Принцип Парето

— Должен признать, — заговорил Милослав Войтех, оглянувшись на других посетителей заведения и наклонившись вперед. — Похоже, Вы оказались правы.

Он уже не казался мертвенно бледным, и лицо не оттенялось серостью усталости, глаза цвета темной, неспокойной морской волны немного прояснились. Детектив выглядел сосредоточенным и напряженным, но утратил своё устрашающе грозное выражение. Его голос с раздраженного и сонного, как в утреннем телефонном разговоре, сменился спокойным и доверительным тоном.

— Я навел справки о господине Вите Элинеке, — сообщил полицейский. — Сбившую его машину нашли несколько часов назад. Она уже более недели значится в угоне. Но ведущий дело следователь упрямо настаивает на расследовании ДТП.

Анета удивленно вскинула брови. От детектива такой открытости в признании своей неправоты и многословности в выдаче информации она не ожидала. Это была какая-то новая тактика, предполагающая обоюдную искренность? Сведения в обмен на сведения? Она перестала его бояться, но каждая его уловка заставала её врасплох, лишая возможности противостоять манипуляции. Блага была растеряна. Пока к их столику с бутылкой минеральной воды и высоким стаканом вернулся официант, она молча рассматривала Милослава Войтеха, пытаясь собраться с мыслями. В этой удобно возникшей паузе она силилась сформулировать из всей раздобытой информации короткое и внятное сообщение, но официант удалился, а Анета всё ещё не находила, что сказать. Детектив подтянул к себе стакан и вопросительно уставился на Благу, поведя подбородком в приглашении наконец заговорить.

В ней боролись профессиональные убеждения и привычки с обычным человеческим страхом и глубочайшей печалью. Анета Блага как политический журналист привыкла к тому, что правоохранительные органы, суды и многочисленные следственные комитеты оказывались под влиянием заинтересованных лиц, и эта заведомая установка на недоверие к полиции смешивалась с недавними подозрениями о причастности самого детектива Войтеха и выливалась в какое-то нерациональное стремление уберечь известное ей в тайне. С другой стороны — хоть это не могло отменить или ослабить боль утраты — она отчаянно желала наказания виновным в гибели Гелены, и сотрудничество с криминальным отделом было непосредственным шагом в эту сторону.

— Судя по всему, — отталкивая от себя не вызывающую аппетита тарелку, начала Анета. — У компании «CNR Mining Group» отсутствует лицензия на добычу угля. Это во-первых.

Милослав Войтех, потянувшийся к бутылке и принявшийся откручивать крышку, остановился и вперил в Благу сосредоточенный взгляд.

— Во-вторых, — у полного физического и морального изнеможения было своё преимущество — она могла смотреть детективу прямо в глаза совершенно спокойно и открыто, не испытывая при этом привычную вороватую неловкость. — Соучредителем компании является господин Любомир Кадлец, занимавший на момент регистрации предприятия пост министра промышленности. Это оформлено через подставное лицо — его дочь. Напрямую не подкопаешься, но очевидно, что именно он вложил в «CNR» полмиллиона долларов, а заодно и своё влияние, ведь получив два отказа от департамента энергетики, компания всё равно беспрепятственно начала разработку.

Этих данных у следователя Войтеха не было — Анета отчетливо видела в том, как он хмурился и морщинил лоб, удивление, замешательство и следующее за ними понимание.

— В-третьих, 8 января Гелена Марешова была в том же архиве, где всю эту информацию сегодня раздобыла я. Уверена, именно это разоблачение содержит недостающая часть её материалов.

