Страница 14 из 17
– Он еще разгуливает голышом! Время, друг мой!
Я нырнул в пену, Светлана присела на краю бассейна, бросив одно слово:
– Итак?
Она хотела знать, до чего я додумался. Хороший вопрос для человека, у которого пока ни одной дельной мысли. Но Светлане я этого, естественно, не скажу.
– Есть кое-что, – постучал я себя по черепушке. – Но не проси, не проболтаюсь. Пока лишь догадки, предположения…
– Уже неплохо, – удовлетворенно заметила Светлана.
– Всегда предполагала, что в твоей голове роятся дельные мысли. Давай вымою ее! У меня отличный шампунь.
– Блеск! Еще бы спинку и животик?..
– Ладно, – с удивительной покорностью промолвила Светлана.
Под журчание воды и массаж ласковых рук недоступной для мужчин красавицы я готов был снова заснуть. И вдруг… едва не вскочил. Но причина здесь не в Свете; наконец-то возникла первая стоящая идея!
Я решил позвонить другу детства Толе Алексееву, с которым мы отчаянно хулиганили в школе; наша компания была грозой сначала класса, потом и всего района. Как же я сразу о нем не подумал, ведь сейчас Толя – ценный работник прокуратуры? Вот с кем проведу первую консультацию. Возможно, он даст хоть какую-то информацию об убийстве в гостинице.
Солидный басок на другом конце провода добродушно произнес:
– Привет, привет. Появилось красное солнышко, чтобы переброситься парой фраз с простым смертным?
– Низкого же мнения ты о себе! Одно слово: скромник.
– Точно! – вздохнул он. – Старый приятель перестал общаться со мной напрямую, и говорит теперь либо с экрана, либо со страниц книжек, поучая меня разным премудростям. А я покорно принимаю это как данность.
– Ничего, ничего, – подбодрил я друга. – Наша служба и опасна и трудна…
– А я недавно прочитал твой новый роман.
– Ты научился читать?
– А как же: твоя книжка – как букварь. Так вот: один герой слишком уж напоминает Толю Алексеева. Придется брать с автора деньги за использование образа.
– Зато какая реклама для скромника!
– Для чего мне реклама? Наша служба не только опасна и трудна, но и, на первый взгляд, как будто не видна. Ну, какое ко мне дело?
– А без дела позвонить не могу?
– Не можешь, свинтус.
– Думал пригласить тебя в наш любимый бар. По кружечке пива, а?
– Не откажусь. Завтра.
– А если сегодня?
– Все-таки что-то у тебя случилось.
– Не то чтобы у меня…
– Сегодня вечером, в семь. Раньше не могу, человек подневольный.
Толя всегда выделялся колоритной внешностью: высокий, крепкого сложения, лицо немного вытянутое и меланхолическое, на голове – шапка густых вьющихся волос. У него было ценное качество для сотрудника правоохранительных органов – точность! Сказал в семь, значит в семь! Я же прибежал задолго до срока и, находясь в томительном ожидании, успел пропустить две кружки. Мы обнялись, присели.
– В чем проблема? – безо всяких переходов начал Толя.
– Вот, – я так же, не откладывая дело в долгий ящик, протянул ему газетную заметку об убийстве в гостинице «Синяя птица».
– И?..
– Что известно об этом происшествии?
– А что тебя интересует?
– Имя жертвы.
Обожавший курево Толя сунул в рот сигарету и сказал:
– Знаешь, сколько в Москве преступлений совершается ежедневно? В том числе убийств?
– Думаю, немало.
– Вот-вот! И ты хочешь, чтобы я имел сведения обо всем на свете?
Он залпом отпил почти половину кружки и спросил:
– А зачем тебе этот парень?
– Видишь ли…
– Если есть сведения, проливающие хоть малейший свет на преступление, ты обязан сообщить органам. Говорю не ради красного словца.
– Да нет у меня сведений. В том-то и заковыка!
– А конкретнее?
Я рассказал, как Светлана увидела в газете фотографию убитого, а незадолго до смерти этот человек принес в наше издательство свою неоконченную рукопись. Сведения, которые он о себе оставил, оказались выдуманными. Вот меня и попросили разузнать об авторе.
