнула тень, звук шагов приблизился и перестал быть искаженным эхом. Из-за угла появилась тонкая фигура. Черная униформа была ей не по размеру, штаны морщинились, а рукава куртки почти скрывали её пальцы. Пепельные волосы были неряшливо собраны в узел.

— Эй! — крикнула фигура. – Эй, ты ведь тоже из новичков, верно?

Пришедшее на мгновение облегчение сменилось растерянностью. Я узнала блондинку, она была из Искренних и, очевидно, тоже не ориентировалась в том, где именно находится.

— Да, — ответила я с ленцой, отталкиваясь от стены. — Я – Эд.

— Рыжая Эрудитка, любимица Лидера.

Предвкушая десятки подобных замечаний от других новичков, я закатила глаза и с силой выдохнула, пока мышцы живота не заныли от напряжения.

— А ты Искренняя, да? Ты выбрала койку рядом.

— Рут, — она протянула узкую ладонь, и я, не имея иного выхода — или даже радуясь этому — пожала её.

— Приятно познакомиться.

— Да, мне тоже, — коротко улыбнулась блондинка и снова нахмурилась. — Я заблудилась. Ты тоже?

И, не дождавшись ответа, она заговорила дальше:

— Кажется, я провалю подготовку, просто потому что все 10 недель буду блуждать по коридорам.

Два беспомощных новичка. Эрик бы лопнул от бесконечности возможностей для издевок. Я рассмеялась этой мысли.

— Нет, — покачала я головой, выпрямляясь после приступа хохота. — Меньше. Очень скоро мы умрем от голода и жажды.

Теперь мы засмеялись обе. Рут, театрально разведя руками, проговорила, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть:

— Эрудитка и Искренняя в поисках своего пути.

Очередной взрыв истеричного гогота прервался резким голосом, раздавшимся неожиданно близко.

— Вы никто.

Это был Эрик, я знала это, ещё не обернувшись. Рут — судя по испугу на её лице — тоже.

— Вы ещё не Бесстрашные, вы больше изгои, чем Бесстрашные. И вы уж точно не члены своих старых Фракций. Уяснили? Чтобы я больше не слышал этой чуши!

И, толкнув нас плечами, он двинулся дальше, деловито покачиваясь и размахивая руками.

— Легок на помине, — вырвалось у меня. И я поспешила прикрыть рот рукой, испугавшись, что Лидер услышит, вернется и наподдаст ещё. Но он, к счастью, ушел.

Мы с Рут пришли к молчаливому согласию не следовать за Эриком, чтобы не рисковать снова нарваться на нагоняй, пусть даже он был реальным шансом выбраться из лабиринта.

========== Глава 3. Последний. ==========

День начался с первого испытания — проверки на выдержку. Забег на пять километров. Четверка поднял нас рано с кроватей и, не дав опомниться, выгнал на улицу, тонущую во влажном сером предрассветном тумане. Первые несколько кварталов мы пробежали плотной темной толпой. Лица были сосредоточенные и решительные, движения точные и сильные. Некоторые даже выкрикивали какие-то нелепые шутки, безжалостно сбивая своё дыхание.

Но постепенно начало светать, розоватое зарево нового дня отражалось в грязных пустых окнах нависающих зданий, и из плотной толпы мы рассеялись в неровную шеренгу.

Я бежала, чутко прислушиваясь к себе, и стараясь не менять скорости. Одни и те же люди то обгоняли меня, собравшись с силами, то, выдохшиеся, быстро отставали. Я слышала множество сбивчивых вздохов, многие судорожно дышали ртом. Их лица и шеи пошли красными пятнами. У одной из крупных неофиток мгновенно взмокли от пота волосы. На футболках на груди и спине растянулись от шеи и вниз темные пятна.

Позже болтали о том, что сзади кого-то якобы даже стошнило. Особо творческие новички возбужденно уверяли, что кто-то бежал рядом с парнем, который потерял сознание, и потом рассказал обо всем им.

Трое: Рут, Дарра и я — лишь ухмылялись этим россказням. Мы сидели в столовой и, вымотанные пробежкой, жадно поглощали еду.

— Если бы кто-то и впрямь упал, нас бы всех остановили, правда? — поинтересовалась Рут, обхватив двумя руками чашку и поднеся ее ко рту.

— Ну… Если бы просто упал, споткнувшись, то, думаю, нет, — пожал плечами Дарра, поглощая третий громадный кусок мяса. — Но шлепнись кто-то в обморок…

И он пожал плечами. Я сковырнула с порции пюре немного на вилку, и, рассматривая получившийся неровный комок, предположила:

— Один из инструкторов остался бы с пострадавшим. А другой повел бы нас дальше. Мне так кажется.

Нас было за столом пятеро. Двое других тоже были новичками. Один — высокий и очень тощий — назвался Тимоти после прыжка, второй — тоже высокий, но очень сбитый, с короткой широкой шеей, был невероятно молчалив, а если и говорил, то очень тихо. Как его представил остальным Четверка, я прослушала, и пока возможности услышать его имя не представлялось.

— Д-д-думаю, — заикаясь, начал Тимоти. Его рука дернулась к носу, словно желая поправить очки, но их там не оказалось. — Этого несчастного вы-вы-высмеяли бы. П-п-перед всеми.

— Да! — Охотно согласилась Рут, щелкнув пальцами в сторону Тимоти. — И это сделал бы Эрик. Пока его нет на горизонте, так и знайте: никто ещё не опозорился.