Триггер

Свой первый из трёх выходных Соболев привык проводить одинаково. Он спал до полудня, потом шел в ближайший магазин и затаривался на неделю. Триггер терпеть не мог современные супермаркеты с их тупой громкой рекламой и музыкой. Потом Соболев шел домой, разгружал продукты и пил чай. После магазина почему-то всегда хотелось отдохнуть, словно он не замороженные стейки домой нес, а смену отпахал. Обычно Соболев проводил часок под какой-нибудь типовой сериальчик и под него же возвращался на кухню. Там он делал продуктовые заготовки на всю неделю и приступал к обеду. За обедом Соболев позволял себе бутылочку тёмного пива и потом шел на любимый диван дочитывать «текущую книгу». У него всегда была «текущая книга». Каждый раз, когда он дочитывал очередной роман, для него это было почти трагедией, потому что надо снова искать чтиво.

Но этот первый день отдыха пошел не по плану. Как раз, когда Соболев после сытного обеда собирался завалиться с книгой, зазвонил телефон. Он чертыхнулся и полез за трубкой в карман куртки. Можно было, конечно, послать его на фиг, но это могла быть и работа. И если это работа внеурочная, то она могла принести деньги, а если какое-то крупное ЧП, на которое собирают всех, то можно было получить по шапке за игнорирование сигнала.

— Слушаю?

— Соболев, — прозвучал в трубке голос секретарши Леночки, — срочно дуй в контору.

— На фига?

— Валерий Игоревич собирает летучку. Ты свой отчет уже сдал?

— Нет ещё.

— Ты чего? Сегодня же последний день! Валерий Игоревич планирует ввести штрафы за просрочку с отчетами.

— Твою ж… — выругался Соболев, в последнюю секунду остановив готовое вырваться слово. — Спасибо, Лен. Я сейчас приеду.

Ещё поднимаясь по лестнице в контору, Соболев почувствовал, что сегодняшний выходной будет не самым лёгким. В диспетчерской было людно, как часто бывает под конец месяца. Диспетчеры и другие мастера сдавали отчеты и материалы. В воздухе висел туман сигаретного дыма, а басовитые голоса, казалось, вытесняли остатки воздуха из помещения. Захотелось сразу развернуться и убежать отсюда. Но вместо этого Соболев зашел в диспетчерскую и, щурясь от ядовитого смога, стал приветственно выцеливать правой ладонью для рукопожатий. Хорошо, что его стол находился возле окна. Прежде чем занять своё место, пришлось распахнуть створки настежь, иначе долгий трудовой день мог закончиться головной болью и атрофией обонятельных рецепторов. Ведь мужчины пахнут не только табаком.

В открытое окно ворвался тёплый весенний ветер, и дышать стало веселее. Соболев включил свой компьютер, поприветствовал своего визави по шахматам, который, оказывается, ещё три дня назад сделал свой ход. Пришлось извиниться и сделать ход своей фигурой. Ход был не очень обдуманным и, скорее всего, вел к потере слона, но хотелось быть вежливым — человек столько ждал. В конце концов, это же не последняя партия. Игрок на том конце виртуальной шахматной доски ход Соболева увидел, но задумался. Может, подумал, что это какой-то хитрый манёвр. Иногда глупость действительно очень похожа на хитрость, особенно если она — вежливость.

Дальше Соболев занимался рутинными рабочими делами. Он сдал свой отчет Леночке и в ожидании дальнейших распоряжений в своё удовольствие путешествовал по новостным сайтам и социальным сетям. И даже мог позволить себе, пользуясь всеобщей вакханалией, покурить в открытое окно, не отходя от своего стола.

Появилась Оксана — стажёрка, которую прикрепили к Соболеву как к самому проштрафившемуся. Она скромно кивнула и, как всегда, не увидев особого азарта поучать у наставника, села в уголок со своим миниатюрным лэптопом. Почему-то сегодня Соболеву стало стыдно, что он все время динамит девочку. Даже если ты странно одет, а Оксана одевалась исключительно в стильное рваньё, и даже если у тебя пол-лица в пирсинге и к тому же ты знатная «почемучка», всё равно ты достойна внимания. Многие не понимали Соболева — досталась симпатичная девятнадцатилетняя деваха, которая в рот смотрит и ловит каждое слово, а он ещё кочевряжится. Но для триггера-одиночки эта «нагрузка» действительно была в тягость. Он всегда был сам по себе, редко приглашая спецов на выезды. И он совсем не понимал, как и о чём можно разговаривать с девочкой, которая моложе на шестнадцать лет. Она даже разговаривала на каком-то своём языке — сленге, который Соболев едва мог разобрать. Но сегодня ему почему-то стало стыдно. А может, просто захотелось убить время.

— Ну что, — обратился он к Оксане, — пойдем, проведу инструктаж по спецсредствам?

Оксана даже не сразу допетрила, что Соболев обращается к ней, но когда поняла, тут же захлопнула лэптоп и с готовностью кивнула.

— Смотри, — начал Соболев инструктаж, — основная работа у нас проходит здесь. Мы следим за системой и реагируем только на вызовы.

— Вот здесь, — показал он на большой экран, который висел над диспетчерским пультом, — на карте отображены все наши объекты. Видишь эти синие точки?

Оксана кивнула.

— Они показывают, где находятся объекты, на которых установлены наши датчики. Когда они синие, значит на объекте всё в порядке. Если какая-нибудь точка загорелась красным, значит, там возможность возникновения ситуации. Мы выезжаем и выясняем, в чём дело. Как правило, это пустяки какие-нибудь: утечка газа, обрыв провода. Но мы обязаны проверить, потому что это потенциально опасно. Ясно?

Оксана снова кивнула.