Операция "Эдемский сад"

По просьбе Хортона он проверил предыдущего руководителя представительства в Анкаре: просмотрел имеющееся у Дайны Уоттс досье, переговорил с несколькими своими знакомыми из тех, кому доводилось раньше работать с Фауэлером, и даже подумывал аккуратно спросить у Рэйфа Чамберса, почему он так категорично настаивал на отстранении Энтони. Впрочем, в этом едва ли имелся какой-то связанный с возможной продажностью Фауэлера резон — Галоп точно так же истерично затребовал убрать из Турции и Хортона. Но увольнение не удалось, — к злорадному удовольствию самого Мэйсона — потому что наверху у Джайлза были заступники.

***

Клочки пластыря под весом записывающего устройства сползали и отклеивались от влажной кожи. Софи подошла к своей оставленной на столе сумке, отыскала в ней упаковку бумажных салфеток и протерла взмокшую грудь. Варгас стояла посреди своего кабинета, лишь наполовину перевоплотившись в Зафиру. На ней были просторные льняные брюки и светлый тонкий лифчик, рубаха и шелковый платок оставались висеть на спинке стула. Софи была занята прикреплением микрофона — на нём настоял Хортон.

Было позднее утро вторника, и вскоре им предстояло выехать в правительственный район Анкары, где всего в десяти минутах неспешной прогулки от их прежнего офиса в тесном соседстве находились несколько важнейших государственных институций Турции. Среди них министерства обороны и внутренних дел, у стен которых сегодня планировался митинг.

Софи слышала, как внизу во дворе хлопали дверцы готовящихся к отъезду машин, и различала голос Фера Блэйка, отдающего указания своим ребятам. Отбросив смятую салфетку, Варгас взяла со стола небольшой листок и ручку. «У меня есть влиятельные друзья в ЦРУ, которые склонны вам верить. Зафира», — написала она и спешно добавила номер своего контактного для информаторов номера телефона. Сложив бумажку вчетверо, она как раз затыкала её за высокий, плотно обхвативший её талию пояс брюк, когда дверь кабинета резко распахнулась и вошел Джайлз Хортон.

Он окинул Софи коротким цепким взглядом, оставившим на ней физически ощутимые следы, и спросил:

— Готова?

Она хмыкнула и пожала плечами — будто факт её не готовности теперь, после такого бесцеремонного вваливания, не был ему очевидным.

— Пора выдвигаться, Варгас, — сказал он и прошел вперед. Софи отвернулась к нему спиной, отрывая от мотка новый клочок пластыря и повторяя попытку закрепить черную пластиковую пуговицу записывающего устройства.

— Знаю, — ответила она сперто. — Ещё минута.

— Нет минуты, — сухо возразил Джайлз. Его тяжелая черствая рука легла на её плечо и дернула, заставляя повернуться. Темный царапающий взгляд уперся в её пальцы, безуспешно пытающиеся справиться с отрезком клейкой ткани. — Давай я.

Хортон подхватил микрофон, нетерпеливо оттолкнул руки Софи, и двумя быстрыми сильными движениями распрямил и приклеил к её телу пластырь. Она неловко пошатнулась под этим натиском и едва сдержалась, чтобы не поежиться под взглядом.

— Вот так, — заключил Джайлз и заглянул ей в лицо. Убрав руки от её груди, отчего по коже бежало невнятное покалывание, он завел их за спину, и, когда вынул пистолет, Софи едва не отшатнулась. Но вместо целиться в неё или предупредительно щелкать предохранителем, как неделю назад в её квартире, Хортон обернул пушку и рукоятью вперед подал Софи. Она приняла оружие и взвесила его в ладони.

— Да ладно, — хмыкнула она. — Не боишься вооружать потенциального крота?

— Нет, — скривил губы Джайлз. — Так будет честно. У тебя будет, чем защищаться, когда я решу убить тебя за измену родине.

— Ну ты и придурок!

— Не устраивай сцену, Варгас.

И она не стала — для этого сейчас было не время и не место, и сама она была не в том положении. Хортон вышел, Софи спешно собралась — надела рубаху, собрала волосы в едва соединяющийся на затылке хвост, поддела искусственный пучок и плотно повязала вокруг головы платок. Под ним в ухо она привычно продела наушник радиосвязи.