Коротко резюмированные выводы, так неожиданно для самой Анеты ясно и четко выданные её затихающим в дремоте мозгом, свидетельствовали об одном очевидном результате: она отыскала мотив убийства Гелены. А вместе с тем и причину гибели всех остальных. Финансовый директор Тадеаш Седлак, если и был замешан в каких-либо денежных махинациях, вероятнее всего на самом деле был виновен лишь в том, что в виду возможного слития с иностранной компанией провел некоторый внутренний аудит и выявил ряд вопиющих нарушений, ставящих под вопрос само функционирование предприятия и свободу его создателей. Исход оказался неутешительным и в некотором роде даже трагично показательным — выдаваемая за самоубийство смерть в штреке угольной разработки. Непосредственный зам председателя правления «CNR», Камил Гавел, похоже, пошел дальше своего неосторожного коллеги, заручился помощью юриста Штепана Блажека, смыслящего в крупной промышленности, и тайком встретился с проведшим внешний аудит немцем Ханслем Бирманом, представителем нацеленной на объединение активов дрезденской компании. Что они обсуждали, можно было только предполагать и надеяться выведать у случайно подслушавших сотрудников ресторана, но Анета допускала, что варианты сохранения предприятия на плаву после публичного выявления нелегальности его изначальной организации и дальнейшей — более пятнадцати лет — деятельности. Даже если по мнению троих собравшихся в ресторане «Эль Торо Негро» в новогодний вечер «CNR Mining Group» имела шансы на продолжение своего существования, идеолог создания компании и руководитель правления Марцел Ржига был решительно против каких-либо поползновений на изменение политики и в этом своём несогласии был готов пойти на столь кровавое преступление — смертоносный взрыв.

Анета едва ли смогла бы когда-то понять, как именно Гелена связала произошедшее в единую реальную картину, не ведясь на пропагандируемые прочей прессой версии, но осознавала, что подруга представляла для «CNR» и людей, преступно вмешанных в эту многомиллиардную и многолетнюю аферу, угрозу обнародования, а потому была решительно убрана с горизонта. Вслед за ней был устранен Давид Барта, администратор ставшего эпицентром взрыва ресторана, способный предоставить неопровержимое подтверждение связи между жертвами и тем самым доказательство ошибочности версий теракта и несчастного случая. Затем был обезврежен Вит Элинек, неведомым для Анеты образом так стремительно и — очевидно — слишком глубоко копнувший в это непростое дело. И вот теперь кто-то дышал в затылок Эрику Фолькману. Возможно, самого главреда тронуть не решились, ограничившись лишь поджогом его «БМВ», в виду слишком уж очевидной связи между ним и погибшей менее четырех дней назад Геленой Марешовой. Саму Анету Благу, вполне вероятно, пока не стали относить к безапелляционно опасным, не найдя во время взлома её квартиры никаких свидетельств её осведомленности.

Или ей просто повезло не оказаться дома.

========== Глава 8. ==========

Анета проснулась в гостиничном номере, заполненном серостью туманного раннего утра. Она вернулась домой лишь за некоторыми необходимыми ей вещами и чтобы накормить Петрарку, но ночевать в квартире не решилась. Ей не было известно, следят ли за ней, и если да — то как именно, но после того, как она откопала столько кровавой грязи о компании «CNR Mining Group», стала всерьез опасаться за свою жизнь. Полторы тысячи крон за ночь были невысокой платой за ощущение призрачной безопасности.

— Это мотив, — после короткого размышления подытожил Милослав Войтех. Он внимательно выслушал рассказ Анеты, не решаясь отвлечь её открыванием бутылки и даже снятием куртки, хотя на его высоком лбу проступила испарина и впавшие щеки запылали неровным жарким румянцем, а затем сообщил: — Это, вне всякого сомнения, весьма правдоподобный мотив, но лишь им одним я не могу припереть «CNR» к стенке.

Блага рассматривала незнакомый потолок с широкой лепниной по периметру и грузной люстрой в центре, вспоминая свою вчерашнюю встречу с детективом. Перед её ещё затуманенным ото сна взглядом возникло видение того, как она подалась вперед и тихо, вкрадчиво спросила:

— Господин Войтех, а что у Вас вообще есть? Хоть что-то, чем можно припереть.

Детектив склонил голову на бок и окинул её оценивающим взглядом, а затем к удивлению Анеты ответил:

— Не много. Вы спрашиваете как репортер?