– …Он подписался Петром Непряевым, однако фамилия не настоящая. Но в гостинице он мог зарегистрироваться под своим именем.
– Если он там проживал.
– Но его тело обнаружили…
– Это еще не значит, что он проживал в «Синей птице», – повторил Толя.
– Тогда он к кому-то пришел? К кому?
Анатолий не ответил, задумчиво помолчал и задал свой вопрос:
– Рукопись интересная?
– Нет.
– Тогда почему им интересуется твой издатель?
«Что бы ему сказать, чтобы не сказать ничего?».
– И почему ты, писатель, должен заниматься сыском? Это порой небезопасно.
– Видишь ли… В моем следующем романе важную роль играет следователь, он у меня – центральная фигура. Вот я и решил побывать в его шкуре, понять психологию…
– Вранье! – перебил Анатолий.
– Это еще почему? – я обиженно надул губы.
– Потому что вранье.
– Ладно. Материалы, которые убитый принес в редакцию, были очень любопытными.
– Политика? Бизнес? – сразу оживился мой друг.
– Я когда-нибудь занимался подобными мерзкими вещами? Нет, там проблема астральных двойников. Слышал о них?
И я рассказал ему то, что уже узнал сам. А в заключение добавил:
– Вдруг нападу на какой-нибудь оставшийся у него архив! Роман так и просится!
Анатолий внимательно посмотрел в мои честные глаза:
– Опять врешь.
– Вот сейчас – нет.
– Предположим, я тебе поверил, но ведь сам понимаешь, я этим делом не занимаюсь.
– Понимаю, – тяжко выдохнул я.
– Совсем никакого отношения к нему не имею…
– Очень жаль.
– Можно попытаться кое-что разузнать, если информация не секретная, не задевает интересов национальной безопасности…
Я стал сама скромность, произнес еле слышно:
– Сколько?
«Главное, чтобы с нас не содрали «слишком кругленькую» сумму. Светке это ох, как не понравится!».
Толя усмехнулся:
– Знаешь про основной закон диалектики человеческой жизни?
– Просвети безграмотного.
– Все, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги; что нельзя купить за большие деньги, можно – за очень большие; а что нельзя за очень большие, можно получить бесплатно, по старой дружбе. Постараюсь позвонить тебе завтра, хотя обещать что-либо конкретное не стану.
Я уже говорил, что дело Петра Непряева, или того, кто прятался под этим именем, постепенно захватывало меня, а теперь заинтриговало настолько, что ни о чем другом и думать не мог. В который раз перечитывал рукопись, пытаясь найти новые нюансы, на которые ранее не обратил внимания. Почему-то все сильнее росло убеждение, что автор не случайно дает намек на Старый Оскол и не случайно приводит имя доктора Савельева.
Старый Оскол… Старый Оскол… Я как сыч бродил около большой карты России, развешенной у меня на стене в кухне, и в который раз вонзал взор в крохотный черный кружочек, что на северо-востоке Белгородской области. Точка была магнитом, кладовой неведомых загадок; неизвестный город зазывал, как бермудский треугольник исследователей всего мира…
«В принципе, до него рукой подать!».
БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК… Странно, что мне вдруг вспомнилось это избитое сравнение? Таинственное место часто несет гибель… Поездка в Старый Оскол принесла бы мне… неприятности?
Я опять будто бы возвращаюсь в бар и слышу голос рассудительного Толи Алексеева: «…Почему ты, писатель, должен заниматься сыском? Это порой небезопасно». Именно в тот момент я впервые подумал, что ДЕЛО МОЖЕТ БЫТЬ ОПАСНЫМ. Проще всего сказать Светлане – передумал, она, конечно, поворчит, поругается, но простит.
Не передумаю я! И с какой стати возникла легкая паника?
Бывают случаи, когда интуиция приказывает остановиться, иногда в самой безобидной ситуации. Любая логика здесь бессильна, здравый смысл отдыхает! Надо просто довериться этому звучащему внутри тебя голосу. На мгновение я словно услышал его: «Ты пытаешься проникнуть в мир, закрытый для жадных в своем неуемном любопытстве человеческих глаз. Остановись, пока не поздно!».