Когда Софи спустилась, команда уже расселась по машинам, и ей досталось заднее место в Тойоте Фера. На переднем пассажирском сидел Джайлз. Рядом с Варгас — оперативник. В Анкару выехали молча, в тишине отключенной магнитолы и прохладе работающего кондиционера. Софи смотрела то в боковое окно на стремительно проносящиеся мимо небогатые сельские пейзажи и голые пожелтевшие холмы, то выглядывала вперед на дорогу, то рассматривала Блэйка и Хортона.

У обоих были сильные шеи и широкие плечи. Джайлз сидел выше, уронив голову на опершуюся о дверцу руку, из-под низко надетой темной кепки торчали взъерошенные волосы. Фер был ниже и сидел прямо, придерживая руль. Волосы на затылке были коротко по-армейски форменно выбриты, а в зеркале заднего вида отражались его спущенные на переносицу солнцезащитные очки. Между ними двумя, если подумать, — а времени на это у Софи сейчас оказалось предостаточно — было довольно много общего.

В них безошибочно прослеживалась армейская выправка, оба предпочитали размышлениям действие, оба источали уверенность в своей силе и заражали этой убежденностью других. И на какой-то забавный, присущий колкому юмору судьбы манер Софи провела с каждым из них по три ночи. Если в Афганистане Варгас мерещился интерес со стороны Хортона, но первый шаг сделала она сама, то в Анкаре в 2011-м после перевода Софи в представительство именно Фер стал за ней ухлестывать. Продлилось это недолго. Она избегала свиданий и даже совместных ночевок, соглашаясь только на секс и противясь всякому подобию иных отношений, кроме дружеских с привилегиями. Софи по обыкновению заявила об этом прямо, и Блэйк довольно быстро пристал на дружбу, из которой вскоре по обоюдному отсутствию настоящего интереса выветрились сами привилегии, но примешалось настоящего крепкого товарищества.

Софи прикусила губу, чтобы не хмыкнуть, рассматривая затылки Джайлза и Фера. Вопреки многим схожим чертам, они были разными: во внешности, в характерах и в том, чем откликались внутри Варгас. Ей хотелось податься вперед и, перегнувшись над спинкой сидения, обнять Блэйка; и пнуть коленом сидение Хортона. Первый был тем теплом и поддержкой последних четырех лет, которых прежде Софи не доводилось получать ни от кого, кроме родителей, и потребность в которых она долгое время упрямо игнорировала. Второй был лишь отголоском прошлого, сейчас пробуждающего в ней невнятное волнение, напряжение, заставляющего её гневно скалиться и щелкать зубами в трусливых мелких выпадах. С Фером она чувствовала себя спокойно, уравновешенно в эмоциях и стремлениях. А с Джайлзом Хортоном превращалась в безвольный проводник переменного тока — порой положительного, но всё чаще отрицательного. Хортон был прав: она всегда была и оставалась истеричкой, но только рядом с ним, будто его присутствие отменяло в ней всякие сдерживающие механизмы и обращало её в оголенный нерв.

Варгас поежилась на заднем сидении и приобняла себя за плечи. В замкнутом пространстве машины энергетика Джайлза преобладала над всеми остальными, словно тяжелой каменной глыбой приваливала их и перетирала в пыль. Даже отвернувшись в окно, Софи не могла отвлечься от физически различимого ощущения его присутствия. Снова очень захотелось пнуть ногой спинку сидения. Успокойся.

***

Автомобильное движение было приостановлено в радиусе двух кварталов от места проведения митинга. Машины пришлось запарковать в свободных промежутках между желтыми такси и автобусами, свозившими участников протеста. Внутри остались техник и прикрывающий его оперативник, все остальные спешились. Рассредоточившись по тротуару и наводненной протестующими проезжей части, группа направилась к гуще событий.

Было людно и довольно шумно: впереди из громкоговорителей слышались призывы, люди поодиночке и в небольших группах скандировали «Правосудие!», «Не прячьте убийц!» и встряхивали самодельными плакатами; несколько женщин, сжимавших перед собой портреты своих погибших в теракте детей, рыдали. Движение было хаотичным — большинство двигалось к зданию министерства внутренних дел, перед кованной оградой которого выстроили заслон из вооруженной щитами полиции, группы людей пересекали улицу из стороны в сторону, сходились в толпы посередине дороги и отходили к зданиям. На разделяющей полосы автомобильной дороги зеленой аллее виднелись ятки продающих воду, чай и сладости торговцев. Некоторые из прибывших рассаживались на газоны в густой тени деревьев и обедали. Тут были мужчины и женщины, многие с детьми разных возрастов.